Сын теней - Марильер Джульет (полные книги TXT) 📗
— Ты вернул меня к жизни, когда я собирался было свести с ней счеты. Ты подал мне руку, когда я готов был сдаться и дать тьме поглотить себя. Теперь я стою у тебя на пути. Я заклинаю тебя, остановись, возвращайся. Твой труд еще не закончен. Ты нужен нам, дружище. Теперь моя очередь звать тебя назад.
Мы плели нашу сеть из слов весь день. Сеть получилась крепкая, славная, как и создавшие ее люди. Приближался закат.
— Послушай Альбатроса, — сказала я, сдерживая слезы. — Послушай нас всех.
Я сказала им, что Бран все слышит. Теперь я начала в этом сомневаться, поскольку, как я ни старалась, мне не удавалось уловить ни одной его мысли, ни единой картины. Даже если он еще не ушел, он установил мощнейшие барьеры.
— Бран, — позвала я тихо, гладя его по освещенной солнцем щеке. — Мы любим тебя. Мы твои друзья. Мы твоя семья. Вернись к нам. Вернись из своей темноты. Выйди из тени, сердце мое.
Альбатрос слегка взмахнул перевязанной рукой, и люди по одному начали подходить, касаться руки Брана или брать его за плечо. Я видела — то один, то другой торопливо смахивали слезы.
А потом они все ушли, кроме Альбатроса и Крысы. Я взяла Джонни на руки и вышла наружу, к костру, чтобы его покормить, и тогда позволила себе расплакаться. Пока я там сидела, вернулись Змей и Волк, они сменили на Бране одежду и обтерли его тело. За работой они вели веселую, деловую беседу о каком-то оружейнике с севера, который изобрел новый способ закалки железа, о том, какие славные, добрые мечи он теперь кует и как дорого может запросить за свое превосходное оружие. Я знала, они говорили все это для Командира, я оценила их усилия. Но я так устала! Я была больна от усталости и полна невыразимой печали. Я закрыла глаза, прямо там, где сидела. И тут на меня накатил кошмар — вокруг сжимались стены, стояла абсолютная темень. Ни времени, ни пространства, ни единого звука, только биение сердца, мое затрудненное дыхание и страх. Страх, что Дядя снова меня побьет! Боль в спине и в ногах от последнего раза еще не утихла, и руки еще болели после того, как он заставил меня держать над головой тот камень… Я был слишком слаб и уронил его… а в кровоподтеках от ремня я сам виноват, поскольку наказывают тебя, только если ты слабак… у меня текло из носа, я невольно шмыгнул им, и сердце тут же испуганно заколотилось… ни звука, таково правило… ни звука, или тебя ждут еще большие неприятности… как же тяжело не плакать, когда обмочился, когда тебе жарко и хочется пить… тебе страшно, а никто не идет… И все что ты можешь сделать — это считать в уме до десяти, снова и снова… Ты все ждешь и ждешь, что она придет за тобой, потому что может быть… о, только может быть!.. если ты будешь достаточно храбр, она все-таки вернется, даже сейчас…
Я резко пришла в себя, у меня кружилась голова и ухало сердце. Этот ужас был таким реальным, будто я сама сидела в том маленьком темном закутке. Я моргнула и заставила себя дышать медленнее, заставила себя смотреть на неподвижную воду озера, на серо-зеленые ивы в закатном свете. Почувствовала теплый вес малыша на руках.
— Лиадан? — Альбатрос уже стоял рядом со мной, его черты расплывались в полутьме. — Все в порядке?
Я кивнула.
— Да. Он все еще здесь, Альбатрос. Недалеко. Почти на поверхности, но слишком испуган или почему-то слишком стыдится выйти. Он слышал нас, теперь я это знаю.
— Откуда ты знаешь? — изумленно спросил Альбатрос.
— Я… я слышу его мысли. Если он позволяет, я могу разделять его чувства и воспоминания. Это дар и проклятие одновременно. Это может помочь мне добраться до Командира и убрать возведенную им вокруг себя стену. Но мне нужно знать. Мужно понимать, что заставило его вот так вот спрятаться. Я думаю… думаю, что бы это ни было, оно произошло, когда он был еще очень молод. Даже, скорее, мал. Он хоть когда-нибудь рассказывал?..
— Только не он. Он жил по Уставу. Ни прошлого, ни будущего. Ни слова не сказал. Казалось, он уже родился взрослым. Жаль, что я не могу помочь.
— Неважно, — сказала я. Сердце у меня упало. — Я просто должна сделать все возможное, чтобы до него достучаться. Сегодня ночью меня нельзя беспокоить. Я уложу Джонни спать под навесом, а потом вы должны уйти. Все.
