Штрафбат. Приказано уничтожить - Орлов Андрей Юрьевич (книги полностью txt) 📗
– А ну подъем! – взревел офицер. – Кончилась перемена! Строиться, целься!
– Да надоел уже, кретин! – харкнул слюной Кармазов.
И вновь шестое чувство плюс тренированный слух, способный вычислить нужный звук среди десятков ненужных. Второй снаряд, летящий именно сюда – по навесной траектории, уже рядом, уже на излете…
– Падайте к стене! – завопил Зорин Вершинину и Кармазову и рухнул как подкошенный в узкую канаву под кирпичной стеной, зажал уши.
Мир взорвался к чертовой матери. Завертелся, стал ломаться с оглушительным треском. Ребра тоже трещали, голова раскалывалась от боли. Клубы цементной пыли кружились по двору, и в первое мгновение, подняв голову, он ничего не понял. Зашелся кашлем, выбивая звон из ушей. Пинал скорчившихся в пыли товарищей по несчастью – те стонали и сипло жаловались на «недомогание». Зорин тряс их, бил по щекам – вроде живы, целы. Остальным участникам процесса повезло меньше. Мощный гаубичный снаряд рванул посреди двора, за спиной у расстрельной команды, проделав двухметровую воронку. Валялись стальные ворота, разорванные пополам. Бойцы лежали в живописных позах; все растерзанные, у кого-то оторвана нога, у офицера вместо лица – хорошо прожаренная котлета. Двум остальным приговоренным тоже не повезло – они не успели упасть и теперь лежали, посеченные осколками. А снаряды продолжали рваться – теперь везде, впереди, за спиной, в глубине поселка!
– Уматываем отсюда! – заорал Алексей, пинками поднимая выживших.
– Вот черт, – дошло до Мишки. – Ну ни хрена себе… Нас, что, не расстреляли?
– Что это было, мужики, едрить ее? – стучал себя по ушам Кармазов.
– Живо, живо, оружие собираем, а то быстро пожалеем, что еще на этом свете!
Бросились подбирать винтовки, которых было больше, чем нужно. Зорин забросил СВТ за спину, сорвал с солдата новенький, с иголочки, подсумок, набитый десятизарядными обоймами, – вместе с ремнем, подпоясался. Мишка, что-то бормоча под нос, ползал на коленях, забрал винтовку, расстегивал кобуру у лейтенанта с табельным ТТ…
– Стоять! – прозвучал истошный крик, и с чудом уцелевшего крыльца спрыгнул… капитан Яворский с перекошенным лицом. Хлестнул затвором ППШ и, плотоядно скалясь, начал приближаться на полусогнутых. Можно только догадываться, что он делал в здании гауптвахты и почему не пострадал при взрыве. Впрочем, все понятно – он должен был убедиться, что все, способные дать показания, мертвы. Опять эта харя, исковерканная брезгливой улыбочкой! Алексея затрясло, он принялся стаскивать винтовку – очередь взбила фонтан под ногами.
– Куда намылились, бойцы? – расхохотался офицер. Похоже, его качественно контузило. – Кармазов, стоять!
Разжалованный сержант застыл, покрываясь пунцовыми пятнами.
– Что, фашистские прихвостни, решили воспользоваться удобной ситуацией? – Яворский встал, сохраняя безопасную дистанцию. – Эх, поговорил бы я с вами, да ладно… – Он вскинул автомат.
Ржаво гаркнул пистолетный выстрел, и во лбу Яворского нарисовалась черная дырочка – вроде тех, что рисуют себе на лбу исполнительницы индийских народных песен и танцев. Он ошеломленно посмотрел на Зорина, покачнулся, выронил автомат и хлопнулся навзничь.
Кармазов громко икнул. Алексей растерянно обернулся. Мертвый лейтенант зашевелился, и над его немаленьким телом воздвиглась смущенная чумазая физиономия Мишки Вершинина. Он опустил пистолет, поднялся.
– А чего сразу я? Я – ничего, он первым начал. – вытер рукавом соплю под носом и криво усмехнулся. – Осуществил мечту, блин. Вы не в претензии, мужики?
– Ну и ну, – недоверчиво покрутил головой Зорин. – Убил офицера победоносной Красной армии. Тебе не стыдно, Мишка?
– Есть чуток, – признался Вершинин. – Если честно, Леха, я целился ему в ногу, но что-то рука в последний момент дрогнула.
– Мое уважение, ефрейтор, – пробормотал еще не пришедший в себя Кармазов.
