Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - Штерн Борис Гедальевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Фройлеи фон Дюнкеркдорфф стенографировала этот доклад, я сохранил стенограмму в своем сейфе, даю ее конспективно.
ПРОСТРАНСТВО-ВРЕМЯ КАК ДВЕ ТОЧКИ НАД Е.
(Доклад лауреата Нобелевской премии Ясеня Кленова.)
ПЕРВЫЙ ПАРАДОКС КЛЕНОВА, спортивный.
Предположим, что чемпион мира по шахматам гроссмейстер К."арасев» в партии с гроссмейстером Н."удельманом» делает ход «е2-е4». Шахматные тиффози, собравшиеся в зале, начинают волноваться и обсуждать этот ход, прикидывать — а не испанскую ли партию разыграют гроссмейстеры? В это же время в каком-то шахматном клубе на астероиде О'к-Аллисто мальчик Ваня Тюлькин делает тот же ход «е2-е4». Почему никто из этих тиффози не мчится на О'к-Аллисто и не обсуждают этот ход — ведь ход-то один и тот же?
ВТОРОЙ ПАРАДОКС КЛЕНОВА, литературный.
У Гроэма (или Квестертона, не помню) есть рассказ под названием «Портрет одного человека». Рассказ небольшой — всего пять страничек. Я (Кленов) начал его читать. На первой странице описывается портрет на стене. Просто: описание портрета — рама, холст, краски, глаза, нос, прическа; написано очень вкусно, я переворачиваю страницу — продолжается подробное и вкусное описание портрета — на щеке бородавка, форма подбородка, галстук, пиджак; на третьей странице продолжается описание — выражение глаз, морщины на лбу и т. д.- я продолжаю читать с интересом и даже с возрастающим интересом, потому что чувствую приближение последней страницы и нарастающий вопрос: «ЗАЧЕМ автор описывает на пяти страницах этот портрет? Пять страниц для портрета — много!» Т. е., вопрос о «сверхзадаче». Последняя страница. И последняя фраза: «Читатель, наверно, спрашивает: зачем автор описывает этот портрет? Меня всего лишь интересовало, смогу ли я удержать внимание читателя описанием «всего лишь» портрета. Если читателю не было скучно — моя задача выполнена». Я (Кленов) рассмеялся — мне было не скучно, автор достиг своей цели.
ТРЕТИЙ ПАРАДОКС КЛЁНОВА, этический.
Первая ситуация: некоему человеку, находящемуся в Благородном собрании,- предположим, это знаменитый эйнштейновский Посторонний Наблюдатель,- захотелось справить естественную нужду. Наблюдатель размял сигаретку, вышел из зала, зашел в туалет и сделал то, что требовала от него природа. Какова была реакция присутствующих? Не было никакой реакции (кроме, возможно, ленивой мысли: «приспичило»). Вторая ситуация: этот же Посторонний Наблюдатель, захотевший справить нужду, решил никуда не выходить, а просто и прямо посреди зала сделал то же самое. Какова сейчас должна быть реакция собравшихся?
«- В морду ему! — не выдержал шеф-кок Борщ.
— Вы абсолютно правы! — тут же согласился Кленов.- Не вызывать же полицию?… Дадут ему в морду, спустят с лестницы и больше никогда не пустят в Благородное собрание.
А что, собственно, произошло? В обоих случаях этот человек совершил одно и то же действо… По содержанию. Но не по форме» Во всех «напримерах» форма оказывалась важнее содержания: ценность одного и того же содержания (ход «е2-е4») определяется формальной стороной дела: кто этот ход сделал чемпион мира гроссмейстер К. или Ваня Тюлькин.
Ценность одно и того же содержания, высказанного разными людьми, тоже определяется формально: кто это сказал — выдающийся писатель, познавший истину кровью, потом и головной болью; или бойкий щелкопер, суждения которого не интересны, потому что за ними не стоит личный опыт. Ясень ставит этический вопрос ребром. Этические нормы (форма), главенствуют над самим поступком (содержанием). Человек совершает один и тот же поступок, но в одном случае на этот поступок никто не обращает внимания, во втором случае спускают человека с лестницы. Рассказ Гроэма подтверждает — главное не содержание (в описании портрета нет содержания — или это содержание неуловимо — что, зачем, почему?), а форма (как написано?). Тезис — единство формы и содержания, без формы нет содержания, без содержания нет формы,остается теоретически верным, но ничего толком не объясняет (вроде эйнштейновской неразрывности пространства-времени).
— Это как дважды два в десятиричной системе,- говорил Ясень.- Вы (мы) перешли диффузионный порог — и теперь стало не «вот Бог, а вот порог», а наоборот — «вот порог, а вот и Бог». Мой вам совет: вам надо ставить не точку над I, а две точки над Е. Подумайте. И будьте мне здоровы.
ЧЕЛОВЕК В ФУФАЙКЕ.
