Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева"
Девушка достала из холодильника бутылку мартини и вышла на лоджию:
В чем же она уступает этой его жене? - задавалась вопросом Аманда. Чем же она сумела покорить его? Разве у неё не такая гладкая кожа, не такие мягкие волосы, не такие чувственные губы, не такой томный взгляд? А ноги-то у неё и подавно постройнее будут. Тогда что? Чем же тогда она для него такая особенная, что он не замечает других женщин? Красивых женщин. Стало быть, кроме красоты, для него было важно ещё что-то, чего не было у неё. Невольно она вспомнила теплый взгляд карих глаз маленькой Маргариты и призадумалась - чего же ей не хватает, что она не заслужила быть рядом с таким мужчиной, как он? Разве может эта девочка по достоинству оценить такого мужчину? Она налила напиток в бокал, откинулась в кресле и закурила. Смогла бы она заинтересовать его? Аманда закрыла глаза, и перед ней снова предстал его образ. Пожалуй, разговаривая с Ондзи, она преувеличила - она бы не смогла причинить зло обладателю этих удивительных глаз. Иначе, как она сможет заглянуть в них снова... А ей непременно хотелось сделать это. Она замотала головой, освобождаясь от этих мыслей, приложив холодную бутылку к разгоряченному лбу. Ну, почему же всё так сложно, так непросто в этом мире, где такие отношения невозможны и не имеют будущего. И от этого осознания стало невыносимо горько.
И тем же днем, когда маленькая японка завтракала в компании новых друзей, уже немного придя в себя и успокоившись, Марк согласился подвезти её и Джона к школе. Её появление в обществе двух привлекательных мужчин произвело настоящий фурор, заставляя оборачиваться им вслед проходящих мимо школьниц. Мей шла рядом с ними, гордо вскинув голову. С самого своего появления в этой школе, она заслужила репутацию личности способной, сильной и самостоятельной - с ней считались.
В разговоре с директором Джону удалось договориться о переводе девушки в школу, в которой учились его сын и Розалинда - под ответственность господина Танака и не без помощи легендарной тетушки Даниэллы - Джульетты. Кроме того, совместными усилиями удалось убедить азиатку, что стоит дать знать о себе родному дяде и завершить образование на родине:
- Алло, здравствуй, дядя, - девушка нехотя набрала номер, - Это я, Мей, - в разговоре она перешла на японский язык.
- Мей?! Это ты? Где ты пропадаешь? - ей ответили тоже на японском, и голос на том конце был по-настоящему взволнованным, - Ты в порядке? Я не мог до тебя дозвониться - ты сменила номер телефона?
- Прости, что не позвонила, это долгая история, - японка замялась, не желая выдавать подробности.
- Я всё понимаю,ты напугана. После всего что случилось... - собеседник выдохнул с облегчением, - Почему звонок международный? Где ты находишься? Я приеду и заберу тебя.
- Всё не так просто, - она смутилась и запнулась, - я сейчас в Париже...
- Где-где? Ничего себе, куда тебя занесло, девочка, - её дядя был не на шутку удивлен, каким образом его непутевая племянница оказалась так далеко, - У меня сейчас переговоры в Сингапуре... Подожди, я сейчас включу интернет и посмотрю билет на ближайший рейс, - в трубке послышались звуки щелчков клавиатуры, - постараюсь послезавтра быть.
- Спасибо, - виновато произнесла азиатка, - Прости, я доставляю тебе столько хлопот.
- Ну, мы же - родные люди. Я приеду и заберу тебя, мы вернемся домой, и всё будет хорошо. У нас всё наладится, - абонент повесил трубку, и девушка устало опустилась на диван:
- Вот и всё, - закончила она на английском и посмотрела в потолок, продолжая крутить в руках свой телефон, - А с вами было весело... - ей, и правда, было бы грустно с ними расставаться, особенно - с одним из них. Она повернула голову в сторону окна, у которого в пол-оборота стоял Марк. Куда он смотрел? О чем он думал? Или - о ком? Как он смотрел на ту, другую...Его мысли были о другой. Ей стало интересно, а "дядя" знает, что он думает о ней, о его женщине? Теперь она знает его тайну, золотого мальчика с красивой глянцевой обложки. Ей даже стало жаль его - он так молод, но неразделенная любовь... Видно же, что он страдает. А сколько ещё всего будет в его жизни? И он каждый раз собирается так мучить себя? Так не хватит никаких нервов. Сможет ли она исцелить его? Захочет ли он этого? Как бы ей хотелось ощутить своей кожей его взгляд и его прикосновения...
Наверно, так будет правильно - вернуться домой, в семью, вернее - в то, что от всего этого осталось. Её место там. Почему же тогда какая-то часть её души отказывается с этим соглашаться и так отчаянно желает остаться здесь, с ними - с ним... главным образом - с ним... Как быть? И девушка ещё не знала, что уже совсем скоро, гораздо раньше, чем она могла себе представить, сама судьба преподнесет ответы на все эти вопросы, и всё расставит на свои места.
Весь следующий день Мей была напряжена и задумчива. Рискнуть ли ей? У неё осталась одна ночь, и её она хочет провести с ним. Возможно, ей удастся заставить его забыть ту, что заставляет его страдать, хотя бы на одну эту ночь. Ей и самой необходима эта ночь - чтобы не потерять веру в то, что не все мужчины одинаковы и забыть то, что случилось с ней по её собственной наивности и предательства того, кого она любила и в котором так жестоко ошиблась. Как "дядя" смотрит на свою женщину, так и ей хотелось, чтобы на неё смотрели так же. Чтобы её мужчина был ей и любовником, и другом, и защитником и опорой, чтобы ни кто и никогда не больше не поступал с ней так, как с ней поступили. И ради такого мужчины она будет готова на всё.
Поборов внутри себя сомнения, страх и стыд, она решилась, постучав в дверь:
- Я принесла поесть, - на пороге комнаты Марка стояла Мей, в руках у неё был поднос с ужином, - Разрешишь присоединиться? - сладко улыбнулась она, выжидающе глядя ему в глаза.
- А ты знаешь, чего хочешь, не так ли? - он прищурился и взял поднос из её рук, поставив его на столик, рядом с кроватью.
- Ты же теперь мой липовый парень, помнишь? - девушка подошла ближе к нему, обняв его сзади, и принялась медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, - Или так тебе будет приятнее? - она повернула его лицом к себе, и зрачки его серых глаз увеличились, от чего они стали почти черными, а все мышцы на его лице болезненно напряглись - прямо перед собой он видел лицо Маргариты.
- Какого... - он больно схватил её за руку, но, внутри него боль была намного сильнее, нескончаемая раздирающая агония, эмоциональный коллапс, - Как ты?... Что это за трюк? Что это означает? - и сердце разрывалось от этой боли и бесконечных сомнений - азиатка всё больше заполняла его мысли, но и ту, другую, он не мог забыть, и это нестерпимо жгло изнутри - огнем, похуже адского.
Он был в полнейшей и абсолютной растерянности - чьё лицо он желал видеть сильнее? Чьи глаза и губы он хотел видеть сейчас прямо перед собой?
- Какой трюк?... - девушка испуганно моргнула, глядя на его исказившееся лицо, - О чем ты говоришь?
- Чего ты добиваешься? - Марк вторично сжал её руку, всматриваясь, - может, ему просто показалось? Насколько же он ненормальный? Неужели, он настолько больной, с разорванными в клочья нервами и душой, что ему уже мерещится? Теперь в его глазах были смятение и замешательство.
