Золотое дерево - Лейкер Розалинда (книги регистрация онлайн txt) 📗
— Но неужели вы не можете даже намекнуть мне на его местонахождение? Для меня жизненно необходимо встретиться с капитаном Дево.
Чиновник многозначительно взглянул на талию Габриэль, скрытую, впрочем, от его насмешливого взгляда складками муслинового, платья, свободно ниспадавшего от линии груди.
— Да, я слышал о таких жизненно важных причинах. Это время от времени случается. Ну хорошо, — и с этими словами он выпрямился и бросил ее документы в ящик стола, причем его лицо сразу же посерьезнело и стало даже несколько суровым. — Наш разговор окончен. Обратитесь ко мне через две недели и ведите себя строго в соответствии с требованиями, предъявляемыми к военнопленным, отпущенным под честное слово.
С этого дня Габриэль начала прочесывать город в поисках людей, которые могли бы помочь ей. Она разыскала военнопленных офицеров французской армии, живущих в городе, но никто из них ничего не знал о Николя. Она провела много времени в приемных чиновников, осуществляющих надзор за пленными, в надежде узнать от них хоть что-нибудь о Николя. Постепенно она пришла к заключению, что Николя, должно быть, давно уже уехал из Портсмута; неожиданно ее предположения подтвердились. Габриэль узнала, что нижние чины конноегерского полка, содержавшиеся прежде в тюрьме Порчестерского замка, теперь находятся в Чичестере, соседнем графстве Суссекс. Получив эти сведения, Габриэль сразу же обратилась к властям за разрешением на поездку в этот город.
— Вы прожили в Портсмуте всего лишь три месяца, — проворчал чиновник. — Мы хотим, чтобы вы выбрали для себя определенное местожительство, а не скитались по Англии.
И все же он подписал необходимые документы. Габриэль с радостью покинула кабинет чиновника, громко хлопнув дверью на прощанье и благодаря судьбу за то, что ей больше не придется видеть этого неприятного человека.
Чичестер был древним городом, основанным еще римлянами. Дилижанс остановился у небольшой гостиницы, расположенной напротив величественного собора, и Габриэль сразу же сняла себе комнату с окнами, выходившими на рыночную площадь, расположенную в самом центре города. Через улицу Габриэль могла видеть верхушки деревьев, окружавших Дворец епископа. Осень уже одела кусты и деревья в разноцветные уборы.
Хозяин гостиницы, который был в курсе всех дел, происходивших в городе, сообщил Габриэль о том, где она может увидеться с пленными. Он сказал, что они работают на строительстве домов, возводимых из добываемого в Суссексе камня, причем делают это с завидным Мастерством. На этот раз Габриэль наняла двуколку для того, чтобы отправиться за город, поскольку это было удобнее и дешевле.
Постепенно она познакомилась с очаровательными деревушками, расположенными в округе, где стояли дома под низкими соломенными крышами, с маленькими оконцами и толстыми бревнами перекрытой, почерневшими от времени.
Хотя стояла осень, кое-где в садах на защищенных от холодного ветра участках все еще можно было увидеть цветущие розы, не такие яркие, как летом, по радующие глаз. Некоторые жилые дома были сложены из дикого камня, вместо тех построек, которые красовались здесь уже в течение двух или трех столетий. На солнце каменные стены домов под островерхими крышами отливали разными оттенками — янтарным, зеленовато-голубоватым и серебристо-серым. Большие окна впускали внутрь помещений много солнечного света.
Габриэль потребовалось некоторое время для того, чтобы найти егерей из полка Николя, поскольку в округе работало несколько бригад военнопленных. Бригада егерей в это время строила большой дом и рядом с ним сарай недалеко от площади Трамлей; желтые костюмы заключенных можно было заметить издалека. Она дала несколько монет охраннику, и тот разрешил ей подойти к стройплощадке. Габриэль приблизилась к ней и, сложив руки рупором, крикнула по-французски, надеясь, что остальные охранники не поймут ее революционный французский клич:
— Егеря! Свобода! Равенство! Братство!
