Юность Розы (сборник) - Олкотт Луиза Мэй (читать книги онлайн полностью .txt) 📗

– Очень мило, застенчиво и очаровательно. Я старался не замечать, но, право, ничего не мог с собой поделать – иногда она так трогательно по-девичьи лукавила. Когда я приносил ей письмо от Мэка, она изо всех сил прятала свою радость. Глядя на это, мне хотелось засмеяться и признаться, что я все знаю. Но я напускал на себя глупый вид, будто ничего не вижу, как сова днем. Я еле сдерживал улыбку, наблюдая, как она мирно наслаждалась своим письмом и думала, что я так поглощен своей собственной страстью, что совсем не замечаю, что с ней происходит.

– Но почему Мэк уехал? Он говорит, что из-за лекций, но я уверена, что тут какая-то другая причина – он выглядит таким счастливым. Я редко вижу его, но когда мы встречаемся, я все не могу отделаться от ощущения, что это совсем не тот Мэк, которого я оставила год тому назад, – сказала Фиби, уводя Арчи из сквера. Оставаться там дольше не позволяли приличия, кроме того, было очень холодно, да и послеобеденная служба в церкви должна была начаться через час.

– Вы же знаете, что наш Мэк всегда был особенным. Он и рос не таким, как другие. Он для меня до сих пор загадка. Я уверен, что он вынашивает какой-то план, о котором никто не подозревает, разве что дядя Алек. Мы все становимся чудаками, когда влюбляемся, а наш Дон Кихот наверняка отличится чем-нибудь особенным. Будьте готовы поддержать его, что бы он ни придумал. Так же, как он когда-то поддержал нас.

– Конечно. Если Роза когда-нибудь решится заговорить с вами о своих чувствах, передайте ей, что я буду приглядывать за ее Мэком, а она пусть позаботится о моем Арчи.

Необычное проявление нежности со стороны столь сдержанной Фиби естественным образом перевело беседу на более личные темы. Арчи принялся строить воздушные замки с таким увлечением, что они прошли мимо земного жилища Фиби, не заметив этого.

– Хотите войти? – спросила Фиби, когда они вернулись к ее порогу. Он скромно выпустил ее руку, потому что когда она позвонила в дверь, из окон сразу высунулись любопытные соседи.

– Нет, благодарю вас. После обеда я вернусь в церковь. Я должен завтра уехать рано утром, поэтому, чтобы не терять драгоценного времени, прошу позволения снова проводить вас сегодня вечером домой, – раскланивался Арчи, вполне уверенный в согласии.

– Хорошо, – и Фиби исчезла, нехотя затворяя дверь, как будто ей приходилось запираться от целого потока любви и счастья, переполняющего сердце ее возлюбленного.

Молодой человек весело шагал вдоль улицы, напевая себе под нос старинную песенку:

В этот день мисс Мур пела в церкви как никогда, она поразила своих слушателей небесной высотой исполнения «Inflammatus» [72] в оратории.

– Если это не гений, то что тогда? – сказал один молодой джентльмен другому, когда они выходили после службы.

– Отчасти гений, но главным образом – любовь. Это великая сила, она способна творить чудеса, если только научишься управлять ею! – в глазах его собеседника читалась жажда попробовать свои силы, чтобы укротить эту бессмертную силу.

– Ты совершенно прав. Я не могу сейчас остаться с тобой, она ждет меня. Прощай, Мэк!

– Господь с тобой, Арчи!

И двоюродные братья расстались. Один – чтобы писать до полуночи, а другой – чтобы проститься со своей Фиби, которой и в голову не приходило, что очень скоро она заслужит такой прием в семье Арчи, о котором не могла даже мечтать.

Глава XX

Что сделал Мэк

Между тем Роза старалась разобраться в своих чувствах к Мэку. Она никак не могла соединить его новый образ со старым. Мысль любить чудаковатого и рассеянного Мэка прежних лет казалась ей невозможной и абсурдной. Новый Мэк – живой, талантливый, страстный – приводил ее в изумление. Казалось, какой-то незнакомец пришел и покорил ее сердце, но прежде чем признать свое поражение, она должна была его получше узнать.

