Узник моего сердца - Брэнтли Пейдж (лучшие бесплатные книги txt) 📗
– Тебе не нужен титул?
– Я этого не сказал.
– Тогда пойдем к аббату и разрешим наш спор. Лэр, мы же братья и не должны быть врагами. Мы больше не дети, а взрослые мужчины. И должны думать о наших душах.
«Ты думаешь только о своей душе», – подумал Лэр, но вслух ничего не сказал. И очень разумно, потому что в часовне появился монах, громко топая по каменному полу, чтобы предупредить о своем приближении. Откашлявшись, он произнес:
– Сеньоры, если вы закончили беседу, то отец-настоятель будет рад видеть вас в своих покоях.
На лице аббата играла неизменная улыбка, пока Лэр читал документ. Тьери сидел напротив, барабаня пальцами по столу. Прочитав, Лэр взял гусиное перо, опустил конец в чернильницу и расписался в документе ниже подписи брата. Итак, Везелей принадлежит Лэру де Фонтену! По крайней мере, на бумаге.
Когда они вышли и остановились под аркой, Тьери спросил:
– Ты пойдешь со мной на мессу?
Снисходительный тон брата начал раздражать Лэра. Не так просто забыть и простить то, что было.
– Итак, ты можешь сказать Агнес, что между нами все разрешено и твоя совесть чиста перед Богом, не так ли? – с насмешкой спросил Лэр.
– Если я так скажу, разве это не будет соответствовать истине? – улыбнулся Тьери.
Лэр усмехнулся. Брату сейчас только не хватало ореола святости вокруг головы. Он вновь ощутил себя ребенком, который зол на себя за необдуманные слова.
– Поступай, как знаешь.
– Итак, ты идешь?
– Да, я буду на мессе.
Тьери пожелал Лэру спокойной ночи. Тот не ответил.
В доме для приезжих де Фонтен застал сержанта и солдат, шумно поедавших угощение аббата. Несколько плошек, наполненных маслом, озаряли комнату тусклым светом. Сержант, жуя, поднялся. Пахло сыром и хлебом.
– Монах, который принес еду, сказал, что вы молились в часовне. В ящик для пожертвований вы должны были положить побольше монет. Здесь не хватит ни хлеба, ни сыра, чтобы накормить даже мышь. А вина – на полглоточка кошке.
Солдаты поддержали эти слова дружными криками. В комнате не было ни стульев, ни скамеек. Люди расположились на полу, опершись на локти или прислонившись к стене. Пол был заляпан следами грязных сапог.
Лэр почувствовал, как в нем закипает гнев. Вначале – встреча с братом, теперь – этот идиот-сержант. Лэр повернулся к солдатам с хитрой улыбкой, подобно жулику, желающему изобразить невинность.
– Итак, а что осталось мне?
Солдаты доброжелательно зашушукались. Сержант не ожидал этого. Он с трудом проглотил кусок хлеба с сыром. Один из солдат подал молодому шевалье кубок с вином. Лэр молча сделал несколько глотков. Явно, де Фонтен умел находить общий язык со своими подчиненными. И быстрее, чем с родственниками. Пошутив по поводу «святого» вкуса вина, Лэр вызвал общий смех. Даже сержант, всегда готовый задеть Лэра, несколько поутих.
– Завтра, – сказал де Фонтен, – мы будем в аббатстве Сен-Северин. Говорят, там все гостеприимны. Помолимся, чтобы так оно и было. Во благо наших желудков и во славу Христа.
Лэр направился к лестнице в углу общей комнаты.
Голова Альбера склонилась на стол. Он вздрогнул, когда вошел хозяин, вскочил на ноги и заморгал, не в силах после сна смотреть на горящую свечу.
Лэр взлохматил ему волосы и насмешливо произнес:
– Кажется, ты научился ходить с закрытыми глазами.
Затем кинул взгляд на фигурку, свернувшуюся на тюфяке у окна. Кожаный мешок Лэра стоял на тюфяке рядом с дверью.
– Она выбрала место у окна, – прошептал Альбер, так и не очнувшись от сна. – Я подумал, что вы не будете против.
Николетт лежала лицом к стене. Она не издала ни звука. Юноша был так приветлив с ней, но сейчас вернулся ее главный тюремщик.
– Еда на столе, – сказал Альбер. – Я смог найти только одну свечу. И то обгрызенную. В этом огромном комоде только и было, что одна эта свеча. Неужели все доминиканские монахи так бедны?
