Еврейские погромы и национализм (СИ) - Зверев Станислав Викторович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗

Станислав Зверев

Еврейские погромы и национализм

Неверующие в действенную силу интеллектуального национализма не знают движущей силы погромов, не имея должного представления о разнообразии природы и закономерностях происхождения погромов.

В 1917 г. масон Н.Д. Соколов спрашивал монархиста Н.Е. Маркова во время работы следственной комиссии Временного правительства, к какой деятельности призывал Союз Русского Народа. Н.Е. Марков ответил: «к погромам мы их не призывали, мы призывали к воздержанию от погромов. Со времени организации союза русского народа в России не было ни одного погрома; может быть, теперь они и будут, после закрытия. Наша деятельность в этом отношении очень удачна» [«Падение царского режима» М.-Л.: Госиздат, 1926, Т.VI, с.191].

Наполовину масонско-еврейская комиссия не смогла опровергнуть этого утверждения Н.Е. Маркова. А если бы даже она попыталась привести единственный еврейский погром 1916 г. в Красноярске, то после 10 лет существования СРН его отделы во время войны чрезвычайно ослабли – большая часть его участников отправилась на фронт, издание монархического «Сусанина» в Красноярске по этой причине прекратилось в 1914 г., а в 1915 г. пытался продолжить издание под обновлённым названием «Сусанин ХХ века» епархиальный доходный дом, а не отдел СРН, но до 1916 г. и это издание не дожило.

Красноярский отдел СРН прекратил своё существование из-за мобилизации монархистов и нехватки денежных средств [«Россия и Первая мировая война» СПб.: Дмитрий Буланин, 1999, с.221].

Историки называют события 7 мая 1916 г. в Красноярске бунтом солдатских жён, недовольных непомерным ростом цен. Произведённый ими погром не был направлен именно на евреев, они пострадали как предприниматели [А.А. Макаров «История Красноярского края (1897-1940)» Абакан: Хакасское книжное издательство, 2013, с.23-24].

Следовательно, здесь не подтвердительное исключение даже, а прямое подтверждение правила. Погром произвели не националисты, а домохозяйки. В 1916 г. состоялся также еврейский погром в с. Рыбном Енисейской губернии, где также не было ни отделений СРН, ни отделов Всероссийского Национального Союза.

Стоит пересмотреть сборник документов «Книга погромов» (2007) и увериться в полной точности соединения исторического анализа с пророчеством у Н.Е. Маркова: при СРН погромов не было, но вскоре после уничтожения Самодержавия и монархических организаций началась чудовищная вакханалия погромов именно в силу падения идеи Национализма, исчезновения сдерживающей нравственной силы.

Следовательно, продуктивная, подлинная борьба с погромами и насилием возможна не через уничтожение национализма, а путём его воспитательного возвышения. Постигнув трагедию революции, Иван Ильин обозначил угрожающие последствия отхода от национализма в книге «Путь духовного обновления»: «национальное обезличение есть великая беда и опасность в жизни человека и народа. С ним необходимо бороться настойчиво и вдохновенно. И вести эту борьбу необходимо с детства» [И.А. Ильин «Почему мы верим в Россию» М.: Эксмо, 2006, с.290].

Проблема погромов не только в опасности падения русского национального сознания. Говоря о еврейских погромах, надо рассматривать не одно лишь поведение русской стороны, но и те действия со стороны евреев, которые вызывают погромную реакцию в их адрес.

Так, еврейский погром 1113 г., считающийся первым в России, был направлен против недавно переселившейся в Киев крупной еврейской группы, занимавшейся ростовщичеством. Но помимо экономической причины имелась и политическая. А.В. Логинов: «погромы явились следствием политической борьбы между сторонниками различных династических линий потомков князя Ярослава Мудрого, а не результатом вражды к евреям» [«Вера. Этнос. Нация. Религиозный компонент этнического сознания» М.: Культурная революция, 2009, с.126].

При рассмотрении каждого из последующих погромов с участием русских нужно рассматривать экономический мотив и верно исчислять политические влияния, не зацикливаясь на одних шовинистских чувствах. Одних чувств недостаточно для насильственных действий. Как и у всякого преступления, должен быть мотив.

