Бесконечное лето (СИ) - Ефимов Константин (электронная книга txt) 📗
— А ну-ка!!! Хватит! Отстань от него! Слышь?! Пойдём курить!
Сашка резко вырвался:
— Нет, этот борзый дух напрашивается, чтобы ему фанеру пробили.
Но Сева опять схватил его, продолжая тянуть к двери, а я жертвенно орал:
— Не приставайте к честной женщине!..
Сашка уже смеялся со всеми, хоть и продолжал тянуться ко мне. Воспользовавшись моментом, я выскользнул и отбежал в другой конец комнаты, где рухнул в своё кресло. Сашка с висящим на нём Севой потащился за мной. Он уже не злился, как всего лишь минуту назад, всё это вновь стало для него игрой. Но что-то было в его лице, что-то непонятное… Нечто хищно-похотливое, что ли? Ему именно хотелось свалить меня или вновь схватить, но как-то по-особому. Я это видел.
Сева уже орал на Сашку в полный голос:
— Всё, говорю! Курить хочу, пойдём! Да пойдём же! Чего ты к нему прицепился, мать твою?! Отстань, кому сказал!! Хорош, хватит!!!
— Нет! — натужно упирался Сашка. — Подожди-и! Я этого так не оставлю!..
— Да пусти ты его, Сева, — подал голос я. — Пусть ударит и успокоится! Ну, ударь меня! Ударь!
Почему-то мне не верилось, что Сашка сможет меня ударить. Всё уже переросло в фарс, и бояться было нечего. Сашка наконец вырвался из рук Севы и подскочил ко мне. Схватив, он приподнял меня из кресла. Мы какое-то время смотрели друг другу в глаза. Сашка разгорячённо дышал и слегка улыбался. Я благоразумно упёрся руками в его грудь, а то — кто его знает… Он несколько секунд буравил меня взглядом, а потом слегка дунул мне в лицо. И в этом дуновении послышалось тихое: «Стервец!»
Разжав руки, он отпустил меня и повернулся к Севе:
— Ладно, пойдём курить.
И они ушли на улицу, в курилку.
…Ну и глаза были у него! Нет, это непостижимо… Я ничего не понимал.
Оставшись одни, мы — Андрей, Славка и я,– прибирая раскиданные во время возни стулья и бумаги, похихикали над всем происходящим. Хотя мне это хихиканье далось с трудом: в моём воображении всё ещё сверкали Сашкины синие, широко раскрытые глаза… Странно… Понимал ли он сам, что делает?.. Поболтав ещё какое-то время, Славка и Андрей стали разбирать бумаги, которые не закончили днём, а я спустился в Бункер, так как сегодня было не моё дежурство. Сидя на кровати и тупо листая книгу, я пытался разобраться в том, что случилось только что… И чем больше я думал, вспоминая лицо Сашки и его тихое «Стервец», тем меньше мне всё это нравилось. Такое выражение лица мне уже доводилось видеть здесь, в армии — и ничего хорошего оно не несло.
В армии есть одна беда — скука. Нет, не в физическом смысле, а в смысле духовном. От неё, по-моему, всё и происходит. Вот тогда-то и начинает «детство из ушей лезть». Впервые я увидел «свалки» ещё в учебке, недели через две, как со своими сверстниками оказался в этой воинской части. Впрочем, поначалу это смотрелось не иначе как забавы больших детей. Начиналось, как правило, спонтанно, а потом постепенно втягивало всех в большую кучу-малу. Взвод защитников Отечества, пыхтя, сопя, кряхтя и кусаясь, с грохотом двигал железные койки и катался по казарме. Со стороны посмотреть — ну прямо-таки лотерейные шарики во время игрового тиража! Да, но это так, пока не присмотришься повнимательнее. А как только присмотришься — мама дорогая!.. Эти невинные забавы со временем приобретали всё большую и большую сексуальную окраску. Народ не на шутку лапал друг дружку!.. И чем больше проходило времени, тем жёстче это становилось.
Таким открытием я, конечно же, не стал ни с кем делиться — однако, на всякий случай, участвовать в свалках перестал.
Да уж… Перестал… А сегодня-то?!