Лэр отломил кусок хлеба.
– По крайней мере, они хотят, чтобы в это верили. Ты ел?
– Я думал, что нужно подождать вас.
– Ты развязал ей руки?
– Да.
– А предложил поужинать? Альбер склонил голову набок.
– Она сказала, что не голодна.
– Я хорошо знаю, что женщины редко говорят то, что думают на самом деле, – Лэр подмигнул Альберу. – Поужинай, но смотри, не увлекайся вином.
Из-за капюшона лица Николетт не было видно, торчал только кончик носа, который слегка вздрагивал. Лэр пересек комнату, осторожно коснулся ее плеча.
– Миледи, на столе хлеб и вино. Вам нужно что-нибудь поесть. Немного хлеба, хотя бы глоток вина. Завтра нам предстоит долгий путь, в который не стоит пускаться с пустым желудком.
Его голос был спокойным, мягким, как у священника. Добрым. Как у ее отца. Николетт так хотелось доверять хоть кому-нибудь!
– Оставьте меня, – резким шепотом произнесла она. – Я не хочу вашей жалкой пищи!
Еще одна попытка Лэра не увенчалась успехом. Он вернулся к столу и сел рядом с Альбером. Тот макал хлеб в вино, затем ловко, не уронив ни крошки, запихивал себе в рот.
– Хлеб в это вино вполне можно макать, – Альбер налил из кувшина вина в чашку хозяина.
Когда мужчины покончили с последним куском хлеба, слуга спросил:
– Может быть, мне сходить и попросить еще одну свечу?
– Не нужно. Ты принес воды? – задав вопрос, Лэр тут же вспомнил, что у парня не было возможности покинуть комнату, ведь он не мог оставить пленницу. Но Альбер сказал:
– Приходил монах с большим кувшином и наполнил наш, – он встал, отряхивая крошки. – Где мне спать? Я оставил свое одеяло на тюфяке внизу, рядом с лестницей.
– Хорошо, – отозвался Лэр, понизив голос. – Здесь только одна лестница. Если кто-то захочет пройти мимо, ты увидишь.
Альбер кивнул – он тоже не доверял сержанту. Когда юноша ушел, Лэр спросил Николетт, не хочет ли она уединиться, пока он не погасил свечу.
Она в смущении села.
– Да, – ее голос был еле слышен. Николетт сидела на краю тюфяка, ожидая, пока он уйдет. Лэр вышел в коридор. Внизу чьи-то шаги. Возможно, Альбер. На противоположной стороне коридора лунный свет просачивался сквозь ставни огромного окна. Завтра будет хороший день.
Лэр обернулся, глянул сквозь дверной проем незакрытой двери. Николетт опять лежала на своем месте, повернувшись спиной. Он вошел в комнату и. попытался запереть дверь, но никакого запора не было. Затем, подойдя к столу, погасил свечу.
Сон не шел. Перед глазами Лэра так и стояли мягкие изгибы тела девушки, нежные бедра и та часть, увидев которую, он, еще тогда, в лесу, ощутил, как кровь быстрее побежала по жилам.
ГЛАВА 6
Лэр не понял, что его разбудило. Но неожиданно проснулся. Ни звука, только странное ощущение – кто-то движется в темноте. Первая мысль – пленница снова пытается убежать. Но, всмотревшись в темноту, различил на тюфяке у окна темную фигурку. Николетт здесь и, кажется, спит.
Но то, что он увидел в следующую секунду, заставило его окончательно проснуться. В смутных полосах лунного света, пробивающегося сквозь ставни, он увидел колеблющийся силуэт – голову, плечи. Блеснуло лезвие кинжала. Человек подошел к спящей Николетт.
Лэр мгновенно вскочил с тюфяка и бросился вперед. Потом де Фонтен не мог вспомнить четко последовательности событий. Он услышал дикий визг, затем жуткий крик. Поднятая рука незнакомца словно застыла в воздухе, потом упала вниз. Тело Николетт уже на полу. Черная фигура развернулась, когда Лэр врезался в человеческое тело. Сомнений больше не было – это не привидение, а пахнущий потом и лошадьми мужчина. Лэр сбил его с ног, но не удержался и тоже упал. Тяжело дыша, противники вскочили, заняв позиции по обеим сторонам резного комода. Резкий выпад – и кинжал Лэра вошел в тело врага. Раздался стон. Лэр успел разглядеть, что на лице у мужчины была маска с отверстиями для глаз и рта. С животной яростью противник бросился на шевалье.