— Я останусь сторожить.
— Ох, Альбатрос, да с твоими руками тебе бы в лазарет, под присмотр надежных лекарей! Ты слишком много на себя взвалил. Поспи хоть чуть-чуть.
— А ты сама? Твои силы не бесконечны. — Он положил руку мне на плечо. — Знаешь, мы ведь о тебе позаботимся. Если он… мы позаботимся и о тебе, и о мальчике.
— Прекрати, — закричала я. — Не смей так говорить! Он выживет! Не смей сдаваться!
Воцарилось молчание. Потом Альбатрос сказал:
— Вы с ним созданы друг для друга. Оба неспособны на поражение. И из парня вашего без сомнения вырастет великий вождь. А как же иначе? Пойду скажу им принести тебе немного поесть, а потом мы сделаем, как ты просишь. Но охрана тебе необходима. Не повредит. Все равно сегодня ночью никто не будет спать.
Я хотела услать их всех в пещеру, чтобы мы оказались одни в месте, где свершилась наша судьба, у темного озера, под безлунным небом. Здесь клубились древние силы, я чувствовала их присутствие в полумраке и думала, что этой ночью многое должно измениться. Я считала, что в темноте Бран может, наконец, протянуть мне руку, как уже было однажды. Я тогда смогу схватить ее и не отпускать до рассвета.
Но оказалось, здесь не место одиночеству и отчанию, здесь царит братство. Змей принес еды и эля, настоял, чтобы я устроилась у огня и поела. А потом, пока я сидела на плоском камне с миской похлебки на коленях, из темноты ко мне поодиночке молча подходили другие. Теперь, услышав его историю, я новыми глазами взглянула на Крысу. Пожар, устроенный людьми Эамона, принес ему много горя. Паук и Выдра не пришли, их вообще весь день не было видно.
— Я вот что хотел спросить, — неуверенно заговорил Змей.
— Да?
— Положим, ты сотворишь чудо, и он выкарабкается. Проснется, сядет и спросит «где это я?». Как ты думаешь, он сможет жить после всего, что произошло? А что делать с мальчишкой? Он хочет тебя, ты хочешь его, но он ни за что не согласится, чтобы ты жила здесь с нами. Это не жизнь для леди, да и для малыша тоже. Он никогда не станет вами так рисковать. И никогда не бросит этой жизни. Он больше ничего не умеет, он в этом весь. Ты как, планируешь вылечить его и ускакать обратно домой? Уж это точно будет слишком жестокий конец.
— Ты меня серьезно спрашиваешь?
— Может, и нет. Мне не кажется, что ты на такое способна. Но ты же знаешь, какой он. Он сам не даст тебе остаться. Лично соберет твои вещички, отошлет домой, а потом станет искать скорой смерти. Помяни мое слово.
Воцарилась тишина. Альбатрос бросал быстрые взгляды то на меня, то на Змея. Казалось, он тоже хочет заговорить, но не решается.
— В чем дело, Альбатрос? — спросила я.
— Я вот тут подумал… — осторожно начал он.
— Ну так валяй, рассказывай, — Змей был весь внимание. — Если у тебя есть план, давай, излагай. Времени мало.
— Да какой там план. Так, мыслишка. Она крутилась у меня в голове все то время, что мы шли через эту Богом проклятую трясину. Стоило мне лишь раз об этом подумать, и я уже не мог отвязаться от нее. Я понимаю, мы не можем просто взять и вернуться обратно в мирную жизнь, стать фермерами, рыбаками и тому подобное. Но и у нас есть определенные навыки. Мы знаем морское дело, разные уловки, умеем хорошо драться. Мы научились планировать и совершать рейды. Мы знаем такие способы проникнуть в стан врага, которых никто другой и вообразить себе не может. Мы обладаем собственными методами решения всяких щекотливых проблем и сбора информации. Многие лорды и здесь, и за морем, наверняка, готовы звонким серебром и доброй скотиной заплатить, чтобы их людей обучили всему этому.
Альбатрос снова меня поразил. Волк слушал, округлив глаза от изумления.
— Где? — резко спросил Змей. — Ни в одном уголке Ирландии нас не примут больше чем на день-два. Попробуй только где-то обосноваться, и ты оглянуться не успеешь, как какой-нибудь оскорбленный лорд примчится к тебе с факелами, чтобы сжечь твой лагерь и зарезать тебя посреди ночи. Нам всегда приходилось их опережать. Постоянно находиться в движении. Даже в этом месте небезопасно, если остаться здесь надолго.
