Еврейские погромы и национализм (СИ) - Зверев Станислав Викторович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Владимир Большаков в книге «С талмудом и красным флагом» (2013) перечисляет предшествующие отдельные еврейские погромы в Одессе (1859, 1871) и Аккермане (1862), которые устроили местные греки из-за торговой конкуренции, борьбы за прибыль (с.205).
Перед тем «в Одессу устремились евреи почти со всей Восточной Европы», «еврейские купцы вытеснили иностранцев и заняли в среде этого сословия первое место» [О.Ю. Захарова «Генерал-фельдмаршал светлейший князь М.С. Воронцов» М.: Центрполиграф, 2001, с.230].
Подробнее о черноморской еврейско-греческой войне и угрозах еврейской мафии для России есть данные у военного историка Бориса Галенина: в 1830-е «флот фактически оказывался в руках еврейских ростовщиков» [Б.Г. Галенин «Цусима – знамение конца русской истории» М.: Крафт+, 2009, Т.1, с.168-178].
Эти отдельные погромы сильно отличаются от массовых в 1881 г., где к экономической борьбе явно добавляется политический повод.
В докладной записке директору Департамента Полиции генерал Новицкий сообщал, что с 1878 г., «прослужа и проживая в городе Киеве 25 лет, я в Юго-Западном крае никогда не приобрёл никаких земельных собственностей, считая неудобным по должности, мною занимаемой, входить в какие-нибудь денежные сделки и купли, каковые безусловно все обставляются участием евреев». В соответствии с этим в мемуарах и погром 26-28 апреля 1881 г. в Киеве он объяснял ненавистью к еврейской эксплуатации в сфере торговле, а не политическими причинами. Однако же, описывая своё личное участие в убеждении рабочих прекратить погром, он передаёт уверенность толпы в том, что 1 марта Царя убили евреи. Разъяснение, что бомбу бросил поляк Гриневицкий, убедило остановить погром лишь на некоторое время [В.Д. Новицкий «Из воспоминаний жандарма» М.: МГУ, 1991, с.43, 155-158].
Т.е., трагедия 1 марта стала поводом, спусковым крючком для выстрела накопленной ненависти, сняла сдерживающие монархические нравственные обязательства, павшие вместе со взорванным Царём.
Действительно, в черте оседлости в начале ХХ века на 1000 перекупщиков производимой крестьянами продукции приходилось 930 евреев, что делает совершенно справедливыми обвинения в еврейском засилье – это ясно даже для историков, враждебно настроенных к идеям монархистов [И.В. Омельянчук «Черносотенное движение на территории Украины (1904-1914)» Киев, 2000, с.65].
Опасность такого еврейского захвата осознавалась задолго до его пресуществления, когда крупнейший противник западнических и масонских влияний, угрожавших какое-то время при Александре I получить политическое преобладание, архимандрит Фотий (Спасский) в июле 1825 г. предупреждал: «без титла господ и помещиков жиды и прочие сделаются навсегда господами и помещиками, и лишь бы начало сделать теперь, а то всё можно сделать со временем тайно и явно деньгами» [А.Ю. Минаков «Русская партия в первой четверти XIX века» М.: Институт русской цивилизации, 2013, с.403].
Процесс борьбы национал-консерваторов с западническими проектами отхода от Православия и Самодержавия в элите Российской Империи будет проходить десятилетиями с преимущественным успехом. Однако тайный и явный финансовый захват России евреями прогрессировал на низшем социальном уровне.
Ещё в начале 1860-х в споре об антисемитизме главный аргумент против евреев был такой: «до рук все дела забрали» [Н.С. Лесков «Сочинения 1862-1864» М.: ТЕРРА, 1996, Т.3, с.75].
Спустя 20 лет евреи забрали в свои руки и писателя Лескова, заказав у него очерк в свою пользу. Результат работы, оплаченной тысячей рублей из еврейских денег, Лесков назвал: «то была вымученная апология» [С.Ю. Дудаков «Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России» М.: РГГУ, 2000, с.282].
