Остров кошмаров. Паруса и пушки - Бушков Александр Александрович (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Потом Тайный Совет долго и увлеченно обсуждал ну очень животрепещущий вопрос: чья подпись должна стоять первой на официальных документах – Марии или Филиппа. После бурных дискуссий порешили, что Филипп – мужчина как-никак, «жена да убоится мужа своего», как в Библии написано. Однако как-то незаметно получилось, что, обсуждая вопрос о Филиппе, съехали на совершенно другие темы. Такое случается и в высших органах власти, и при семейной ссоре на кухне.
Тайный Совет (его глава лорд-канцлер епископ Гардинер и девятнадцать членов) разделился на две фракции, и они сцепились, как мартовские коты, и лаялись, как базарные торговки. До рукоприкладства не доходило, но словесный гром сотрясал стены и заставлял дребезжать стекла в окнах.
Спорили, собственно, об одном: как нам обустроить Англию? Вот только рецепты и предложения у каждой фракции были свои. Глава одной из фракций, Гардинер, кричал, что вокруг сплошные затаившиеся еретики и заговорщики и уговаривал королеву законопатить в Тауэр главу противоположной партии лорда Пэджета, который и есть затаившийся еретик. А заговорщик – вот он, рядышком. Граф Арундел. Который, по слухам, зачем-то укрепил один из своих замков и завел отряд вооруженных конников, на что не имел права без разрешения королевы. Пэджет, в свою очередь, орал в Совете, что «по слухам» – еще не доказательство (в чем вообще-то был прав). А Гардинера назвал в лицо «кровавым религиозным фанатиком». Пэджет, собственно говоря, сам считал, что протестантов следует поприжать – но делать это, по его глубокому убеждению, следует изящненько, в белых перчатках. А Гардинер действует напролом, столь грубо и неуклюже, что это способно вызвать бунт (и ведь как в воду смотрел!) Сторонники обоих благородных господ выступали в роли команды поддержки, надрывая глотки.
Тайный Совет, в переводе на наши деньги, был этакой помесью Администрации президента и кабинета министров – высшим административным органом. Однако увлеченные перепалкой его члены начисто забыли о государственных делах. Саймон Ренар писал: «Раскол в Совете столь велик и приобрел такие публичные формы, а его члены столь враждебны друг другу, что они уже давно забыли служить королеве, а обеспокоены лишь тем, чтобы вершить месть. И если королева не дает конкретные приказы, вообще никаких дел не ведется». Ренар, на минуточку, сам был членом Тайного Совета, то есть свидетелем событий (и их участником). В самом деле, дошло до того, что королеве пришлось самой созывать очередную сессию парламента и руководить ее работой – хотя и то и другое как раз и обязаны были делать члены Тайного Совета.
Это были еще цветочки. В конце концов, фракции Тайного Совета, по достоверным сведениям, одно время всерьез готовились воевать друг с другом – новая война Алой и Белой Роз, только в миниатюре. В Лондон стали каждый день приезжать все новые группы никому не известных неразговорчивых людей, причем вооруженных, но явно не имевших никакого отношения к королевской армии. Они часами расхаживали по улицам, словно ожидая какого-то сигнала…
Причина вторая: глас народа, каковой, согласно латинской пословице, есть глас Божий. Леди Джен Грей лондонцы жалели и сочувствовали ей, как бы это выразиться, легковесно. А за пределами Лондона ее вообще мало кто знал. Зато Елизавета пользовалась гораздо более горячей любовью не только в столице, но и по всей стране. За исключением разве что нескольких северных графств – там в отличие от всей остальной страны католицизм сохранил очень сильные позиции даже во времена Генриха Восьмого. Кстати, именно северяне составили в свое время большинство участников мятежа, известного как Благодатное паломничество. (Об интересной специфике северных графств – чуть позже.)
Легко догадаться, что фанатами, выражаясь современным языком, Елизаветы были как раз протестанты. Как выразился один из английских авторов, «меньшая, но шумная часть населения». А ведь давно известно: порой горластое меньшинство как раз и одерживает победу над молчаливым большинством…
Однажды в Лондоне случился превеликий шум. Город очень быстро облетела сенсационная весть: в некоем доме мужчине и женщине явился ангел. Собственно говоря, видеть они его не видели, но раздававшийся из-за стены голос был, по их мнению, несомненно, «ангельским». Оказалось, небесный посланец обладает ярко выраженной политической позицией. «Боже, храни королеву Марию!» – воскликнули мужчина с женщиной. Ангел промолчал. Зато после возгласа «Боже, храни миледи Елизавету» торжественно заявил: «Быть по сему!» Мужчина и женщина спросили: «Что такое месса?» «Идолопоклонство», – немедленно ответил ангел, явно державшийся протестантских убеждений.
