Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит (читаемые книги читать .txt) 📗

— Для леди — куриный суп, а мне — водки с мартини, — сказал Дэвид бармену в ресторане «У Джека на пляже», усаживаясь лицом к закату.

— Пожалуйста, два мартини, — поправила Фредди. — Для меня — двойной.

— Моя мама сказала, что тебе сейчас нужен куриный суп, — возразил Дэвид.

— Ее сын объявил, что я достаточно хорошо себя чувствую и могу выписаться из больницы. А что, твоя мама закончила медицинскую школу?

— Все еврейские матери получают медицинскую квалификацию и могут практиковать, даже если их сыновья не врачи. И даже если у них только дочери.

— Разве мне нельзя спиртного? Мне это не вредно, не так ли? Как, по-твоему?

— Безусловно, ты вольна делать все то же, что до аварии.

— Тогда я была счастлива, правда? — спросила Фредди.

— Чертовски счастлива?

— Я до сих пор не помню, что произошло.

— Это типично. Скрытая травма черепа часто сопровождается амнезией. Память может вернуться, но не всегда. Это нельзя предсказать.

Фредди сидела молча, глядя сквозь огромное плоское стекло на двух человек, которые опускали лист тонкого серого оргстекла, чтобы лучи заходящего солнца не слепили глаза. Так повторялось каждый вечер в этом знаменитом ресторане на пирсе. Слева от ресторана, на некотором расстоянии, находился парк отдыха со старыми «американскими горками». И вдруг Фредди поняла, что совершенно отчетливо видит людей на аттракционе: они держались за поручни, расположенные напротив их сидений. Фредди быстро опустила глаза. То, что она так четко видела предметы вдали, страшно нервировало ее. Она повернулась к Дэвиду и посмотрела на него так же пристально, как он смотрел на нее все эти месяцы. Теперь все изменилось, и это была честная игра. Темные, хорошо подстриженные волосы с проседью, глубокие складки по сторонам рта, придававшие ему выражение грустного клоуна, но полностью исчезавшие, когда он улыбался; крупный полный рот и профессорские роговые очки. Фредди никогда не видела Дэвида без них.

— Ты носишь очки постоянно? — спросила она.

— Только тогда, когда хочу что-то увидеть. Кажется, я снимаю их лишь когда принимаю душ, и то однажды мне в глаза попало мыло.

— Я ничего о тебе не знаю, кроме того, что медсестры считают тебя Богом или чародеем.

— Они преувеличивают. Ну ладно… немного.

— А что же делает Бог в свободное время?

— Я — непредсказуемый, сложный, непробиваемый и на редкость противоречивый человек. В общем, очень обаятельный. Раньше играл в футбол — был известным защитником. Еще я — мастер спорта по шахматам. Мое хобби — поло, а мои пони летом пасутся в Аргентине. Свою костюмы я заказываю у Севил Роу, а в моем погребе с кондиционерами хранится солидная коллекция бургундских вин первого урожая. Время от времени я туда наведываюсь, чтобы они чувствовали мою заботу. Перед сном я всегда прочитываю три страницы Сартра на французском и могу на память рассказать Кама Сутру, произведения Толстого, Джейн Остин и Генри Миллера.

— Гм…

— Точнее сказать, я был шахматистом… в студенческие годы. Однако могу сразиться в пинг-понг.

— Где ты был во время войны?

— В медицинском корпусе. За границу не выезжал.

— Так что же ты делаешь в свободное время?

— В Брентвуде у меня есть дом, и я стараюсь бывать там, когда есть возможность. Немного читаю, слушаю музыку, иногда в выходные уезжаю отсюда и брожу по пляжу, встречаюсь с некоторыми старыми друзьями, хожу в рестораны, в кино, но в основном я работаю.

— Как-то грустно это звучит.

— В сравнении с тем, что я слышал о твоей жизни, моя — совершенно лишена приключений, это однообразная жизнь, хотя медицина никогда не бывает скучной, а я главным образом занимаюсь ею.

— Каждый день спасаешь больных?

— Не обязательно, но случается и такое. Что я могу еще сказать?

— Ты все уже сказал. Я умираю от голода. — Фредди слегка позаботилась сегодня о своей внешности, зная, что в широкой, цвета сухой листвы, юбке с высоким корсажем и скромной белой льняной блузке, которую перед отъездом оставила в ее шкафу Ева, она выглядит совсем неплохо.

