Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Хаггард Генри Райдер (книги без сокращений TXT) 📗
— Пожалуйста, не говорите так с моим отцом, — оборвала его Бенита. — Кроме того, вы можете упрекать меня, а не его.
— Повиноваться вам — удовольствие, — с поклоном ответил Джейкоб. — Я никогда больше не вернусь к этому разговору. И я не жалуюсь на вас. Разве может кто-нибудь упрекать вас? Я вполне понимаю, что вам было здесь тяжело, и дамы имеют право исполнять свои прихоти. Кроме того, вы вернулись. Я твердо знаю одно: вы не уедете из Бамбатце без меня. Я перенес сюда все запасы пищи и теперь уверен, что вы не убежите… Если вы завтра утром пойдете осматривать стену, то увидите, что никто не может подняться на нее; более того, никто не может спуститься с нее. Кроме того, я буду теперь спать сам у лестницы.
— Молимо имеет право приходить к нам, — сказала Бенита. — Это его святилище.
— Ему придется совершать свои моления там, внизу. Старый глупец твердил, что ему все известно, однако он не угадал, что я собирался сделать! К тому же мы совсем не желаем, чтобы он врывался в нашу жизнь, правда? Не то он увидит золото, когда мы его найдем, и, чего доброго, ограбит нас.
Глава XVII
Первый опыт
Какое-то время Бенита молчала. Негодование блестело в ее глазах. Она внезапно обернулась к Джейкобу, который сидел, покуривая трубку и наслаждаясь смущением отца и дочери.
— Как вы осмелились говорить так с нами? — сказала она вдруг севшим голосом, в котором слышались презрение и гнев.
— Не сердитесь на меня, — попросил Майер, смутившись на мгновение. — Я не могу выносить этого. Мне больно от ваших слов. Я решаюсь на все… только ради вас.
— Потому что вам кажется, будто благодаря мне вы отыщете клад, мистер Майер?
— Да! Потому что в вас я найду сокровище, о котором грежу днем и ночью, и потому, что это сокровище стало необходимо для моей жизни…
Майер провел рукой по лбу, точно во сне, и продолжил:
— О чем я говорил? Клад… да, бесценный клад из чистого золота, который лежит до того глубоко, что его необыкновенно трудно отыскать и завладеть им; да, я говорил о бесполезно зарытом кладе, который принес бы столько радости и блеска нам обоим, если бы только до него можно было добраться… Мисс Клиффорд, вы правы. Я потому решился сделать вас пленницей, что золото принадлежит вам, и я хочу его добыть. Но мне кажется, его нельзя найти, ведь я работал так усердно, — и он посмотрел на свои покрытые рубцами руки.
— Именно так, мистер Майер, его нельзя найти, и потому лучше отпустите нас к макалангам.
— Нет, есть способ добыть его… Вы знаете, где лежит золото, и можете сказать мне это.
— Если бы знала, я тотчас же указала бы вам место, где зарыт клад, мистер Майер, потому что тогда вы достали бы его, и ваш союз с отцом распался.
— Нет, раньше пришлось бы разделить клад до последней унции, до последней монеты! Только прежде вы должны мне показать его, как обещаете…
— Как, мистер Майер?
— Раз вы дали мне обещание, я скажу вам, каким образом выполнить это. У вас есть особый дар… Дайте мне заглянуть в ваши глаза, мисс Клиффорд: вы тотчас же заснете спокойным, тихим сном и, не просыпаясь, без малейшего вреда для себя, увидите, где скрыто золото, и скажете нам.
— Я не понимаю вас, — прошептала Бенита.
— А я понимаю, — вмешался Клиффорд. — Вы хотите загипнотизировать ее, применить к ней месмеризм, как тогда к зулусскому вождю?
— Не отказывайте мне. Вы одарены способностью ясновидения. Неужели вы будете так жестоки, что откажете мне, хотя в течение часа можете обогатить всех нас?
— Я отказываюсь отдать свою волю в руки какого-либо живого человека, а меньше всего в ваши руки, мистер Майер! — воскликнула Бенита.
С отчаянием Джейкоб взглянул на ее отца.
— Вы не можете убедить ее, Клиффорд?
— Нет, — ответил Клиффорд, — не могу, да если бы и мог — не захотел бы. Бенита права, я тоже ненавижу все странное, сверхъестественное. Если мы не можем найти золото без таких средств, нам нужно оставить его в покое, вот и все.