У дома собралась толпа ликующих протестантов – как же, ангел за них! Другие возбужденные толпы появились на улицах, начиналось что-то вроде многолюдной демонстрации – а последствия у таких порой бывают совершенно непредсказуемыми.
Срочно отправленные на улицы конные отряды людское скопище рассеяли вовремя, не допустив никаких майданов. Общавшихся с ангелом мужчину и женщину арестовали – после чего ангел куда-то упорхнул и более о себе знать не давал. Однако спокойнее не стало – в Лондоне во множестве появились подстрекательские листовки, по отзывам современника, «они восстанавливают против королевы, возмущают покой в королевстве, зовут на улицы еретиков…» Листовка обнаружилась даже на дворцовой кухне.
(Да-да, господа мои, мужики и дамы, именно листовки. Они появились уже в те времена. Я так и не выяснил, были ли они рукописными или печатными, но не удивлюсь, если окажется, что все же печатными. Печатное дело в то время уже стояло на высоте, типографии в Лондоне имелись, а отпечатать листовку гораздо проще, чем книгу. Примерно в те же самые годы, во время Ливонской войны Ивана Грозного, тамошние немцы распространяли как раз печатные антирусские листовки. Почти такие же, которыми их отдаленные потомки во время Первой мировой засыплют полстраны: изображение клыкастого, как дикий зверь, казака с волосьями до пояса и кратким сопроводительным текстом – вот так выглядят «руссише казаки», которые вот-вот придут в Германию и в первую очередь заживо съедят младенцев, а потом примутся и за взрослых, в первую очередь молодых – у них мясцо мягче. Ливонские немцы использовали именно такие агитки, рассчитанные в первую очередь на неграмотных: минимум текста и живописные изображения звероподобных московитов, которые всех мужчин съедят, а всех женщин перенасилуют. Со вздохом следует отметить исторической точности для: русские войска, в значительной части состоявшие из татар, башкир и прочих «инородцев», и в самом деле давали некоторые основания для такой пропаганды. Съесть, конечно, никого не съели, но грабежей, поджогов и разрушений хватало, да и женщин в захваченных городах не обходили вниманием, как раз наоборот. Не стоит видеть в этом пресловутое «русское варварство»: так вели себя на земле противника абсолютно все воюющие армии – и во время Франко-прусской войны французские чернокожие зуавы скопом насиловали прусских медсестер, и в Первую мировую бывало всяко…)
Черт побери, нешуточные хлопоты в Лондоне доставляли даже дети! Кто-то придумал игру «Королева против Уайетта» – и в самый короткий срок сотни мальчишек и девчонок из бедных лондонских окраин начали устраивать меж собой настоящие сражения. И это была отнюдь не безобидная забава – дрались всерьез, так что многие получили ранения, некоторые – серьезные. Мальчишку, игравшего роль испанского принца, взяли в плен и повесили по-настоящему. Не подоспей вовремя взрослые, он бы так и задохнулся в петле. Игра приняла такой размах, что пришлось вмешаться самой королеве – Мария велела выпороть всех игроков и на пару дней посадить в тюрьму. После чего игра сошла на нет (что вы там ни говорите, а розга все-таки – неплохое воспитательное средство. Не зря телесные наказания в частных английских школах отменили только в начале нынешнего столетия).
Обстановка была столь напряженной, что, когда Елизавету перевозили из Вестминстера в Тауэр (надежности ради не по городу, а по морю и по Темзе), вокруг королевского дворца сплошным квадратом-каре встали несколько сотен солдат. Это была единственная воинская часть, на которую королева могла полагаться полностью – солдаты, в большинстве своем католики, были навербованы как раз на Севере Англии и к лондонцам-протестантам относились без малейшей симпатии. Дымились зажженные фитили аркебуз, сверкала сталь, лица были угрюмыми, хмурые северяне готовы были рубить и стрелять направо и налево…