В исследовании экономического состояния России крупный чиновник Владимир Гурко в начале ХХ века писал: «место русского купца всё более и более занимается евреем». Бывший военный министр Алексей Куропаткин в 1910 г. указывал на потребность в изучении проблемы: «вопрос о переходе богатств России из русских рук в руки иноземцев, инородцев и евреев так серьёзен, что требует всестороннего изучения». Отставной генерал сам предпринял некоторый обзор еврейского экономического господства евреев по всей черте оседлости, показал значительную их долю в управлении банками и в представительстве финансовых интересов России за рубежом [А.Н. Куропаткин «Русская армия» СПб.: Полигон, 2003, с.103, 106-110, 467-471].
Предрасполагающая к погромам ситуация не возникала бы, не допускай евреи систематического преступного превышения предоставленных им прав. Сергей Витте в 1893 г. в записке об изменении штатов Департамента торговли и мануфактур относительно отделения внутренней торговли обозначил проблему перегруженности «исключительно перепискою по возникающим на практике многочисленным случаям нарушения и обхода евреями действующих по отношению к ним ограничительных постановлений по предмету торговых их прав» [С.Ю. Витте «Собрание сочинений и документальных материалов» М.: Наука, 2006, Т.4, Кн.1, с.121].
В евреях ближе к концу 70-х, в непосредственной близости перед погромами, видели распространителей революционной литературы из-за рубежа. 28.4.1878 г. «в Сан-Стефано, в ресторане Боске, куда я ходил обедать и ужинать, между прочим продавались так называемые у нас запрещённые книги: сборники, журналы, газеты, мелкие брошюры и целые объёмистые социальные трактаты, издаваемые за границей нашими русскими выходцами известного направления. Немало я удивлялся тому обстоятельству, что торговля эта ведётся открыто».
Каждому русскому, зашедшему в ресторан, предлагалось приобрести данную макулатуру, а комендант, полиция и генералы не обращают внимания! «Неужели от этого не следует ожидать дурных последствий?». «Можно быть уверенным, что под видом собственных вещей наши маркитанты-жиды постараются при сей верной оказии [на таможнях их не осматривают, когда они едут с полками] провести в Россию массу подобных заграничных изданий» [В.В. Гурьев «Письма священника с похода 1877-1878 гг.» М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2007, с.228-229].
Из других поводов, в 1880-1881 гг. в Черниговской губернии, т.е. ещё до состоявшихся там погромов, евреев в судебном порядке обвиняли в распространении фальшивых денег, продаже водки в непозволительные для того христианские праздники и в организации проституции [«Документы по истории и культуре евреев в архивах Санкт-Петербурга. Путеводитель» СПб.: Мiръ, 2011, с.186-187].
Вот на что следует обратить более пристальное внимание, поскольку диктатор тех лет Лорис-Меликов часто выражал сожаление по поводу погромов, как потом вспоминали в еврейской печати. Он осуждал расовый антисемитизм и потому ничего не делал для распространения такового [Б.С. Итенберг, В.А. Твардовская «Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники» М.: Центрполиграф, 2004, с.527-528].
Совершенно последовательно и после его ухода председатель Комитета министров М.Х. Рейтерн весной 1882 г. указывал на революционный, сугубо антимонархический характер еврейских погромов: «сегодня травят и грабят евреев. Завтра перейдут к так называемым кулакам… потом может дойти очередь до купцов и помещиков. Одним словом, при подобном бездействии властей возможно ожидать в недалёком будущем самого ужасного социализма». Комитет министров полностью поддержал Император Александр III: решено было подавлять беспорядки с крайней строгостью. Однако среди либеральной интеллигенции вся монархическая элита, даже министр внутренних дел Н.П. Игнатьев, выступавший с самыми проеврейскими проектами, все считались погромщиками [К. Канева «Рыцарь Балкан. Граф Н.П. Игнатьев» М.: Центрполиграф, 2006, с.389, 410].
Так называли всякого, смеющего иметь неугодное евреям мнение. Во всеподданнейшей записке 22 марта 1882 г. барон Г.О. Гинзбург писал про хождение слухов о подготовке погромов до их начала. Погромы устраивались чаще всего в городах, не местными, а «шайками пришлых оборванцев». Н.П. Игнатьев не соглашался с мнением барона об организации погромов какими-то тёмными силами и не признавал влияния правовых ограничений евреев, не отменяющих, а лишь ограничивающих их экономическое господство: крестьянин не на законы обращает внимание, он «твёрдо знает отношение еврея к нему самому» [«Источник», 1993, №3, с.56].
