Живых смертниц не бывает: Чеченская киншка - Речкалов Вадим Владимирович (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗

Вообще Зареме не позавидуешь. У нее очень мало шансов выжить. Вы знаете о судьбе двух девушек, которые осуждены к шестнадцати и восемнадцати годам за взрыв вокзала в Пятигорске? Они сейчас в Вологодской области сидят. А вы знаете, что это уже шестой их лагерь? По полгода — больше не получается. Вот их и возят с зоны на зону. Как только обстановка вокруг них накаляется — переводят. Никому ж не нужно ЧП в зоне. Звезды полетят, звания… Так и Зарему будут катать. К тому же у нее характер скверный, рано или поздно он проявится. Невозможно притворяться двадцать лет.

И везде к ней будут претензии. Типа, ты, сволочь такая, чеченская рожа, приехала русских взрывать. Ее вон даже в “Лефортово” побили, а в “Лефортово” этого практически не бывает. Когда случился теракт в метро, Зарема сказала “Yes!”, и ее сразу побили сокамерницы. Я тогда с ней уже не сидела, но знаю, что так было. После этого всю камеру разбросали по разным хатам. А побили ее две девочки-проститутки. Причем даже не россиянки — одна из Белоруссии, другая с Украины. Сидели за незаконный переход границы.

Вообще иногда в зонах убивают. И занимаются этим не какие-то там авторитеты, а самое дерьмо, отходы. А таких там очень много. А женская зона — самое беспредельное место. Там что ценится: есть у тебя деньги, есть у тебя чай, есть у тебя шмотки (сейчас разрешено в своем ходить) — тогда ты человек, все остальные — грязь. Ни в женских тюрьмах, ни в женских зонах других авторитетов нет. Нормальных арестантов сейчас можно посчитать по пальцам. В Соликамске, в “Белом лебеде”, когда узнали, что к ним отправляют Радуева, устроили забастовку, возмущались. Люди, получившие пожизненные сроки за изнасилование детей, убийства. Они ничем не лучше Радуева. А может, в чем-то еще и гнуснее его. И вот они стали в позу и возмутились. И что там потом на самом деле случилось с Радуевым, никто из нас так и не узнает. Просто так здоровые мужики не умирают. У него, не спорю, башка в двух местах прострелена, но умер-то он не от башки.

А что касается чеченцев, то они ни в зонах, ни в тюрьмах голоса не имеют. Знаете, как на “шестерке” в Печатниках обращаются с чеченками? Их колотят с утра до ночи. Просто потому, что они — чеченки. Причем сидят не за терроризм, а за фальшивые доллары, как правило, ну и за наркотики.

Я думаю, до Заремы дотянутся вовсе не зоновские. Ее отправят в какой-нибудь дальний лагерь, где будет предварительно проведена беседа. Руководству не нужно, чтоб Зарему убили. Не то сейчас время. Много найдется таких, кто начнет вякать, говорить, писать. Так что в зоне ее будут беречь…

Но ведь она действительно сдала кучу народу… Не могу сказать, что я живу по воровским понятиям. Но я, например, села первый раз одна и осудилась одна. Я второй раз села одна и осудилась одна. Третий раз села — и опять одна. А здесь у нас какой расклад? На всех углах говорится, что по показаниям Заремы Мужахоевой арестовано-убито тринадцать человек.

У Заремы со стороны отца еще два дядьки. Один в Москве, другой в Сибири. И вот тот, что в Сибири, убил человека, который убил ее отца. И теперь Зарема его боится. Типа, вдруг он и ее убьет — семью опозорила. Но я так не думаю. Ну, убьет он Зарему — и сам сядет, зачем ему это надо… Он и того человека как убил? Тот в Сибири жил, чечен или ингуш. Так дядька Заремы в Сибири его убивать не стал — несколько лет ждал, пока тот в Чечню приедет. Только тогда зарезал, чтоб не сидеть. А Зарема в Чечне вряд ли появится.

