Летающие острова - Бушков Александр Александрович (бесплатные полные книги txt) 📗

– А это будет рационально?

– Пожалуй, – сказал Сварог. – Я обдумал. Графиня, к которой мы едем, особа при дворе влиятельная. Из ее особняка нас согласно здешним законам смогут извлечь только по «золотому листу», именем короля. И заниматься нами будет личная королевская полиция. А у нас найдется чем расположить к себе короля…

– Если прикажешь, я его расположу к нам очень быстро. Нас учили…

– Молчать, – сказал Сварог. – Тебе известно, что такое ревность?

– Но какое отношение это имеет к работе? – искренне удивилась Мара.

Сварог мысленно плюнул и промолчал.

Таможенное дело здесь пребывало отнюдь не в зачаточном состоянии и было поставлено на совесть. Причал оказался обнесен солидной решеткой в два человеческих роста, и покинуть его можно, только пройдя через низенький и длинный кирпичный домик (и у домика, и по ту сторону решетки там и сям прохаживались стражники в темно-бордовом, выглядевшие отнюдь не лопухами). Сварог не без грусти вспомнил патриархальные обычаи харланской столицы. Здесь была более цивилизованная страна – следовательно, взятки брали не в пример изящнее и культурнее, хорошо еще, что дворян первыми пропускали в таможню. Внутри домик был разгорожен вдоль кованой решеткой в половину человеческого роста, перемежавшейся десятком широких столов, за которыми восседали чиновники в темно-зеленых вицмундирах таможенного департамента, судя по знакам различия – мелкая сошка.

– Пустяки, – тихо сказала Мара, наморщив нос. – Если что, хватай твой любимый топор и иди первым, я прикрываю…

Сварог положил перед пожилым узколицым чиновником свою подорожную.

Тот внимательно прочитал ее, потом еще раз, гораздо медленнее, уставился в потолок, перевел желчный взгляд на Сварога:

– Так… Барон Готар – это вы и есть, надо полагать?

– Да уж надо полагать, – сказал Сварог.

– Где же это у нас Готар?

– В Пограничье, – сказал Сварог, чуть насторожившись.

Чиновник задумчиво уставился в потолок:

– Слышал что-то такое, как же… Ни суверена, ни порядка, ни надлежащей администрации… Весело живете?

– Как посмотреть, – сказал Сварог. – С утра всякую шваль вешаем, не одних только канцелярских крыс, хотя, если придет такая потребность, любую чернильную душу с Конопляной Тетушкой повенчаем и слез лить не станем…

Стоявший за спиной чиновника стражник откровенно заржал.

Чиновник поджал губы, с ног до головы оглядел Мару:

– Дочка?

– Племянница, – сказал Сварог.

– Понятно. Троюродная, надо полагать? Или родство еще более дальнее?

Что ничуть на теплоту тесных родственных отношений не влияет, вовсе даже, я бы сказал, наоборот…

Стражник приготовился заржать, но встретил взгляд Сварога и с ходу передумал. У Сварога же возникли стойкие подозрения, что дело нечисто.

Сначала показалось, будто таможенник примитивно вымогает взятку, но тут же стало ясно, что все гораздо серьезнее.

Судя по жалкому серебряному шитью – всего-то по три коротеньких веточки остролиста на каждом рукаве и узенькая кайма на воротнике, – таможенник пребывал в убогом чине канцеляриста, сиречь третий от конца согласно здешней Табели о рангах. Пояс на нем был не дворянский, а серебряный, Сословия Чернильницы. Чиновник столь ничтожного класса, к тому же не дворянин, ни за что не стал бы держаться столь нагло с благородным, пусть даже захудалым бароном из Пограничья. Скорее наоборот – именно дворяне из Пограничья не в пример более свирепо относятся к малейшему посягательству на их честь. Будь Сварог обычным вольным ярлом, чиновник давно лишился бы половины зубов – он вдобавок ко всему ни разу не назвал Сварога ни «вашей милостью», ни даже «лауром». И неприятности у ярла были бы минимальными – благородные свидетели подтвердят, что чернильная крыса сама спровоцировала барона столь хамским обращением, грузный маркиз возле соседнего стола уже сделал Сварогу недвусмысленный знак, могущий означать лишь одно: «Да заедьте вы ему в ухо, ваша милость!» Сварог ограничился тем, что придвинулся к столу и грозно сказал:

– Шевелись, крыса чернильная, уши обрежу!

