Верни мое сердце, Париж! - Дорошилова Дарья (книги полностью TXT) 📗
А второй раз случился именно на выпускном вечере. Но тогда мне запомнилась разводка Большеохтинского моста. Именно этот мост я люблю в Питере больше всего. Меня всегда поражала его монументальность, но в то же время изящество линий. А еще мне нравились башенки с часами, которые украшали собой разводную часть. Было в них что-то… Парижское? Нет, это все глупости. В Париже нет таких башен, и мосты там совсем другие.
Студенты веселой гурьбой столпились на набережной. Все с нетерпением ждали, когда же разведут мосты. Уже подготовили бутылки с шампанским и пластиковые стаканчики.
Я стояла немного в стороне от своих одногруппников. Не хотелось пропустить разводку мостов за шумными разговорами и смехом. Душа требовала тишины и спокойствия.
- До разводки осталась минута, - Слава встал рядом со мной.
- Да, совсем чуть-чуть, - я поежилась от холода.
Ночь выдалась холодной. С Невы дул сильный ветер, от которого кожа покрывалась мелкими мурашками. Хотелось закутаться во что-нибудь потеплее, но у меня с собой был только легкий шарфик. К вечернему платью не очень подходит ветровка, к сожалению.
Но не успела я подумать о том, как сделать так, чтобы закутаться в платок с головы до ног, как вдруг почувствовала на плечах что-то теплое и обволакивающе приятное. Слава снял с себя пиджак и заботливо набросил мне его на плечи, не спрашивая на то разрешения.
- Подержишь пиджак? А то мне что-то жарко стало, - Слава поправил на моих плечах ткань.
- Жарко? – удивилась я, оглядывая его тонкую рубашку белого цвета.
- Конечно. Лето же на дворе, - улыбнулся он.
- В Питере почти не бывает лета. Все дожди да сырость, - мне хотелось улыбнуться в ответ.
- Но на календаре же все равно лето. Смотри, начинается!
Слава указал вдаль, и я обернулась. Под радостные аплодисменты и крики студентов, части моста начали медленно расходиться. Я с восхищением наблюдала за открывшимся передо мной зрелищем. В тот момент вдруг захотелось заплакать, как тогда, в детстве. Но не от радости и беспричинного счастья, а от боли. Я сразу не могла объяснить самой себе, почему слезы катились по щекам, а где-то в районе солнечного сплетения как будто что-то сжалось. Это был порыв души. Но потом я поняла.
Когда я смотрела на то, как части моста расходятся в разные стороны, я поняла, что уже никогда не вернусь к Флорану. Это был эмоциональный переход из одной жизни в другую. Он остался по одну сторону моста, а я – по другую. Моя сказка закончилась раз и навсегда, к ней нет возврата.
Ну, почему ты отпустил меня, Флоран? Почему не заставил остаться рядом? Почему, в конце концов, запретил звонить и не позвонил сам? За что ты свалил всю тяжесть этого решения на мои хрупкие плечи?! Ведь ты должен был знать, что я не справлюсь без тебя…
Я мысленно разговаривала с моим художником и обвиняла его во всем. А от бессилия слезы катились по щекам. Почему-то вспомнилась старая песня из кинофильма «Гардемарины». Как там пелось?
Быть может, нам не размыкать счастливых рук,
Быть может, нам распрячь коней на веки вечные?
Но стонет север, кличет юг, и лишь колес прощальный стук,
И вот судьба разбита вдруг о версты встречные…
Вот и наша судьба разбилась об эти километры, которые разделили нас. Но вдруг я почувствовала на своих плечах теплые мужские ладони. Чуть обернувшись, встретилась взглядом со Славой. Он улыбался мне, а его голубые глаза искрились, словно льдинки на свету. Но в то же время я не чувствовала от них холода, они будто светились изнутри.
- Ты чего вся дрожишь? – ласково спросил Слава.
Вместо ответа я прижалась к нему и уткнулась головой в грудь. Вот он, живой, настоящий обычный парень, который рядом. Да, с ним я никогда не испытаю того, что дал мне Флоран. Но у меня больше нет крыльев, и я вынуждена ходить по земле. Мой художник остался где-то там наверху, я уже не смогу дотянуться до него. Он парит в облаках, кружится, словно в вальсе. Флоран живет в другом мире. Когда-то я попыталась туда проникнуть, и даже жила в нем целых две недели, которые навсегда останутся самыми счастливыми в моей жизни. Но там я была всего лишь гостьей. Мой мир совсем другой, но мне из него не выбраться. Я в нем родилась, в нем же я и умру.