— Кажется, я должен подчиниться вашему решению, — после некоторого молчания тихо сказал Майер. — Но, мисс Клиффорд, не желая подчиняться какому-либо живому человеку, вы включили в число этих людей и вашего отца?
Она отрицательно покачала головой.
— В таком случае позволите ли вы ему попробовать вызвать в вас месмерический сон?
— О, конечно, если этого ему захочется, — засмеялась Бенита, — но я не думаю, чтобы опыт оказался удачным.
— Хорошо, завтра увидим. Теперь же я, как и вы, устал. Я отправлюсь спать на свое новое место возле заваленного прохода к лестнице.
— Почему ты так противишься этому? — спросил Бениту отец, когда Майер ушел.
— Разве ты не видишь, не понимаешь? В таком случае трудно объяснить тебе все, но я скажу… Сначала мистер Майер хотел только золота, теперь он решил во что бы ни стало жениться на мне. А я его ненавижу. Я много читала о месмеризме, и — кто знает? — если раз позволю ему подчинить мой разум, то превращусь в его рабыню.
— Да, понимаю, — сказал Клиффорд. — Ах, зачем, зачем я привез тебя сюда?
На следующий день приступили к опыту. Мистер Клиффорд попробовал месмеризировать свою дочь. Все утро Джейкоб, как оказалось, знавший это искусство, старался передать старику нужные сведения. Майер рассказал Клиффорду, что в былые дни он имел большую силу в этой области и в течение короткого времени пользовался ею, но бросил это занятие, так как оно вредило его здоровью. Клиффорд заметил, что прежде он никогда не рассказывал об этом.
— Я не рассказывал вам о многом, — возразил Джейкоб с легкой улыбкой. — Вот, например, однажды я месмеризировал вас, хотя вы этого не знали, и поэтому-то вы всегда исполняете мои желания, кроме тех случаев, когда возле вас ваша дочь: ее влияние на вас еще сильнее моего.
Клиффорд пристально посмотрел на Джейкоба и отрывисто произнес:
— Немудрено, что Бенита не хочет позволить вам усыпить ее.
— Вы легковернее, чем я думал, — засмеялся Джейкоб. — Как я мог месмеризировать вас без вашего ведома? Я пошутил.
— Мне казалось, вы не шутите, — возразил Клиффорд.
Урок продолжился в пещере. Майер думал, что там влияние силы окажется действеннее. Бенита сидела на каменных ступенях под распятием. Одна лампа горела на алтаре, две по обе стороны от нее.
Клиффорд стоял напротив дочери; он пристально смотрел на нее и, по указанию Джейкоба, делал таинственные пассы. Бенита с величайшим трудом сдерживала смех, но в какую-то минуту увидела, что старику страшно жарко и что он очень устал. Джейкоб же смотрел на него с такой неприятной настойчивостью, что Бенита закрыла глаза, не желая видеть его лица.
Она почувствовала, будто что-то нежное, неуловимое закралось в ее мозг, что-то баюкало ее, как звук материнской колыбельной песни. Ей представилось, что она путешественник, заблудившийся в альпийских снегах, что ее окружает снег, все падает и падает мириадами хлопьев и что в каждом из них маленькая огненная сердцевина. Ей вспомнилось, что засыпать под снегом опасно, что нужно подняться, так как в противном случае она умрет.
Бенита поднялась вовремя. Теперь она стояла на краю пропасти, под ее ногами зияла темная бездна, и в ее глубине бродили темные фигуры с лампочками, в которых должны были гореть их сердца. О, до чего отяжелели ее веки! Вот глаза открылись, и она увидела, что ее отец перестал делать движения, он отирал лоб носовым платком, но за ним стоял Майер, вытянув вперед руки и устремив на ее лицо пылающий взгляд. Сделав усилие, Бенита вскочила и потрясла головой.
— Довольно глупостей! Я устала, — и побежала из подземелья.
Бенита думала, что Джейкоб Майер рассердился на нее, и готовилась к сцене. Но ничего подобного не случилось.
Вскоре она увидела отца и Майера; они подходили к ней, по-видимому занятые дружеским разговором.
— Дорогая, мистер Майер говорит, что я совсем не месмерист, — сказал ей отец. — И я верю ему. Тем не менее это утомительно. Я устал не меньше, чем после нашего бегства от матабелов.
