Обитель любви - Брискин Жаклин (книги txt) 📗
Он приходил сюда почти ежедневно и наблюдал за их работой. Надежда не оставляла его. Он знал, что, если Шелл наткнется на нефть, земля здесь будет стоить целое состояние. Но не только это заставляло его постоянно торчать здесь. Ему просто трудно было усидеть в темно-красной кирпичной коробке Орлиного Гнезда. Невестка Лайя напоминала ему маленькую, с остренькой мордочкой лисичку, запертую в клетку. Расследование дела об убийстве Дэвида Манли Фултона не сегодня завтра должно было закончиться. Предстоял суд присяжных. Газеты обрушивали на головы читателей нескончаемый поток скандальных публикаций, посвященных связям Фултона как с мужчинами, так и с женщинами. Каждый день полиция получала с десяток добровольных признаний, но все они после проверки оказывались ложными. Лайя могла бесконечно обсуждать каждую новую публикацию. Слушая ее пронзительный голос, ее несусветную болтовню, Три-Вэ чувствовал, что это боль отчаяния. Он несколько раз видел, как натаскивает ее Падрейк Хорти, и поэтому был склонен согласиться с Кингдоном: Лайя, при всей ее неуравновешенности, не способна на убийство. Он жалел, хотя и недолюбливал ее.
Лайя всегда встречалась с адвокатами и детективами в присутствии Кингдона. Он сопровождал ее на приемы и премьеры. Брал на себя зевак, посещая с ней танцевальные вечера в отеле «Александрия».
Но спали они по-прежнему в разных комнатах.
Над этим Три-Вэ тоже ломал голову. Кингдон путался с девчонками с четырнадцати лет, еще будучи хулиганистым подростком в Бейкерсфилде, и, если верить намекам Римини и других, не прекратил любовных подвигов и после женитьбы. Но теперь Три-Вэ не замечал, чтобы сына тянуло к женщинам. «Если он не спит с Лайей, — думал он, — может быть... в ее дневнике все правда?»
Внешне Кингдон был неизменно весел и беспечен, но иногда, украдкой поглядывая на сына, Три-Вэ замечал отрешенное выражение на его худом красивом лице. Однажды перед рассветом он услыхал из комнаты сына какие-то приглушенные звуки. Три-Вэ решил, что Кингдон плачет. Он подошел к двери и справился о причине его бессонницы. Кингдон рассмеялся и ответил:
— Я храплю, папа. Но это не для печати. Или мне уже и храпеть нельзя?
Из всей их семьи только Юта была счастлива. Ее приводило в восторг, что в Орлином Гнезде так много прислуги. Она теряла голову от своих новых платьев, большой бриллиантовой броши в виде самолета, которую ей подарил Кингдон на день рождения. Шофер возил ее к мессе в церковь Св. Екатерины. Они с Лайей приглашали в дом отца Макаду.
— Отец Макаду держится со мной так уважительно! — порой объявляла Юта.
Двое нефтяников на участке Шелла поднимали кожух — стальной цилиндр, похожий на гигантскую печную трубу. Вдруг они прервали работу и повернулись в одну сторону. На их лицах расцвели улыбки. Несмотря на грохот цепей и привода, Три-Вэ расслышал, как один из них восхищенно присвистнул.
По раскисшей от дождя тропинке на холм поднималась Тесса. Чувствуя обращенные на нее взгляды, она ускорила шаг. Подойдя к рабочим поближе, она робко помахала им рукой в перчатке в знак приветствия.
Три-Вэ так и не выполнил обещания позвонить ей.
Дважды ему передавали, что она разыскивает его по телефону. Но он не звонил ей. Три-Вэ очень хотелось снова повидать Тессу, но он с грустью осознал, что дружба между ними, пусть даже самая невинная, чревата только неприятностями. Три-Вэ был уверен, что ни Бад, ни Амелия не хотят, чтобы он разыгрывал роль доброго дядюшки. Что же до Юты... М-да, Юта...
Юта сказала, что Тесса кичится своим богатством, что она заносчива и чванлива, как все толстосумы. К тому же она старая дева, холодная как лед и высокомерная. Поначалу Три-Вэ и сам так думал о девушке, и он не мог упрекнуть Юту за эти ее замечания. Но он понимал, что злость жены направлена не столько против Тессы, сколько против него самого. Своего рода предупреждение: держись от нее подальше!