– Эх, орден бы тебе выписать, Мишка, – покачал головой Алексей. – Так, мужики, давайте живо. В воронку его сбросим и землей присыплем, не дай бог тут после нас дознаватели будут рыться и выяснят, что этот упырь подох от пули. И чешем отсюда!
– Куда? – икнул Кармазов.– За комсомолом! – захохотал Вершинин. – Задрав штаны!
Они вывалились на улицу через разбитые ворота. В Багровичах шел бой. В соседних кварталах рвались снаряды, взлетали на воздух сараи, трещали и рушились двухэтажные постройки барачного типа. На боковой улочке галдели люди. Мимо задней стороны костела пробежали несколько красноармейцев. С одного ручьями стекала кровь – он был в шоке, не замечал, что голова разбита. Последний подволакивал ногу, неустанно озирался.
– Леха, что нам делать? – крикнул Вершинин. – Воевать пойдем или как?
– А ты догадайся! Ты же сообразительный, Мишка!
– Точно! – злобно оскалился Кармазов. – Пойдем помирать за советскую власть, которая нас только что расстреляла! Эх, судьба позорная. А потом нас вторично расстреляют? Сами придем? Мол, так и так, товарищи особисты, осечка вышла у вас в прошлый раз, вы уж постарайтесь.
– Неволить не буду, – пожал плечами Зорин, – каждый выбирает сам. Мы уже достаточно натерпелись. А стреляла нас не советская власть, Кармазов, заруби на носу, а кучка негодяев, взявшихся от ее имени вершить судьбы людей!
– Тебе бы на трибуну, – оценил Мишка. – Сам-то понял, что сказал? Ладно, товарищ разжалованный сержант, веди нас на войну. Чует мое ослабленное сердце, что сегодня мы уже не умрем.
Они побежали влево, прижимаясь к стенам домов – все вместе, желающих убраться в тыл не нашлось – наивно полагая, что бегут в гущу сражения, где только их и ждут. С треском ухнуло во дворе, они присели, сбившись в кучу. Повалилась часть кирпичного забора, за ним просматривался зажиточный дом с черепичной крышей. У следующих развалин валялись несколько тел. Гражданские: пожилой мужчина в кепке и заношенном пиджаке, женщина в годах с развороченным животом, девушка в платочке – не красавица, конечно, но такая молодая…
Мысль, что они по собственной воле лезут тигру в пасть, получала подтверждение. Неподалеку рычали мощные моторы. Затрещало и повалилось хлипкое сооружение, брызнули доски, взорвался штакетник. С примыкающего участка на проезжую часть вывалилось стальное чудовище с невероятно длинной пушкой – последняя разработка немецких конструкторов, мощнейший танк текущей войны, «Ko#nigstiger». «Королевский тигр» – груда пятнистой стали на широких гусеницах. Улочка для этого монстра оказалась узкой – поворачивая, он снес угол здания, трансформаторную будку, столб электропередачи и кое-как втиснулся на проезжую часть. Башня стала медленно поворачиваться…
Беглецы онемели, зачарованно таращась, как направляется на них долговязый ствол. Кармазов первым опомнился, проорал что-то страшное, грохнулся в пыль. Остальные попадали следом. Гавкнула пушка, где-то за спинами расцвел пылающий цветок, рассыпалось здание… В пыли за чудищем стали проявляться человеческие очертания: одно, другое, третье… Мундиры «панцергренадеров», автоматы МП-40 у пуза, сдвоенные руны «зиг» в петлицах. Двое протиснулись между танком и зданием, вырвались из клубов пыли – бежали, как на учениях, не пригибаясь, с постными, какими-то даже скучными минами.
– Залпом, мужики! – ахнул Зорин. – Целься! Огонь!
Он стрелял, передергивал затвор, опять стрелял, и Вершинин с Кармазовым, вопя какую-то тарабарщину, делали то же самое. Первого эсэсовца отбросило на броню, второй попятился обратно в щель, схватился за простреленное бедро.
– Нахер бежим отсюда! – завопил Алексей.
Они мчались, петляя, как зайцы, обливаясь потом и адреналином. Последний, видимо, шик – драпать от противника с воплем «Ура!». И спинами чувствовали, как из ствола вырывается снаряд, летит, догоняет, делает из них кучку невнятной биологической массы.
– Сюда! – завопил Зорин, ныряя в ближайший проулок. Не успели попадать, как грохнула «королевская» пушка. Стрелок взял слишком низко: снарядом разворотило проезжую часть. На воздух взлетели пласты земли, куски дощатого тротуара, осколки. Взрывная волна валила заборы и легкие постройки.
