Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Хаггард Генри Райдер (книги без сокращений TXT) 📗
Пола ее палатки откинулась, и Бенита снова закрыла глаза, боясь увидеть лицо Джейкоба Майера. Однако она почувствовала, что это был не он; девушка знала его шаги. Она слегка приподняла веки и взглянула на посетителя из-под длинных ресниц. Оказалось, что пришел старый Мамбо.
— Приветствую тебя, госпожа! — мягко сказал он, улыбаясь глазами, хотя его старое лицо под тысячами морщинок оставалось неподвижным. — Я принес тебе молоко.
Она взяла странный сосуд и осушила до последней капли; ей казалось, что она еще никогда не пробовала ничего вкуснее.
— Хорошо, хорошо, — прошептал Молимо, — теперь ты поправишься.
— Да, конечно, — ответила она, — но, боже мой, что с моим отцом?
— Не беспокойся, он еще болен, но тоже окрепнет. Ты скоро увидишь его.
— Расскажи мне все, что случилось, — проговорила Бенита, и старый жрец снова улыбнулся глазами и прошел в уголок палатки.
— Вы уехали, хотя я предсказал тебе, что вы вернетесь. Вы отказались послушаться моей мудрости и уехали, и я узнал, как вы спаслись от отряда. В ту ночь после захода солнца, видя, что вы не вернулись, пришел Черный… Да, да, я говорю о Майере! Мы так называем его из-за цвета бороды и… из-за цвета его сердца. Он прибежал вниз и спросил, где вы. Я дал ему письмо.
Он прочитал его и обезумел, схватил ружье и хотел застрелить меня, но я сидел неподвижно и спокойно смотрел на него, так что он наконец затих. Потом он спросил меня, зачем я таким образом подшутил над ним, но я ответил, что это не моя вина, что я не мог удержать в плену тебя и твоего отца против вашей воли, что мне кажется, ты уехала, так как боялась его. Я сказал, что вижу безумие в его глазах. Он успокоился, потому что мои слова его испугали. Потом он спросил, что можно сделать, а я ответил, что в эту ночь ничего, потому что вы уже, конечно, далеко и гнаться за вами бесполезно, что гораздо лучше двинуться вам навстречу, когда вы будете возвращаться. Он спросил меня, почему я говорю о вашем возвращении, а я повторил, что вы, конечно, вернетесь, хотя и не поверили мне.
Я послал разведчиков. Прошла первая ночь, прошел следующий день и следующая ночь, а мы ничего не делали, хотя Черный хотел отправиться один за вами. На следующее утро, на заре, пришел один из разведчиков и сообщил, что его братья, спрятанные на вершинах гор и в других местах на протяжении многих миль, передали ему, что матабелы, уничтожив еще одно племя макалангов в низовьях Замбези, идут на Бамбатце. Днем пришел другой разведчик: он сказал, что матабелы окружили вас, но вы прорвались через их ряды и, спасая свою жизнь, скачете к крепости. Тогда я выбрал пятьдесят лучших наших воинов и, отдав их под начальство Тамаса, моего сына, отправил в засаду среди скал горного прохода, потому что мы не осмеливаемся сражаться с матабелами в долине.
Черный пошел с ними и хотел броситься вниз навстречу матабелам, потому что он очень храбрый человек. Но я был уверен, что вы успеете подняться на гребень прохода. И вы поднялись, хотя вас от смерти отделяла только былинка: мои дети стреляли из новых ружей, и, поскольку место было узким, они не могли промахнуться и убили многих. Но убивать матабелов — все равно что ловить блох на собачьей спине; их всегда остается большое количество. Впрочем, тебя и отца благополучно принесли в крепость, и мы не потеряли ни одного человека. Однако возле наших стен стоит целое войско — три тысячи человек или еще больше, под командой предводителя Мадуны, человека высокой крови, жизнь которого ты спасла. Они беснуются перед стенами, как львы, и мы отнесли вас на вершину горы, чтобы защитить от них.
И старый жрец вышел из палатки, то и дело останавливаясь, чтобы поклониться Бените.
Через некоторое время пришел Клиффорд; он очень ослабел и тяжело опирался на палку. Отец с дочерью обнялись и поблагодарили Бога за свое спасение от великой опасности.
— Ты видишь, Бенита, нам нельзя уехать из этого места, — немного успокоившись, сказал Клиффорд. — Мы должны найти золото.