Лайя никогда не вспоминала о бывшей подруге. Кингдон тоже отмалчивался. Он вообще никогда не распространялся о своих посещениях Гринвуда.
Тесса медленно поднималась на холм.
Три-Вэ встал ей навстречу.
— Тесса! — сказал он. — Рад тебя видеть.
— Я подумала, может быть... Надеялась, что вы не будете возражать, чтобы я... пришла.
Она запиналась. Природная робость опять давала себя знать.
— Мне хотелось тебя увидеть, — сказал он.
Она серьезно посмотрела на него.
— Правда, только... — Путаясь в словах, он оглянулся в сторону бурильной платформы. Один из рабочих поднял руку и восхищенно прищелкнул пальцами. — Сама видишь... Это не место, куда прилично приглашать красивую девушку. Но я рад, что ты здесь. Садись, Тесса. Садись...
Он расстелил свой носовой платок. Она села, поставив ногу в заляпанной грязью туфельке на соседний камень. Они сидели и наблюдали за работой буровиков.
— Они еще не успели перепачкаться нефтью, — сказала Тесса. — Наверно, только что приступили к работе.
Она знала, что такое рабочая смена!..
— Верно.
— И пока еще не нашли хорошего места, — продолжала она. — Как только наткнутся на нефтеносный пласт, придется отложить роторный бур и перейти на канатное бурение.
— Ты говоришь как заправский нефтяник! — с улыбкой сказал Три-Вэ.
— Просто хотелось вам показать, что я и вправду не дилетантка. Дядя, отец говорил мне, что вы знаете о нефти больше любого геолога с высшим образованием...
— Бад так сказал?
— Да. Он говорит, что вы не только наделены знанием, но и своеобразным чутьем, шестым чувством, какое бывает у художников, например. Вы нюхом чувствуете, что там, под землей.
— Странные слова для Бада! Он не верит в сверхъестественное.
— Обычно он не говорит о таинственном, но подозревает, что нечто подобное существует, — сказала она. — Где ваш участок, дядя?
— Вон там. — Он указал на пустующую землю между участком Шелла и роскошным особняком миссии Воскресения Христова.
— Почему вы решили здесь бурить?
— Я установил, что Сигнал-хилл был частью огромной нефтеносной геологической складки, антиклинали, обращенной выпуклостью вверх. Это означает, что когда-то, очень давно, большая часть местной нефти скопилась здесь.
— Значит, ваша земля стоит огромных денег.
— Теперь уверенности в том, что здесь есть нефть, у меня поубавилось.
Она посмотрела на бурильную установку на участке Шелла.
— А они с вами не согласны.
— Почему? Я все еще верю, что она есть. Они верят. Бад, «Юнион ойл», вот теперь Шелл. Но до сих пор не забил ни один фонтан. Эта скважина тоже может оказаться непродуктивной.
— Но вы будете продолжать?
— Мы живем только на доходы от меблированных комнат. Деньгами, слава Богу, заведует у нас Юта.
— Но вы будете продолжать поиски?
Он грустно улыбнулся.
— Можешь назвать меня упрямым ослом. Да, я буду продолжать.
Она взволнованно вздохнула.
— Вчера я получила аванс за свой роман.
Его бородатое лицо озарила улыбка.
— Тесса! Это замечательно! Я горжусь тобой! Должно быть, это прекрасная книга!
— Она еще не закончена... но мне уже прислали чек. Деньги не такие уж большие... — Она судорожно вцепилась в свою черную сумку из крокодиловой кожи. — Сумма невелика...
— Да при чем здесь это?! Главное — то, что твою книгу опубликуют!
— Скажите, дядя... хватит ли полутора тысяч долларов... — Она запнулась, но потом выпалила: — Чтобы продолжать бурение?
Он не ожидал такого поворота и растерянно заморгал.
— Ты хочешь дать мне денег? — Тесса кивнула. — Зачем? Тесса, зачем? Ты меня совсем не знаешь. Я был нелюбезен с тобой...
— Дядя, — прошептала она, — ужасно, когда у тебя есть призвание, но ты не можешь его воплотить в жизнь.
Она говорила с таким гневом и печалью в голосе, что он все понял. Ее лишили чего-то очень дорогого в жизни. И теперь она хотела помочь ближнему, как узник, выпускающий птицу из клетки.
Не в силах произнести ни слова, он только горячо сжал ее руку.
