Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров - Малявин Максим Иванович (серия книг txt) 📗
Потом шел и обрабатывал второго, третьего… в общем, у пацанов просто не было шанса на мирный исход событий. Никто ведь даже и мысли не допускал, что Гоша может соврать – откуда у недоумка фантазия для вранья? А уж догадаться, что он это специально подстроил… нет, это невозможно!
– А ты не боишься, что они тебя теперь поколотят? – спросила заведующая, докопавшись до истинных причин и вызвав Гошу в кабинет.
– А я скажу, что у меня были слуховые галлюцинации, – не моргнув глазом нашелся Гоша. – Вы только подтвердите им мои слова, ладно?
– Ну какие галлюцинации? У тебя же их не было никогда.
– Но они-то об этом не знают, – обезоруживающе улыбнулся Гоша. – А если и вы им скажете, так вообще все сразу поверят. Вам ведь не нужно, чтобы в отделении еще раз кого-то побили?
Доктор была просто восхищена: ну надо же, как все провернул! Поэтому, поговорив с Гошей еще немного об истинных причинах его нежелания возвращаться домой, пошла ему навстречу и оставила в отделении еще на некоторое время. А потом выписала – но не сразу, а через дневной стационар: все не целыми днями дома сидеть.
Так легенды и рождаются
Наше серьезное и уютное государственное учреждение поросло легендами и мифами, словно древний замок плющом. Причем эти самые легенды и мифы генерятся безо всяких усилий с нашей стороны – тут вполне хватает нервно возбужденной фантазии гостей, а уж то, что направит ее в нужное русло, непременно появится.
Наблюдал тут однажды этот процесс в стадии, так сказать, зарождения. Хотя, скорее, подкрепления: фабула-то уже накатанная. В общем, слушайте.
Начало февраля, внутренний дворик диспансера – вернее, одно из пространств между его крыльями, от души занесенное снегом. Ветер срывает горсти этого снега с сугробов, то закручивая их маленькими смерчиками, то швыряя в лицо. Намечаются предрассветные сумерки, и в отделениях приоткрыты форточки: надо хоть как-то разогнать тяжелый дух и уменьшить ингаляционную дозу нейролептиков.
Из окон второго этажа напротив доносится истошное: «А-а-а-а-а-а!!! Убивают!!!» Сделав очередную затяжку, качаю головой: снова у Любаши обострение, теперь, пока не успокоится, женскому отделению будет весело. Любит она побродить с утра по беспокойной половине, поорать. Убивают ее уже лет десять… или пятнадцать? Голоса в голове. Так и говорят, не стесняясь: мол, убьем. А когда тебе то шепчут, то орут такое каждый день, днем и ночью, да еще и расписывают в подробностях, как это будет выглядеть, – тут любой почувствует себя некомфортно. Правда, жизнь Любашу ничему не учит, и через пару недель после выписки про то, что таблетки все же надо пить, она благополучно забывает: она же не больная, просто голоса были злые. Причем впечатление такое, что она ими даже гордится. Вот и сообщает каждое утро эту радостную весть всему отделению: это не соседи по дому и не родня, дальше дурдома уже не свезут.
Впрочем, этим утром был у нее еще один слушатель. Мужик, видимо, пришел на медкомиссию. Пораньше, чтобы побыстрее пройти. Ну а пока регистратура еще не открылась, решил перекурить на заднем крылечке. И чуть не проглотил свою сигарету, когда услышал эти вопли. Нервно, затяжки в три, докурив, он бросил полный боли и гнева взгляд на окна женского отделения (оттуда снова поведали, что убивают), промолвил: «Изверги!» – и побрел в гардероб. Минутой позже и я отправился следом.
Около гардероба мужика ждало очередное потрясение. Дело в том, что наше ударенное оптимизацией высокое начальство вывело санитарочек из штата медработников. И теперь они не младший медицинский персонал, а уборщики помещений. А раз так, то и белые халаты им не положены. Зато закупили на какой-то из швейных фабрик обычные – из этих, знаете ли, веселой расцветочки и фасона «тетя Маня».
Одна из наших санитарочек в таком вот халате аккурат заканчивала мыть полы в коридоре перед гардеробом, когда из-за поворота появился взвинченный слушатель Любашиных воплей. Того аж передернуло от возмущения. Подойдя поближе к выжимающей тряпку санитарочке, он чуть не прослезился:
– Бедные! Вас тут не только зверски мучают, а еще и убираться заставляют!
