Свет в ночи - Эндрюс Вирджиния (электронная книга TXT) 📗
– У тебя будет, – резко сказала Жизель, – а у меня нет.
– С нами обеими все будет в порядке. – Я стояла на своем.
– Мне пора ехать, и вам обеим есть чем заняться, – поставил точку отец. Он нагнулся, чтобы обнять и поцеловать Жизель. Та отвернулась и не поцеловала его в ответ, даже просто не чмокнула в щеку. Я заметила, как это опечалило и расстроило отца, поэтому сама обняла и поцеловала его крепче обычного.
– Не беспокойся, – шепнула я, все еще обнимая его за шею. – Я за ней присмотрю, чтобы она не выкопала картошку слишком рано, – добавила я. Папа знал это старое акадийское присловье, обозначавшее, что человек быстро сдается. Он рассмеялся.
– Я позвоню вам послезавтра, – пообещал папа. Он попрощался с остальными девочками и вышел вместе с родителями Эбби, проведшими большую часть времени в разговорах с миссис Пенни. Как только они ушли, Вики объявила, что мы должны идти в главное здание на общее собрание. Жизель тут же разразилась тирадой о том расстоянии, что ей придется преодолеть от спального корпуса до школы.
– Им следовало предоставить мне машину, чтобы отвозить меня на занятия и привозить обратно, – заявила она.
– Это на самом деле не так далеко, Жизель.
– Тебе легко говорить, – ныла моя сестра. – Ты можешь пробежаться, если захочется.
– Я буду рада отвезти твое кресло, – вызвалась Саманта.
Жизель сверкнула на нее глазами.
– Руби повезет меня, – резко сказала она.
– Ладно, но, когда Руби не сможет, я буду это делать, – радостно объявила Саманта.
– Почему? Тебя это забавляет? – едко поинтересовалась Жизель.
– Нет, – девушка смутилась. Она быстро обвела присутствующих взглядом. – Я только хотела…
– Нам лучше поторопиться, – заметила Вики, нервно поглядывая на часы. – Никто не опаздывает на общие собрания, проводимые миссис Айронвуд. За опоздание она наорет на тебя перед всей школой и выставит два штрафных балла.
Мы вышли из корпуса. Эбби шла рядом со мной, позади кресла Жизель.
– Почему ты решила закончить выпускной класс в «Гринвуде»? – спросила я ее.
– Мои родители переехали, и им не понравилась та школа, в которую я должна была бы ходить, – торопливо пояснила она, но отвела глаза в сторону.
Я впервые почувствовала, что Эбби не говорит всей правды, но подумала – каковы бы ни были истинные причины, они могли быть такими же болезненными, как и наши, поэтому не стала настаивать.
– Какой симпатичный медальон, – заметила Эбби, снова взглянув на меня.
– Спасибо. Мне подарил его мой приятель сегодня утром, когда мы уезжали в «Гринвуд». В нем наши фотографии. Посмотри, – предложила я, останавливаясь и наклоняясь к ней.
– Почему ты встала? – требовательно спросила Жизель, хотя она прислушивалась к нашему разговору и прекрасно знала причину остановки.
– Одну минуту. Я только хочу показать Эбби фотографию Бо.
– Чего ради?
Я открыла медальон, и Эбби быстро взглянула на наши лица в нем.
– Очень красивый, – отметила она.
– Поэтому сейчас он, вероятно, уже с другой, – прокомментировала Жизель. – Я говорила ей, что этого следует ожидать.
– Ты тоже рассталась с приятелем? – спросила я, не обращая внимания на слова Жизель, но толкая вперед ее коляску.
– Да, – печально ответила моя новая знакомая.
– Что ж, может быть, он приедет навестить тебя, напишет или даже позвонит, – предположила я.
Девушка покачала головой.
– Нет, он этого не сделает.
– Почему?
– Не сделает и все, – отрезала она. Я остановилась, но Эбби ускорила шаг, чтобы догнать остальных.
– Что это с ней? – спросила Жизель.
– Тоска по дому, я полагаю.
– Не могу ее за это винить. Даже сирота ощутила бы здесь тоску по дому, – добавила моя сестра и засмеялась собственному остроумию. Я ее не поддержала. Я приехала сюда, считая, что только у меня самое загадочное происхождение и наиболее страшные секреты, но меньше чем за час я выяснила, что это не так. Судя по всему, в прошлом Эбби куда больше закрытых дверей, чем в моем. Я стала гадать о причинах этого и о том, удастся ли мне выяснить правду.
