Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Бакин Виктор Васильевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Когда предварительная работа была закончена, начались сложности, которые сопровождали Высоцкого почти всю жизнь. На заседании коллегии Министерства культуры руководитель Центрального детского музыкального театра Наталья Сац гневно призывала «оградить наших детей от Высоцкого» и обвинила Всесоюзную студию грамзаписи в том, что она развращает детей его чудовищными песнями. Ее поддержали, и только один Сергей Михалков высказался положительно о спектакле.
О.Герасимов: «...а потом состоялось прослушивание худсоветом, состоящим из композиторов и поэтов-песенников. Они послушали нашу запись и сказали: «Да вы чего? Вы с ума сошли? Мы взрослые ничего не поняли, а они это хотят детям?! Закрыть немедленно!» И нас закрыли к чертовой матери! И тогда Женя Лозинская — удивительный человек, редактор — пришла к генеральному директору «Мелодии» и положила перед ним свое заявление об уходе по собственному желанию. А тот ее очень любил и ценил — она была великолепным работником. Он говорит: «Ладно, брось!..» А она отвечает: «Нет! Все! Я не могу работать там, где могут прикрыть такую замечательную вещь, как «Алиса»!» Тогда он сдался: «Ну, давай выпустим немножко... 5 тысяч экземпляров! Только не уходи!» А у них был как раз «завал» с деньгами — студия сидела в долгах. И когда «Алиса» вышла маленьким тиражом и была расхватана в один момент, то директор наплевал на худсовет и выпустил нашу пластинку повторным тиражом в несколько миллионов! Мы были счастливы!»
Спрос на пластинку был так велик, что в течение нескольких лет ее выпускали ежеквартально, и не только в Апрелевке, но и в Риге, Ташкенте, Новосибирске и Ленинграде...
Спектакль был оформлен в виде альбома, состоявшего из двух пластинок-гигантов (первый выпуск был сделан в конце 76-го года), и стал событием в культурной жизни страны. На развороте красиво оформленного конверта была напечатана аннотация к альбому доктора филологических наук Д.Урнова, который с большой эрудицией и достаточно подробно, рассуждая о творчестве Льюиса Кэрролла, доходит и до дискоспектакля, но не считает нужным сказать хотя бы слово о главном действующем лице этой версии сказки, об авторе стихов и музыки, как будто и не слышал о нем.
Белла Ахмадулина в декабре 86-го вспоминала: «Когда-то, давно уже, я поздравляла читателей «Литературной газеты» с Новым годом, с чудесами, ему сопутствующими, в том числе с пластинкой «Алиса в стране чудес», украшенной именем и голосом Высоцкого. А Высоцкий горько спросил меня:
«Зачем ты это делаешь?»
Я-то знала зачем. Добрые и доблестные люди, еще раз подарившие нам чудную сказку, уже терпели чье-то нарекание, нуждались хоть в какой-нибудь поддержке и защите в печати».Высоцкий гордился этой своей работой. Хотелось поделиться радостью с друзьями и близкими. Один из первых альбомов Высоцкий подарил сыну И.Бортника — Федору:
«Федя! Будь сильным, умным и добрым и будешь бывать в стране чудес часто!»
Здесь перечислены качества, которыми обладал сам поэт и ценил в других.Еще один альбом был подарен дяде Алексею:
«Дорогому моему и единственному дяде и другу моему с глубочайшим уважением к его прошлому и настоящему от автора песен для детей».
Как драгоценную реликвию хранят Инга Окуневская и Виктор Суходрев пластинку с надписью на конверте:
«Инге и Виктору, взрослым друзьям моим из детства, с которыми так замечательно мы побыли в стране чудес. 2 января 1977 года».
В этом году на «Мосфильме» режиссер Анатолий Бобровский снимает детектив «Черный принц», и Высоцкому заказывают песни. Песня
«Неужели мы заперты в замкнутый круг?..»
на музыку И.Шварца в исполнении Валентины Толкуновой вошла в фильм, а имя поэта попало в титры...ЮРИЮ ГАГАРИНУ ПОСВЯЩАЕТСЯ...
Юрий Гагарин, человек-легенда, ставший символом XX века, достойно выдержал испытание невиданной славой и покорил мир широтой души, бесконечным обаянием, простотой, своей солнечно ослепительной улыбкой. Осенью 72-го года Высоцкий пишет поэму, посвященную Первому космонавту, —
«Я первый смерил жизнь обратным счетом...».