Чиновник, опустив глаза, стал копаться в бумагах.

А Сварог вдруг ощутил, как по вискам ему словно бы провели чем-то мягким и пушистым, невидимой кроличьей лапкой.

Вот оно что. Здесь, в зале, был колдун, осторожно прощупывал Сварога Заклятьем Ключа. Наверняка и Мару тоже. Дохленький колдун, признаться.

Интересно, где он? Кто-нибудь из праздно бродивших по залу стражников?

– Ну? – спросил Сварог. – Скоро ты там?

– Порядок в нашем деле необходим, ваша милость, – ответил чиновник, не поднимая глаз от вороха печатных бумаг. – А то случаются… бароны и племянницы…

Невидимая пушистая лапка продолжала оглаживать виски.

– Ну? – повторил Сварог. – Как там в вашем розыскном списке? Насчет противоестественных сношений с чиновниками – типа мужеложства или взятки – про меня ничего не написано? Не грешен?

Стражник заржал. Канцелярист поднял глаза:

– Добро пожаловать в славное королевство Ронеро, ваша милость.

– Благодарю, – сказал Сварог. – Это вы, кажется, со стола обронили?

Он положил прямо на розыскные листы медный полугрош – самую мелкую монетку, какая ходила здесь в обращении. Чиновник очутился в пикантном положении: взять грошик – засмеют сослуживцы, гордо смахнуть со стола – можно и получить по морде. Поэтому он притворился, будто никакой монетки на столе и нет. Стражник распахнул решетчатую дверь, и Сварог с Марой сделали первые шаги по королевству Ронеро в качестве совершенно благонадежных приезжих. Два носильщика волокли следом не подлежащий досмотру сундук благородного лаура – в котором и не имелось ничего предосудительного, кстати.

В Равене наличествовали извозчики – еще один отличительный признак цивилизации. И торговались они вполне цивилизованно – угадав приезжего, заламывали несусветную цену. Сварог, однако, не видел смысла экономить, и через пару минут они с Марой уже сидели в запряженном парой каурых габолере [4]. Извозчик болтал без умолку, расписывая достопримечательности и исторические места, мимо которых они имели честь проезжать. Сварог ему не мешал – это было даже интересно и позволяло, не вызывая подозрений, вертеть головой во все стороны. В какой-то миг он вопросительно глянул на Мару, та чуть заметно кивнула и подняла указательный палец.

За ними следили. Уардах в сорока позади, не обгоняя и не приближаясь, тащился всадник на чалой лошади, судя по одежде – небогатый дворянин. Он подхлестывал лошадь, когда экипаж рысью проносился по улицам, где не было ни достопримечательностей, ни исторических мест, и натягивал поводья, когда извозчик ехал медленнее…

Из чистого любопытства он попросил возницу сделать крюк и проехать по набережной – чтобы взглянуть на Мост Короля Уитреда, самый большой на планете, соединявший берега Итела вот уже четыреста лет (а река здесь была шириной лиги в полторы). Как обычно и водится, ни снимки, ни видеозаписи не могли передать очарования и мощи серой гранитной громады, вздымавшейся на овальных быках настолько высоко, что под мостом свободно могли проплывать не особенно крупные корабли. Это был целый городок – с многочисленными лавками, тавернами и мастерскими по обе стороны проезжей части, с несколькими храмами, полусотней статуй и монументов. По стародавней традиции городок этот пользовался всеми правами квартала – с соответствующими чиновниками, полицией, отличительным знаком и прозвищем для обитателей. Как не единожды случалось в истории (и не только таларской), стойкая молва гласила, что без помощи дьявола архитектор никак не мог обойтись…

Наперерез им промчался что есть духу трубивший в рог всадник – судя по черно-синей накидке, расшитой золотыми лилиями, королевский герольд.

Извозчик мгновенно натянул вожжи. Двигавшиеся навстречу экипажи тоже остановились, не доезжая до перекрестка.

– Что такое? – спросил Сварог.