От Нобелевской лекции у меня в голове осталась одна лишь перхоть, пришлось ее вытряхивать; зато на Борща она произвела потрясающее впечатление.
Его так потрясло поведение эйнштейновского Постороннего Наблюдателя, что на Нобелевском банкете он стоял в дверях и с подозрением разглядывал каждого, кто вставал из-за стола. Рядом со мной сидел Лон Дайк и что-то с увлечением рисовал на салфетках. Я тихо спросил его:
— Как вам лекция? Уяснили что-нибудь?
Он тихо ответил:
— Есть, есть у нас свой родной Посторонний Наблюдатель в фуфайке!
— Он в смокинге,- поправил я.
— Заблуждаетесь. Он всегда в фуфайке. Человек в фуфайке все знает. Он правильно посоветовал: нам надо ставить не точку над I, а две точки над Е.
Я вопросительно взглянул на Лон Дайка.
— Мы думали, что нам надо делать один заряд и взорвать его в центре пересечения двух Вселенных, в центре «дыни». Смотрите…
Лон Дайк показал мне салфетку с двумя пересекающимися окружностями и с одинокой точкой в центре «дыни».
— Но это не так,- сказал он и перечеркнул рисунок.- А вот как,- и показал мне вторую салфетку с теми же окружностями, но с двумя точками у полюсов «дыни».- Я только сейчас понял: чтобы разъединить два пузыря, нам нужно сделать не одну бомбу, а две… не один заряд, а два заряда. И взорвать их синхронно не в «дыне», а у ее полюсов.
«Рисунки Лон Дайка см. в академическом издании «Отчетов»
Наконец-то и я кое-что понял! Дошло! Наконец-то я понял, какие переговоры вел дженераль Гу-Син с моим антиподом из службы SOS!
— Нет! — сказал я.- Нам надо делать одну бомбу!
— Их должно быть две на полюсах «дыни»,- сухо ответил Лон Дайк.
— Вы правы! Две! Не в центре, а на полюсах! Но мы должны сделать одну! Вторую сделают Там. Плюс-минус, пространство-время, форма-содержание, бог-черт! Вторую точку над Е поставят в анти-Вселешюй!
ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
ВАКУУМНО-ДИФФУЗИОННАЯ ТЕХНОЛОГИЯ.
От литературоведческого визита Ясеня Кленова, который так помог нашим теоретикам, вернусь к своим обычным заботам в ПРОГЛОДЕ.
Строительство Вакуумно-диффузионного завода (ВДЗ — ВОДОВОЗ) уже шло полным ходом. ВОДОВОЗ должен был удовлетворять трем главным требованиям: быть НЕУЯЗВИМЫМ для известных или неизвестных источников опасности; обеспечивать НАДЕЖНОСТЬ в работе и БЫСТРОТУ достижения нужного уровня побочного и конечного продукта (диффузионной ткани и «энной пустоты»). Трудности, возникавшие на нашем пути, не поддаются описанию — ведь многие детали конструкции весом более 10 000 тонн нужно было собирать с точностью прецизионных механизмов; о пружинах, демпферах, клапанах и прочей мелочи до ста тонн нечего и говорить. «Лукойл», «Адидас» и «Кока-Кола» преодолели эти неслыханные трудности за каких-то полгода.
ЗАЩИТА ОТ КВАНТОВАННОГО ПРОСТРАНСТВА.
Особую проблему составляла защита ВОДОВОЗА от квантованного пространства (это был уже не космос в обычном понимании, а «межвселенское пространство»,- не знаю, как назвать,- тот самый эфир, в котором существуют сами Вселенные). Нужно было выбрать доступный и надежный материал. Песок, бетон и свинец не подходили, кванты пространства-времени пронизывали их без всякого сопротивления, мы провели эксперимент, засыпали песком, залили свинцом и бетоном три глубоких каньона — толщина свинца достигала ста метров, бетона — еще больше,- и облучили их Коровиной Установочкой. Результат был «ноль на массу», кванты прошили песок, бетон и свинец, будто их там и не было,- сравнение ножа с маслом здесь не подходит, потому что на ноже остаются хотя бы следы масла, масло хотя бы сопротивляется. В ходе исследований нам случайно удалось найти (отличились академики Цукерман, Капельцын и я, грешный) простое, дешевое и эффективное решение проблемы. Дело было так: Цукерман и Капельцын уперлись в песок, бетон и свинец, в эти традиционные материалы защиты, и никак не могли выйти из этого сыпуче-тягучего треугольника и найти пригодную тормозящую субстанцию. Правда, они не опускали руки и сейчас подыскивали каньон поглубже, чтобы залить его серебром, но этот эксперимент показался мне излишне дорогостоящим, и я попросил Цукермана и Капельцына поделиться с Коровой своими затруднениями, а сам решил поприсутствовать сбокуприпеку.