Та чуть в ведро не села. На помощь ей пришла напарница, которая тут же, в гардеробе, правила большой кухонный тесак: затупился совсем, хлеб на завтрак толком не порежешь. Проверив остроту заточки пальцем, она подошла поближе – мужик взбледнул, отшатнувшись:
– Слушай, что люди говорят, Танюша! Пора отсюда валить, пока есть возможность!
Мужик часто-часто закивал, прошептал что-то вроде: «Там не заперто», – и бочком-бочком отступил в сторону собирающейся у регистратуры очереди. Я подмигнул санитарочкам: кажется, родился еще один миф, а два других получили железобетонное подтверждение.
Если все они улетят…
– Герасим! Герасим! Ты мне явно чего-то недоговариваешь!
Конспирология, всевозможные теории заговоров – очень заразная для некрепких мозгом штука. И великий соблазн к тому же. Ведь так просто можно все объяснить! Абсолютно все, начиная от глобального потепления, плавно переходя к всемирному экономическому кризису и заканчивая синдромом хронического дефицита средств на личной банковской карте. А главное – четко вырисовывается зловещий портрет виновника всех бед. Хорошо, пусть портрет будет групповым, но вглядитесь в их отвратительные рожи!
Какой злой гений светится в глазах! Нет, это не рефлекс с внутренней поверхности затылочной кости, это адово пламя. Ну в самом деле, обидно было бы обнаружить, что все эти опусы фалловерсусы в политике и экономике сделаны не со злым умыслом, а единственно по недомыслию. Это равно признанию того, что позволил командовать собою каким-то недоумкам. И виноватых в твоей личной финансовой трагедии и текущем гражданском статусе где-то в районе социального плинтуса, кроме тебя самого, в общем-то, и нету. Да быть того не может! Это не я лох, это всё злые мальчишки отобрали! Тут и здоровый-то человек поддастся искушению поискать внешнего врага, что уж говорить о наших пациентах.
Олег Павлович (назовем его так) наблюдается в диспансере уже лет тридцать. Причем последние десять из них – именно наблюдается: не то чтобы его способность генерировать бредовые идеи себя исчерпала, просто ушла с годами та пассионарность, с каковой он за них боролся. Предыдущий лечащий врач считал, что это заслуга психофармакологии, Олег Павлович уверяет, что с годами обрел мудрость, я же не спешу его разочаровывать и переубеждать, но напоминаю, что надежда на антропоморфное воплощение законов мироздания не отменяет необходимости присматривать за сохранностью личного транспортного средства.
В этот раз он пришел четко в назначенный день и с порога анонсировал, что-де вы, доктор, хоть лечение пересматривайте, хоть пятибелочный отель предлагайте, но есть информация, которую просто необходимо до вас донести. Угадайте с трех раз, о чем – может быть, даже не разочаруете.
Зная anamnesis morbi Олега Павловича, я ответил, что речь, скорее всего, пойдет о правительстве. И его кознях против электората.
– Вы меня не разочаровали, доктор! – просиял он, присаживаясь и двигая стул поближе. – Просто на этот раз все намного серьезнее и глобальнее. Я вам сейчас расскажу, а вы уж решите, что со мной делать.
Прозрение Олега Павловича заключалось в том, что правительство – и не только наше, но и рулевые других стран (ну не всех, конечно, – к примеру, кто всерьез будет вести диалог с главным пиратом всея Сомали?) – планирует покинуть нашу планету. Поскольку экология уже ни к черту, потепление грозит ледниковым периодом и прочими катаклизмами, ресурсы на нуле, народ плодится почище тараканов, а устраивать атомную войну с целью качественной и количественной коррекции демографического состава – это же сколько придется ждать, пока радиация уляжется! Опять же, угроза смены полюсов и приветов из космоса никуда не делась. Вы вот улыбаетесь, доктор, и думаете: мол, да сколько уже их за последние годы анонсировали, тех апокалипсисов! А я вам раскрою глаза на правду чуть пошире: это просто бдительность усыпляли. Сами же в курсе, что есть в медицине метод деби… черт, десенсибилизации. Вот и здесь примерно то же самое: раздражитель в малых дозах, да почаще – и через пару десятков лет хоть обкричись про четверку на лошадях, народ подумает либо про скачки, либо про конную полицию.