Еврейский погром в античной Александрии описывается как средство обогащения [А. Штекли «Гипатия, дочь Теона» // «Прометей», 1971, Т.8, с.303].

Как в 1113 г., так и в Смутное время, все эпизоды гражданской войны в России являлись следствием колебаний в осуществлении объединяющего нацию монархического принципа, при действии которого наличие постоянных признанных Монарха и Наследника исключает политическую борьбу с опасными последствиями применения насилия между подданными. Революционный принцип, по своему содержанию, всегда являлся насильственным.

«Большая часть исследователей солидарна в утверждении, что революция – это насилие, беззаконие, террор» и «борьба за достижение первостепенных политических целей» [В.Б. Шепелева «Революциология. Проблема предпосылок революционного процесса 1917 года в России» Омск: ОмГУ, 2005, с.24].

Погромы в Российской Империи хронологически совпадают с пиком народовольческого террора 1881 г., революционного 1905-1907 и особенно 1917-1922, являясь порождением революции, и отступая с восстановлением монархических порядков. «Свобода принесла нам целую полосу погромов», – сообщалось 31.1.1918 г. в воззвании евреев – Георгиевских кавалеров г. Одессы. А.И. Гиллерсон составил для Красного Креста летом 1919 г. справку: «при гетмане погромов вообще не было. Власть гетмана была, в сущности, властью реставрационной; она была окрашена в царский цвет» [«Книга погромов» М.: РОССПЭН, 2007, с.5, 33].

Раз так, то совершенно неспособны объяснить возникновение погромов в 1881 г. ссылки на законодательство Империи, будто бы формирующее представление о нахождении евреев вне юридического пространства [М.В. Витенберг ««Еврейский вопрос» и российское общественное мнение в 80-е гг. XIX в.» // «Источник. Историк. История» СПб.: ЕУ, 2001, Вып.1, с.354].

У историков с такими рассуждениями крайне узкий жидоцентризм, замешанный на филосемитстве, мешает заметить все остальные погромы, не направленные против евреев, а, следовательно, не даёт верно оценить и погромы еврейства.

Юридическая риторика моментально приходит в негодность при сопоставлении с массовыми погромами эмансипированных евреев. Показывая пристрастную недостоверность еврейских пропагандистов, историк пишет: «не надо обращаться только к будущему, которое Оршанский [в 1871 г.] не мог предвидеть. Как отметил Ханс Роггер, такие более старые примеры, как антиеврейские беспорядки в 1819 г. в германских княжествах вызывают похожие сомнения в отношениях между юридическими правами и уязвимостью перед насилием». В 1881 г. евреи одни, расходясь со всей русской общественностью, либеральной и консервативной, доказывали, что погромы вызваны ограничением в правах, а не эксплуатацией крестьян [Б. Натанс «За чертой. Евреи встречаются с позднеимперской Россией» М.: РОССПЭН, 2007, с.363-365].

Особое юридическое положение действительно может «углубить» (точно не породить) имеющиеся национальные конфликты, на что специально указывал австрийский социал-демократ: «австрийский же немец в Праге бесправен, так как он находится на «чешской земле». Он не имеет права говорить по-немецки, иметь немецкую вывеску, в противном случае ему грозят насилия и грабёж. К кому же он может обратиться с жалобою в случае грабежа? К чешской народности? Но она ведь не юридическое лицо!». То же отношение в Австро-Венгрии у немцев к чехам, у поляков к русинам, и бесправность скорее вытекает не из законов, а из обозначенных чешско-немецкого и иных конфликтов [Синоптикус «Государство и нация» СПб.: Кн-во «Искры», 1906, с.30-34].

Этот самый австрийский социал-демократ, его настоящее имя Карл Реннер, станет с 1945 г. по 1950-й президентом Австрии. Рассматривая национальные отношения, он утверждал, что «любой экономический конфликт может быть преподнесен как национальный или может действительно превратиться в таковой. Доминирование немцев в?промышленности, а чехов в сельском хозяйстве создает ситуацию, в которой расхождение экономических интересов выглядит как?национальный конфликт» [«Нация и национализм» М.: ИНИОН РАН, 1999, с.204].