Всё это время, что я был в армии, то есть с самого первого дня, когда нас погрузили в вагоны на вокзале и отправили в Казахстан, мои сексуальные желания будто бы заснули или вовсе испарились. Их не надо было гнать от себя — потому как их просто не было. Мне было легче в этом отношении — ведь я совсем не имел никакого опыта на «ниве плотской любви». Но ведь не все были так несведущи в этом вопросе!.. И всё-таки: чего ради нормальные здоровые мужики затевают такие странные игры? Ответа я не находил. Может, именно потому, что здоровые? Если утром, перед командой «Подъём!» посмотреть на дрыхнущих бойцов, накрытых тонкими солдатскими одеялами, то сравнение с «палаточным городком» будет самым точным — в смысле утренних эрекций… Но это считалось нормальным. А вот игры… Что это? Тоска по телу, когда обостряются желания? Когда ты двадцать четыре часа в сутки находишься в обществе тридцати-сорока человек, бок о бок, почти в замкнутом пространстве — конечно, ни о какой возможности сексуальной разрядки не может быть и речи. Хотя все знают: человек устроен так, что сексуальная разрядка ему необходима, но не все готовы признать это. Наша армия, например, как раз устроена по этому лицемерному принципу. Если ты солдат, то у тебя нет и никак не должно быть никаких сексуальных желаний, ведь Уставом такого пункта не предусмотрено!.. Правда, наверное, кто-то из командных мужей Генштаба — тех, что определяют тактику и стратегию солдатской жизни — кто-то же подозревал, что желания у бойцов остаются!.. По этой причине, видимо, в солдатский компот и добавляли некую гадость, благодаря которой тот компот имел горьковато-кислый привкус. Зная об этом и прихлёбывая компот за обедом, защитники Отечества отпускали различные шуточки по поводу «не проходящего стояка», несмотря на «неустанную заботу отцов-командиров». Наверное, каждый находил какие-то свои выходы из ситуации. Например — в увольнительных, или бегая в самоволки… Но такое было теоретически возможно для тех, кто отслужил хотя бы год. Для молодых солдат такие вольности были недоступны. Да и многое ещё зависело от местности, где они проходили свою службу. Большой город — это одно, а что делать, если гарнизон располагался, например, в удалённом от населённого пункта месте? Да, я согласен: секс — это ещё не самое главное, но и преуменьшать его значение в жизни молодого солдата тоже не нужно. Иначе это грозит приобрести уродливые формы. По моим наблюдениям, к концу первого месяца службы некие «странности» просто-таки выпирали кое из кого. «Игры и шутки» приобретали сексуальную агрессию — причём, усердствовали в таких играх отнюдь не девственники.
Ко всему прочему, мы ведь ещё и дружно жить не можем, мы же начинаем делиться меж собой. И, как полагается, весь наш учебный взвод разделился на группки, прослойки, кланы — одним словом, на сильных и слабых. Когда процесс закончился и когда выявились первые и последние, сильные и слабые — тогда мне пришлось стать свидетелем одной мерзкой и грязной истории.
Как-то вечером, уже после отбоя, народ, не зная чем заняться от скуки и отсутствия обоих сержантов, насел на наших двух «последних». Ребята они были хорошие, но тихие и безответные. Не могли постоять за себя даже словом. Один из них спал на койке через проход от меня. Смеха ради местные заводилы заставили их драться между собой. Конечно, для этого им сначала надо было наподдавать этим двум, заставив делать то, чего от них хотели. Вся казарма следила за этим «увеселением», орала и улюлюкала, подбадривая и поощряя. Затем правила сменили на борьбу. А после, когда это надоело, было придумано новое развлечение. Одного из них заставили снять с себя всё: трусы, майку — и пройтись так вдоль коек. Парень от отчаяния чуть не плакал, но его всё же заставили это сделать. И весь взвод пялился на это — даже свет везде повключали, чтобы лучше видеть. Мне было так неприятно наблюдать эти унижения, что я лёг и накрылся одеялом с головой, лишь бы не видеть, с какими рожами они на всё это глазели…
На следующий день, выбрав время перед утренним построением, я подошёл к тому пареньку, своему соседу по койкам, сидевшему чуть в стороне ото всех. Лёша, так его звали, был небольшого ростика, худой и смуглый. Таких маленьких ребят во взводе было трое и они всегда держались вместе, отдельной стайкой. Но в этот день двое других были в наряде, поэтому Лёша скучал в одиночестве.