— Мне хочется заказать омара на пару. Попросить для тебя меню?

— Мне тоже омара, пожалуйста, — сказала Фредди, удовлетворенная собой. Доктора всегда все о тебе знают, а ты никогда ничего о них не знаешь, поэтому находишься в невыгодном положении. В конце концов, подумала Фредди, теперь ей известно о Дэвиде Вейце чуть больше. Взять, к примеру, такие важные свойства, как доброта, терпение, почти сверхъестественная чуткость к больным и страстная увлеченность работой. Теперь она могла представить себе его в тени деревьев в уютном брентвудском доме с книгой или гуляющим босиком по пляжу у кромки воды с закатанными брюками. Конечно же, в очках, чтобы не заблудиться или не споткнуться.

Когда принесли омаров, Фредди и Дэвид придвинулись к столу и закрыли грудь большими салфетками, которые всегда подавались вместе с омарами, даже без просьбы посетителя. Теперь все их внимание сосредоточилось на омарах — огромных, с двумя клешнями. Этих омаров, отметила Фредди, могли доставить сюда самолеты фирмы «Орлы».

Не чувствуя себя вполне раскованно со своим спутником, не заказывайте омаров, ибо изящно вы сможете разделаться только с доступными кусочками, не прикасаясь к клешням, где таится самое восхитительное мясо. Сегодня впервые за целый год Фредди ела омара. Она погрузилась в это занятие, ловко орудуя специальными щипчиками, длинной тонкой острой вилкой и даже пальцами и зубами. Дважды она попросила топленого масла и после долгого молчания сказала только одно: «Подай мне, пожалуйста, лимон».

Покончив с омарами, Фредди с выражением полного удовлетворения стала приводить себя в порядок, воспользовавшись свежей салфеткой и широкой чашей, заполненной теплой водой, в которой плавали дольки лимона. Вымыв лицо и руки, она сняла салфетку; щеки ее сияли как у только что вымытого младенца.

— Тебе ватрушку или мороженое? — спросила Фредди.

— И то и другое, — ответил Дэвид и, наклонившись, поцеловал ее в губы. Фредди задохнулась от изумления. — Мне нравятся девушки, умеющие наслаждаться омаром, — объяснил он.

— Так нравятся, что ты целуешь их?

— Конечно. — Дэвид снова поцеловал Фредди. Его очки ударили ее по носу. — Извини, пожалуйста, — сказал он.

— Сними очки, — попросила Фредди.

— Тогда я не смогу видеть тебя.

— Ты и так знаешь, как я выгляжу.

— Иначе, чем сейчас, когда ты счастлива. Ты ведь счастлива, правда, Фредди?

— Да, — помедлив, ответила она.

— Но не вполне?

— Нет… не вполне… — сказала Фредди. Она старалась честно оценить свои чувства, которых не понимала, не могла понять и не хотела думать об этом. — С этим, наверное, ничего нельзя поделать, я думаю… что я… несколько угнетена… целым рядом причин… это сложно… вероятно, это пройдет само собой. Полагаю, это вопрос времени. Дэвид, дело в том, что я счастлива именно в данный момент. И была счастлива с той минуты, как мы вошли сюда, и это ощущение я буду помнить долгое время. Другое дело… моя беда, но это не твоя проблема.

— Нет, моя.

— Почему? Ты говорил, что я готова к возвращению домой. Ты вытолкнул меня из гнезда. После того как я успешно атаковала омара, наверное, нельзя сказать, что я слишком слаба для решения других проблем. Мне еще нужна помощь врача?

— Практически — нет. Но я хочу продолжать заботиться о тебе.

— Как? — озадаченно спросила Фредди.

— Я хочу… хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Не говори «нет». Вообще ничего не говори! Не говори, что я не понимаю, о чем прошу. Не говори, что глупо просить руки девушки после одного свидания и двух поцелуев. Ты вправе это сказать, ведь все произошло именно так. Знаешь, никогда раньше я не поступал импульсивно. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Я также понимаю, что слишком тороплю тебя, хотя и не должен этого делать, но ничего не могу изменить. Я хочу, чтобы ты знала, что я чувствую и всегда буду чувствовать, но я не тороплю тебя, просто скажи мне о своем решении… когда обдумаешь. Все, больше ни слова.