Это была небольшая поэма, не предназначенная для исполнения под гитару. В стихах было запечатлено состояние человека, который впервые, не имея за плечами чужого опыта, рванулся с Земли в неведомое.
Уже после смерти Высоцкого поэму обнаружила Н.Крымова при просмотре архива поэта. Она дала прочесть ее космонавту Георгию Гречко, и тот, с удивлением вчитываясь в каждую строчку, восхищался тем, как безошибочно схвачена каждая секунда происходящего, как точно отражено все то, что он знал по себе. Знал и как дублер — тот, кто десять раз «вторым» доходил до трапа, а потом знал уже там — в космосе.
Поэма зрела давно, может быть с той встречи зимой 1963 года, которая состоялась однажды на квартире Л.Кочаряна.
Вспоминает А.Утевский: «...Снимался один из первых «Голубых огоньков», в котором, наряду с популярными артистами, снимался Юрий Гагарин (режиссеры Левон Кочарян и Эдуард Абалов). Я как раз был в гостях у Кочарянов, когда после этих съемок Лева и Эдик привезли... Гагарина! Там же со мной был Артур Макаров, а вскоре подъехал и Володя. Володя спросил у Гагарина:
"Как там?"
Он ответил: "Страшно!.." Высоцкий очень мало говорил — в основном, он "впитывал" в себя подробности полета в космос, что называется, "из первых уст"».Увлечение фантастикой, вера в «тарелки» и «пришельцев», первые песни о
«космических негодяях»
и«Тау Кита»,
личное знакомство с космонавтами, постоянное желание откликнуться на все важнейшие события — все говорило о том, что такая поэма должна была появиться.Еще в 65-м году, после выступления в НИИ авиационной и космической медицины, Высоцкий уговорил работников этого института показать и «покатать» его на центрифуге. Это была самая мощная в мире и засекреченная центрифуга, на которой тренировали космонавтов переносить перегрузки, возникающие в полете. Рискуя потерять работу, испытатель Анатолий Утыльев, научный сотрудник Олег Газенко и механик Виктор Коротченко решились провести трех таганских актеров — В.Высоцкого, А.Васильева и Б.Хмельницкого — в святую святых института.
Сначала показали гостям трехплоскостной стенд для тренировки вестибулярного аппарата космонавтов. Хмельницкий пожелал опробовать стенд. Ему предложили пристегнуться, но он отказался: «Что я, не удержусь?» Раскрутили, раскачали потихоньку. Хмельницкий попросил прибавить скорость и тут же вылетел из кресла — обошлось без травм. Высоцкий, наблюдавший из укрытия за «полетом» друга, повторить его печальный опыт отказался.
Потом перешли к центрифуге. Махина поразила Высоцкого — он не скрывал восторга. «Экскурсоводы» показали ему историческую кабину, в которой тренировался еще Гагарин, а позже остальные космонавты. Высоцкий залез в кабину, полежал в кресле, понажимал кнопки. Вышел. Раскрутили центрифугу на полную мощь, и опять он был поражен зрелищем мелькающей с дикой скоростью кабины — глаза не успевали следить.
Позже он много беседовал с рядовыми испытателями, преодолевшими невероятные сверхнагрузки, с врачами... Подробно всех расспрашивал. Поэтому так был потрясен Г.Гречко, читая поэму. Там была
правда!
Ему казалось, что это сделать невозможно, не побывав в космосе... А Высоцкий все понял. «Я трижды летал, но даже в прозе, даже приблизительно не смог бы это выразить. А Высоцкий смог, потому что он — Высоцкий, — сказал космонавт, прочитав поэму. — Вот первые строчки поэмы:«Я первый смерил жизнь обратным счетом...»
В самом деле, когда мы куда-то идем, мы начинаем считать километры — первый, сотый, тысячный... Когда мы что-то делаем, смотрим на часы — один час прошел, два... И только у космонавтов идет обратный счет. И, надо сказать, «обратным» мерить тяжелее, чем «прямым». Потому что когда осталось два часа, остался час, осталось пять минут, — ты даже не знаешь до чего. И когда за две минуты до старта взорвалась ракета, это и говорит, что такое обратный счет, к чему он может идти...»