— Ах, это золото, одно это слово мне ненавистно. Кто может думать о золоте, когда у крепости ждет толпа матабелов?
— Я почему-то не боюсь их, — произнес старик, — у них была возможность уничтожить нас, и они ее упустили, а макаланги клянутся, что теперь, получив ружья, с помощью которых можно охранять ворота, они не позволят взять крепость штурмом. Я боюсь только Джейкоба Майера. Я несколько раз видел его, и мне все кажется, что он сходит с ума. Он сидит, что-то бормочет, и его глаза так и горят; потом он начинает стонать, иногда же разражается хохотом.
— Отец, я его боюсь больше, чем когда бы то ни было. О, почему ты не позволил мне остановиться там, внизу, а принес опять сюда, где нам придется жить с этим ужасным человеком?
— Я хотел это сделать, но Молимо сказал, что здесь мы будем в большей безопасности, и велел своим дикарям отнести тебя наверх, а Джейкоб поклялся, что, если тебя не отнесут к святилищу, он меня убьет.
— Но зачем это ему? Зачем? — задыхаясь, прошептала Бенита.
— Мне кажется, он уверен, что мы не найдем золота без тебя, так как Молимо сказал ему, что сокровище предназначено одной тебе. Джейкоб говорит, что старик обладает даром ясновидения. Я по его глазам видел, что он готов убить меня, поэтому решил лучше подчиниться, чем оставить тебя в Бамбатце одну, больную. Конечно, был один способ…
— Какой?
— Застрелить его раньше, чем он выстрелил бы в меня, — еле слышным шепотом произнес старик. — Застрелить ради тебя, дорогая… Но я не мог заставить себя это сделать.
— Нет, — сказала Бенита, — нет! Лучше умереть, чем знать, что его кровь на нас. Я постараюсь не выказывать страха. Я уверена, что это лучше всего, и, может быть, нам удастся спастись.
Бенита встала и почувствовала себя почти как обычно: только в теле она ощущала напряжение и усталость. Увидев костер и посуду, девушка стала готовить ужин.
Майер пришел к вечеру. Бенита почувствовала его присутствие; ей показалось, будто какая-то холодная тень упала на нее.
Он на большой гранитной глыбе; Майер умел двигаться бесшумно, как кошка. Последние лучи заходящего солнца падали прямо на него, и его фигура вырисовывалась на фоне неба. Джейкоб походил на пантеру, готовую сделать прыжок; глаза его светились, как у пантеры, и Бенита чувствовала, что она — намеченная жертва. Но, вспомнив свое решение не показывать ему страха, спокойно сказала:
— Добрый вечер, мистер Майер. О, я вся так окаменела, что не могу повернуть голову, чтобы посмотреть на вас.
И она засмеялась.
Он мягко соскочил со скалы и остановился напротив девушки.
— Вы должны благодарить Бога за то, что шакалы не уничтожают ваши останки на равнине.
— Я благодарю его, мистер Майер, а также и вас — вы поступили храбро, выйдя из крепости нам на помощь. Отец, приди и скажи мистеру Майеру, как мы благодарны ему.
Клиффорд, прихрамывая, вышел из хижины под деревом и заметил:
— Я уже сказал ему это, дорогая.
— Да, — ответил Джейкоб, — вы уже говорили мне это. Я вижу, что ужин готов. Перекусим, а позже я скажу вам кое-что.
Они сели ужинать. Майер еле дотронулся до еды, зато пил много: сначала крепкий черный кофе, а потом сыворотку и воду. Бените он предлагал самые лучшие куски и не спускал с нее глаз, замечая, что она должна есть побольше.
— В противном случае вы подурнеете и ваша сила исчезнет, — говорил он.
Бенита подумала о волшебных детских сказках, в которых людоеды кормят принцесс, чтобы позже проглотить их.
— Вы должны думать о вашей собственной силе, — возразила она.
— Сегодня мне нужен только кофе. С минуты вашего возвращения я изумительно хорошо чувствую себя, еще никогда я не сознавал себя таким здоровым и сильным. Я могу работать за троих и не уставать. Например, весь этот день я носил провизию и другие вещи на стену (ведь мы должны приготовиться к долгой осаде), а между тем мне кажется, будто я не поднял ни одного ведра. С вашей стороны было не очень-то хорошо бежать и бросить меня; это было даже нечестно. Если бы дело шло только о вас, Клиффорд, откровенно говорю, что при первой же встрече с вами я застрелил бы вас. Изменники заслуживают смерти!