- Прости, но я не вернусь… - прошептала я, словно Флоран был рядом и мог меня услышать.
- Что ты сказала?
Голос Славы вернул меня в реальность. Я подняла на него взгляд и смахнула предательские слезы.
- Ничего. У меня начинается новая жизнь, - ответила я.
- У всех нас начинается новая жизнь. Но разве это плохо?
- Не знаю, - честно ответила я. – Но прошлое не вернешь, у каждого свой путь. И как бы мы ни хотели, нам не свернуть с него. Во всяком случае, мне это точно не дано.
- Ты говоришь загадками, Варя. И вообще, мне кажется, ты такая необыкновенная… - Слава смотрел так, как будто хотел заглянуть в душу.
- Нет, ты ошибаешься. Я обычная девчонка. Слишком обычная…
Мосты снова сошлись. Заждавшиеся автомобили помчались по своим делам, люди стали расходиться, и жизнь вошла в привычное русло. Сказка закончилась, и мы вернулись в будни.
Слава оказался очень добрым и милым парнем. Закончил механический факультет, его уже пригласили на работу по специальности. Мне было легко с ним общаться, мы понимали друг друга с полуслова.
Он предложил мне встретиться, потом еще и еще. Мы виделись практически каждый день. Он дарил мне цветы, конфеты и всякие приятные мелочи. Мне было с ним хорошо и комфортно. А свою французскую сказку я спрятала в самый дальний уголок своей памяти, который, словно старый шкаф, был забит ненужными воспоминаниями.
Глава 11
- Мама! Мама! – маленький сын дергал меня за рукав, требуя взять его на руки.
Мне пришлось отдать планшет брату, чтобы усадить сына на коленки.
- А вот мы в Венсенском парке… Красота там неописуемая! – тараторила жена моего брата. - Камелии просто необыкновенные!
На экране мелькали фотографии, которые привезли мой брат и его жена из поездки в Париж. И мое сердце билось все сильнее и сильнее…
Время притупило многие ощущения из моих парижских воспоминаний. У меня больше не было крыльев, и я была вынуждена вновь ходить по земле. Работа, домашние дела, семья – все это полностью занимало мое время, и все реже и реже вспоминала о Париже и моем художнике. Уже казалось, что это было не со мной. И было ли это вообще? Но когда на глаза попались эти фотографии, вдруг вспомнила все. И как пахли булочки в пекарне, и как солнце блестело в отражении Сены, и как Флоран рассказывал мне, что с наступлением весны скворцы сбрасывают свое серое оперение с маленькими белыми крапинками и надевают темный костюм с отливом.
- Наташ, да успокойся ты со своими камелиями! – шутливо сказал мой брат, Толя. - Лучше покажи фотки с набережной Тюль… Тюир… Тьфу ты!
- Тюильри, балбес, - Наташа ласково потрепала мужа за щеку. - Ты же была там, Варюш?
- Да… Была…
И впилась взглядом в планшет, рассматривая знакомую мне набережную. А там почти ничего не изменилось! Только скамейки новые поставили. Здесь я когда-то ждала моего художника…
- Ребята, пойдемте уже за стол! Обед остынет! – раздался из соседней комнаты голос мужа.
Я вышла замуж за Славу через год после нашего знакомства. А еще через год у нас родился сын, которого мы назвали Костей. Все говорят, что мне повезло с мужем. Умный, работящий, семейный. Чего еще желать женщине? За ним я была, как за каменной стеной. Конечно, любила его. Но любовь эта была спокойной, размеренной, как тихая гавань. Никогда не сравнивала эти чувства с теми, которые испытывала к Флорану. Там все было совсем по-другому.
Уже прошло больше пяти лет с того момента, как я вернулась из Парижа. И чем больше проходило времени, тем сильнее мне казалось, что все это был сказочный сон. Если бы я могла позвонить Флорану и хотя бы услышать его голос! Это придало бы сил круто изменить свою жизнь. Но жестокий случай лишил меня и этой возможности. А разум все настойчивее твердил, что возвращаться в Париж - сущее сумасшествие. «Эта жизнь не для тебя! Где ты будешь искать своего художника? Как вы будете жить? Это все чепуха! Нужно жить реальностью!» - говорил разум. И я подчинилась ему.