Как она и ожидала, заключенные были поражены, услышав возглас своей соотечественницы здесь, во враждебной стране. Не обращая внимания на окрики охранников, пленные побросали свою работу и сгрудились вокруг Габриэль.
— Откуда вы, мадемуазель?
— Что вы здесь делаете?
— Вы будете работать вместе с нами?
Габриэль рассмеялась над последним вопросом, оценив шутку, чувствуя прилив счастья от того, что снова находится рядом с соотечественниками. Пленные вполне разделяли ее радость, поскольку уже несколько месяцев не видели ни одной француженки. Габриэль спросила их, помнят ли они капитана Николя Дево. Егеря ответили ей утвердительно, но тут подоспели охранники и разогнали военнопленных прикладами мушкетов, а Габриэль приказали убираться прочь.
— Неужели вы не знаете, где он сейчас? — умоляющим голосом закричала Габриэль вслед пленным.
— Я не могу его найти в Портсмуте.
— Он приходил попрощаться с нами незадолго до того, как нас перевели в Суссекс.
— Куда же он направился?
— Куда-то на север, мадемуазель, — прокричал ей в ответ один из егерей. — Это все, что я знаю.
Когда стража разогнала уже всех заключенных и заставила их — заниматься своим делом, из груди Габриэль вырвался вопль отчаянья:
— Неужели никто из вас ничего больше не знает о нем? — воскликнула она, ломая руки.
Кто-то ответил ей, растерянно пожав плечами; другие заключенные выразительно покачали головами, — все эти жесты свидетельствовали о том, что егеря больше ничего не могут сообщить о Николя. Она поблагодарила их кивком головы, чувствуя в душе страшное разочарование и ловя на себе их взгляды. Каждый из них видел сейчас в Габриэль свою, возлюбленную, утраченную, может быть, навсегда, оставленную далеко на родине, — жену, подругу деревенскую девицу, с которой кто-то из них в свое время так легкомысленно развлекался, а теперь с нежностью вспоминал, мечтая жениться после того, как кончится война.
— Убирайся отсюда прочь, французская сучка! — заорал один из охранников, угрожающе надвигаясь на Габриэль, а другой тем временем наставил дуло своего мушкета, поскольку стража имела приказ стрелять без предупреждения. Габриэль повернулась и пошла прочь с независимым видом. Когда она садилась в свою двуколку, из ее груди вновь вырвался громкий задорный клич:
— Да здравствует Император! Да здравствует Франция!
За ее спиной прогремел выстрел, и пуля пролетела чуть выше ее головы. Габриэль не стала пригибаться, поскольку не хотела показать британским солдатам свой страх. Громкие восклицания военнопленных, несущиеся ей вслед и выражавшие полное одобрение, огласили тишину английского городка, живущего своей размеренной жизнью.
Этой ночью Габриэль долго лежала без сна, уставившись в мерцающий в темноте купол балдахина над своей кроватью. Ей не давало покоя то, что она потерпела поражение. После стольких месяцев поиска, надежд и разочарований она так и не сумела ни на йоту приблизиться к Николя. Габриэль не знала, что ей делать дальше, какой шаг предпринять. Она чувствовала, что забрела в тупик, из которого нет выхода. Ее снедала тоска по сыну, беспрестанно терзавшая душу и усугублявшая ее отчаяние.
Габриэль поселилась в крошечной комнате в гостинице у городской площади, где предполагала прожить какое-то время. Она приняла решение вернуться в Лондон в дом Вудбери, где она, по крайней мере, будет недалеко от Гастона и сможет видеться с ним каждое воскресенье. Габриэль часто писала ему, однако ни разу не получила ответа на свои письма, не считая записки, доставленной ей еще в Портсмуте и написанной неровным детским почерком полуграмотного человека. Она давно уже ничего не слышала о своем друге.
Однажды, незадолго до Рождества, когда Габриэль вернулась к себе в гостиницу после небольшой прогулки, ей сказали, что ее ждет посетитель. Это был представительный мужчина среднего роста, с посеребренными висками, проницательными, внимательными голубыми глазами и умным, добрым выражением лица, которое временами озарялось очаровательной улыбкой. Он представился ей в вестибюле.