…Страшная жажда жизни. Страшное беспокойство — сколько дадут. И это человек, который готов был разорвать себя на куски. Вот она рисует мне план Толстопальцева. Здесь, говорит, пруд, здесь магазин, я туда ходила: и на пруд, и в магазин. Ты, спрашиваю, с подружками ходила? Нет, отвечает, у них была задача взорвать Тушино, их никто не должен был видеть, они из дому носа не показывали. Я говорю: ну хорошо, а у тебя была задача взорвать кафе — ты-то какого черта в Толстопальцеве отсвечивала? Или вот вернули нам телевизор. А она лучше меня знает все видеоклипы, всех артистов. Прекрасно пляшет, когда настроение хорошее. А любимая песня, не поверите, — группы “Любэ”: “Давай за жизнь, давай, брат, до конца...” По телевизору показывают рекламу “Терминатора-3”. Зарема говорит: “Я его видела!” Я ей кричу: ты достала уже своим враньем! Где ты могла его видеть, он только в кинотеатрах начал идти? На кассете пиратской — так не было у вас в Толстопальцеве видака, ты сама говорила. Да нет, отвечает, в кинотеатре. Я беру “Московскую правду”. Вот он идет, говорю, здесь, здесь и здесь. В каком? Названия, отвечает, не помню. А “Терминатора” начали показывать с 3 июля 2003 года, как раз в тот день, когда Зарема в Москву прилетела. Получается, смертница наша, перед тем как себя подорвать, еще и в кино ходила. И деньги у нее при себе были, у смертницы, когда она кафе пришла подрывать. Тысяча рублей, которые благополучно потырили наши менты. Наши менты — это сказочные люди. Захватили террористку, и первое, что сделали, — пошарили по карманам.

Свозили ее оперативники в Толстопальцево. Приезжает, жалуется. Представляешь, говорит, они все мои вещи забрали, козел этот Арби. Я говорю: да ладно, тут вся жизнь под откос, какие вещи! А она говорит: да я только пеньюар купила, такой красивый. Е-мое, какой пеньюар, если ты взрываться приехала…

Вела дневник в тюрьме. Я его читала, когда ее уводили. Но писала она то, что нужно. “Как я проклинаю эту Лиду, которая меня втравила...” Мне уже сказала, что никакой Лиды нет, но в дневнике все равно продолжает писать про Лиду, до тех пор, пока не признается следователю. “Как бы я хотела помочь сотрудникам ФСБ! Как я благодарна русским!” Дает мне это читать. Я говорю: ты че такую хрень-то пишешь, для кого? Для ФСБ, говорит. Вас понял, говорю, молодца. Приходит от следователя: “Представляешь, эта сука Ганиева сдала Курейшу”. Так она Рустама Ганиева называла. Пишет в дневнике: “Узнала, что арестовали Курейшу, какая же он сволочь!” А до этого, пока никто не знал, кто такой Курейша, он же по паспорту Рустам, она писала: “Все время вспоминаю, как хорошо ко мне относился Курейша. Почему я не согласилась стать его женой?” Когда взяли Раису Ганиеву, оперативники сказали Зареме. Счет пошел на минуты: кто из вас больше людей сдаст, того и отмажем. Вот они с Раисой и соревновались. Ганиева своего брата сдала, а Зарема — нет. У нее двоюродный брат в боевиках. Он даже не просто боевик, а амир — начальство ваххабитское. Где-то бегает.

Принесли Зареме на подпись продление содержания под стражей. А там кратко изложено, в чем она обвиняется. Когда она это прочитала, то орала на всю тюрьму. Как она нас всех любит, в особенности ФСБ. Знаете, когда Зарема была искренней? Когда Зарема была Заремой. Когда после вердикта кричала, что русских надо взрывать. Правда, вставила одну красивую фразу. Что я вас раньше не ненавидела, а теперь ненавижу. Она нас ненавидела давным-давно.

А на приговоре как хорошо держалась! Я это оценила. С достоинством, с улыбкой. Вот она, настоящая! Сказать: “нет проблем”, выслушав приговор — двадцать лет, когда адвокат и оперативники ей накануне лапшу вешают: Зарема, блин, пять лет. Ну, максимум шесть. А как сладко в это верить! И после этого она спокойно выслушивает: двадцать! “Спасибо, ваша честь!” Вот это — она! В такую минуту хрен притворишься.

Шахидка с сигаретой. Это нонсенс.

У меня ощущение, что она не чеченка. Сидела я с ними — не такие они. Зарема — другая девочка. Колбаса со свининой — да нет вопросов. Много вы видели чеченок, которые курят? А Зарема курила с первого дня. Мои же сигареты и курила — “Кент-четверка”. Ну, правда, немного. И в эти сказки про рай она не верит. И выступление Ястржембского мы вместе смотрели. Ну, че он плетет, говорила Зарема, какие наркотики, какое сексуальное давление? Очередь, Ангелина, ты понимаешь, очередь из девочек, готовых поехать и взорваться. Просто от ненависти. И больше я от нее ничего не добилась.