– Догони девочек, – приказала Жизель. – Ты везешь меня еле-еле.
Мы присоединились к остальным, и по дороге к главному зданию наш разговор вертелся вокруг того, как мы провели лето, какие фильмы видели, о тех местах, где мы были, о любимых певцах и актерах. Жизель высказывалась по каждому вопросу, навязывала свое мнение, к которому особенно прислушивалась Саманта, впитывая каждое ее слово, подобно маленькому цветку, изголодавшемуся по теплу и солнечному свету. Но я заметила, что Эбби оставалась очень молчаливой, слушая других с вежливой улыбкой на губах.
Когда мы подошли к школе, все решили подняться вместе с Жизель по пандусу, что, как я заметила, понравилось ей. С ней обращались так, словно моя сестра – необыкновенный человек, а не просто инвалид.
Два педагога-мужчины, мистер Фостер и мистер Норман, стояли у двух входов в главный зал и торопливо провожали девочек внутрь.
– Мы идем налево, – указала Вики.
– Почему? – тут же потребовала ответа Жизель. Теперь, когда ей пришлось смириться с фактом пребывания в «Гринвуде», она захочет знать, почему это не может быть белым, если оно черное. Если бы бабушка Катрин была здесь, она бы сказала так: «Жизель решила стать камнем у каждого в ботинке».
– Там расположены отведенные для нас места, – объяснила Вики. – Это написано в твоем буклете. Ты что, еще не прочла ни одной страницы?
– Нет, я еще не прочла ни одной страницы, – сказала Жизель, подражая снисходительному голосу девушки. – В любом случае я не могу занимать отведенное место. Я в инвалидной коляске, разве ты не заметила?
– Разумеется, заметила. Но все равно ты должна оставаться с нами. – Вики не теряла терпения. – Так организованы общие собрания под председательством миссис Айронвуд. Мы занимаем места в соответствии с нашим спальным корпусом и нашим сектором в нем.
– А что еще записано в этом драгоценном буклете? Часы, в которые нам следует посещать туалет?
Виктория побледнела и повернулась, чтобы показать дорогу. Мы подошли к нашему ряду и сели. Жизель осталась со своей коляской в проходе, а я села с краю, чтобы быть рядом с ней. Эбби расположилась в соседнем кресле. Девочки вокруг нас смеялись, шептались, многие с интересом и любопытством смотрели в нашу сторону. Но Жизель не отвечала на улыбки тех, кто улыбался ей. Когда девочка с ряда, расположенного по другую сторону прохода, не отвела от нее глаз, Жизель почти рявкнула на нее:
– На что ты уставилась? Ты что, никогда раньше не видела человека в инвалидной коляске?
– Я не смотрела.
– Жизель, – негромко позвала я, прикрывая своей ладонью ее руку, – не устраивай сцен.
– А почему нет? Какая разница? – упорствовала она.
Жаклин помахала рукой знакомым, также поступили Вики, Саманта и Кейт. Потом Жаклин начала указывать на других девочек и давать им краткие характеристики.
– Это Дебора Стюарт. Она такая высокомерная, и у нее каждый день идет носом кровь. А это Сьюзен Пек. Ее брат учится в «Розвуде», и он настолько хорош собой, что все пытаются подружиться с ней, чтобы Сьюзен представила их брату во время одного из школьных вечеров, на которые приглашают мальчиков из «Розвуда». А вот и Камилла Рипли. Судя по всему, она все-таки заставила своих родителей сделать ей пластическую операцию носа, правда, Вики?
– Я забыла, как она выглядела, – сухо отозвалась та.
Вдруг шум начал постепенно затихать, волна молчания двигалась от задних рядов к передним, сопровождая появление миссис Айронвуд, маршировавшей по проходу.
– Вот она, Железная Леди, – громким шепотом оповестила Жаклин и кивком указала на нее. Эбби, Жизель и я повернулись, чтобы посмотреть, как директриса поднимается по короткой лестнице на возвышение перед аудиторией.
На вид миссис Айронвуд было лет пятьдесят шесть-пятьдесят семь, не больше. Крепкая, седые волосы аккуратно собраны сзади в строгий тугой пучок, очки в перламутровой оправе висят на груди на серебряной цепочке. Одетая в темно-синий жакет, белую блузку и юбку до щиколоток, директриса твердо ступала в черных туфлях на широком каблуке, расправив плечи, с высоко поднятой головой. Она подошла к возвышению посреди сцены. Когда женщина повернулась к своим ученицам, в зале царила мертвая тишина. Кто-то кашлянул, но тут же затих.