Роза с детства хорошо относилась к Мэку и была к нему привязана. Дружеская симпатия перешла в глубокое уважение к уму молодого человека, а теперь в ее душе зародилось нечто более теплое. Роза все сомневалась: было ли это преклонение перед талантом или любовь, возникшая в ответ на любовь.

К Новому году, словно разрешая все сомнения, Мэк прислал маленькую книжку в роскошном переплете, но со скромным заглавием «Песни и сонеты». Роза читала ее с возрастающим удивлением и восторгом. Тот, кто написал ее, был настоящим поэтом, вне всякого сомнения. Девушка не была компетентным критиком, но неплохо разбиралась в поэзии и могла отличить подделку. Стихи были действительно благозвучны, а их кажущаяся простота указывала на мастерство автора и безупречное владение словом.

В сборнике не было набивших оскомину обращений «К моей даме» или многословных фраз, которые теперь в моде. «Моя книга должна пахнуть хвоей и гудеть, как рой пчел» [73], – эти слова как будто стали девизом творчества Мэка. Все оно было проникнуто свежестью, словно автору открылись сокровенные тайны природы и он сумел облечь их в стихи. Долго еще звучали в памяти девушки изящные и удивительно мудрые сонеты, доказывающие, что «гений божественен, когда молод» [74].

Книга была небезупречной, но в то же время многообещающей. Было очевидно, что Мэк не зря общался с замечательными людьми, читал хорошие книги, ценил прекрасное и упорно занимался самосовершенствованием. Все это вошло в его характер и расцвело в поэзии правдой и добродетелью, а без них стихи мертвы, как цветок без аромата. Критики более искушенные, чем Роза, чувствовали это и восхищались; самые пристрастные из них не отказывали в похвале поэтическому дебюту. Не то чтобы Мэк стал знаменитостью, но о нем много говорили. Кто-то хвалил, кто-то ругал, однако никто не мог оставаться равнодушным к молодому оригинальному поэту. Маленькую книгу зачитывали до дыр – эти потертости лучше всего доказывали, что она была написана не напрасно.

Все это время Роза довольствовалась тем, что читала отзывы в журналах и с нетерпением ждала писем от Фиби. Мэк теперь писал редко и почти ничего не рассказывал о себе. Все, что Фиби могла выведать у него при случайных встречах, она добросовестно передавала в письмах Розе.

Примечательно, что обе стороны в переписке тщательно избегали нескромных вопросов. Письма были заполнены сведениями о возлюбленных друг друга. Фиби писала о Мэке, Роза передавала в ответ мельчайшие подробности об Арчи. Обе вскользь сообщали о своих собственных делах как о чем-то несущественном.

Фиби с нетерпением ждала писем от своей маленькой хозяюшки, получая от них особенное удовольствие. Сама того не желая, Роза все время себя выдавала. После выхода в свет «Песен и сонетов» в ее письмах стало проскальзывать нетерпеливое желание, чтобы Мэк поскорее вернулся домой, и некоторая ревность к занятиям и обязанностям, которые отдаляют его приезд.

Она чрезвычайно гордилась своим поэтом и радовалась, что ее пророчество исполнилось. Даже тетушка Изобилие вынуждена была признать, что мальчик неглуп. Счастливая Роза во всеуслышание зачитывала любую похвалу в его адрес и с горячностью защищала от всех критиков. Вся родня с приятным волнением наблюдала за первым полетом своего гадкого утенка, который, по общему мнению, стал самым многообещающим лебедем в стае.

Тетя Джейн была особенно забавна в роли матери неоперившегося поэта. В ней было что-то от наседки, один из цыплят которой неожиданно поплыл по воде. Она добросовестно перечитывала его стихи, напрасно пытаясь понять и оценить их. Вся ее жизнь была совершеннейшей прозой, и она все недоумевала, откуда у Мэка взялся такой талант. С каким трепетом она стирала пыль с его старых книг, как бережно прибирала обрывки его бумаг, чтобы не пропала ни одна строка бессмертных стихотворений, с какою любовью чистила старую изношенную бархатную жакетку, – в такие моменты ее сердце было полно материнской гордости, а суровое лицо светилось непривычным добросердечием.