История Авиации 2004 05 - Журнал История авиации (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
Поэтому на лососевую путину сбегалось большое количество японских, корейских рыболовных шхун и судов, пытавшихся безнаказанно ловить рыбу в территориальных водах с целью браконьерства, не имея на то лицензий. По имевшимся данным начальника Камчатского погранотряда Александра Петровича Льва 1* (он же был и начальником Камчатского областного управления НКВД), хищнический промысел японцев в 1933 г. был весьма активным и велся судами разного тоннажа: 17 плавающими рыбоконсервными заводами, тремя крабоперерабатывающими заводами, восемью траулерами среднего водоизмещения, а также примерно 1000 малыми и средними рыболовецкими шхунами. И этот промысел осуществлялся под постоянной охраной сил японских ВМФ: двух дивизионов эсминцев, подводных лодок типа РО-29-32, нескольких флотилий вооружённых разведывательно-дозорных шхун, а также японских полицейских судов.
1* Лев Александр Петрович репрессирован и расстрелян в 1938 г. В реабилитации отказано.
В составе авиаэскадрильи имелся и один МБР-2, на котором прилетел М.И. Пармичев. Зима 1934 г.
Вдоль западного побережья Камчатки, вдали от жилья и населенных мест были разбросаны сезонные рыбоконсервные заводы, рыбообрабатывающие базы, холодильники, рефрижераторы и утильзаводы со своим обслуживающим промысловым флотом. Контра- бандно населению области доставлялось большое количество спирта и хозяйственно-бытовых товаров, что серьёзно подрывало экономику края. Велась скрытая незаконная охота на пушного и морского зверя, скупка мехов у местных жителей. От этого государственного браконьерства со стороны Японии наша страна ежегодно теряла по тогдашнему курсу около 7 миллионов золотых рублей.
Перед камчатскими пограничниками в 1934 г. была поставлена задача значительно снизить деятельность браконьеров и предотвратить проникновение контрабандного товара на территорию полуострова. Командование НКВД со своей стороны возлагало большие надежды на помощь авиаэскадрильи при выполнении поставленных задач. Руководство погранотряда и Камчатского Обкома прекрасно понимали сложившуюся ситуацию, что население Японии испокон веков кормилась морепродуктами и часто на своих судах достигала Камчатского полуострова. Но международное право предусматривало наличие морских границ у любого суверенного государства. Со своей стороны, Советское государство не запрещало Японии ловить рыбу в водах у своего побережья. Но по международному праву Япония обязана была оформлять лицензии и уплачивать сборы за добычу морепродуктов в чужих территориальных водах. Но Япония игнорировала эти мероприятия и, пользуясь слабостью РККА в первые годы советской власти, а также незащищенностью Дальневосточных границ, безнаказанно браконьерствовала в пограничных районах Камчатки. Доходило до абсурда, когда при задержании корейских шхун находили документы, выданные Японией, на право ловли морепродуктов у берегов Камчатки с уплатой пошлин Японии.
Учитывая сложную обстановку на границе, начальник погранотряда А.П.Лев предполагал возможные провокации на побережье и призывал быть готовыми к строгому соблюдению законов международного права и не поддаваться на любые ухищрения со стороны японской военщины. Вскоре все эти опасения оправдались.
3 июля 1934 г. события неожиданно стали развиваться стремительно, как по хорошо подготовленному и продуманному сценарию. Началось с того, что пограничный катер «Кит» в наших территориальных водах в районе Бичевинки задержал японскую промысловую шхуну в момент извлечения её экипажем сетей с уловом жупановской сельди. Катер «Кит» арестовал её и сопровождал в Петропавловск для составления протокола. На подходе к мысу Маячный (рядом с входом в Авачинский залив) неожиданно появился боевой корабль японцев, оказавшийся в наших территориальных водах, и, угрожая применением военной силы, стал препятствовать аресту шхуны.
Здесь уместно упомянуть о самом пограничном катере «Кит», команде и его легендарном командире. Катер «Кит» прибыл в Петропавловск-Камчатский летом 1929 г. Командовал им известный всему Дальнему Востоку опытный моряк лейтенант Н.С.Магалов. Команда состояла из семи человек. К 1934 г. на счету экипажа «Кит» были сотни задержаных японских браконьеров. Магалов превосходно знал все западное и восточное побережье Камчатки, мастерски маскировал свое судно, устраивал засады в самых неожиданных местах и всегда брал браконьеров «с поличным». Часто он водил свой катер под парусами, чтобы стуком работы двигателя не выдавать свое присутствие. Он был грозой для нарушителей границы, за что стал одним из первых пограничников в Советском Союзе, награжденных орденом Красной Звезды. Это в то время была очень высокая награда.
На помощь катеру «Кит» вышел ПСКР (пограничный сторожевой корабль) «Боровский». Тут же неожиданно оказался уже второй японский эсминец, и они стали открыто угрожать захватом наших боевых пограничных кораблей. На грот мачтах японцами были подняты флажные сигналы: «Следовать за нами». Такого уже наши моряки позволить не могли. Все легли в дрейф и срочно сообщили о событиях на базу. База дала ответ — тянуть время, но в вооруженный конфликт не вступать. Немедленно были высланы на помощь недавно прибывшие два ПСКРа «Киров» и «Дзержинский». Между Камчаткой и Москвой напряженно заработала радиосвязь. У летчиков сыграли боевую тревогу и стали готовить к боевому вылету гидросамолеты с авиабомбами.
Пришедшие в район конфликта ПСКРы «Киров» и «Дзержинский» застали уже пять боевых кораблей японцев. Японцы в своих притязаниях не отступали и, угрожая наведенной корабельной артиллерией, требовали следования за ними. Наращивание сил и внезапность появления японских эсминцев — все говорило о заранее спланированных действиях. Явно готовилась вооруженная провокация в территориальных водах Камчатки. Бесконечно тянуть время было невозможно, а вступление в открытый бой со значительно превосходящими силами противника грозило уничтожением нашим кораблям и экипажам. Именно по этой причине командный пункт камчатской базы отдал приказ оружие не применять, а нашим кораблям самым малым ходом, делая вид, следовать за японскими эсминцами. Японцы окружили наши корабли и стали нагло требовать увеличения хода. Одновременно был отдан приказ звену гидросамолетов в составе экипажей Мустыгина, Макарова и Кувшинникова с бомбовой нагрузкой вылететь в район конфликта с приказом имитации бомбового удара, чтобы этим маневром отбить у японцев желание к провокациям и вторжению в территориальные воды Советского Союза.
Как вспоминал Алексей Владимирович, «С появлением нашего звена боевые корабли японцев, не имевшие противовоздушной защиты, бросились удирать веером в разные стороны. На флагштоках они спешно начали поднимать другие сигналы — «Желаем счастливого плавания!»». Наглость и лицемерие японцев поражали наших пограничников.
«Савойи», неоднократно имитируя атаки с воздуха, сопровождали японские корабли до тех пор, пока они не покинули территориальные воды Камчатки. Эсминцы, развив высокую скорость хода, при каждом заходе на них краснозвёздных самолётов начинали отчаянно циркулировать, подавая тревожные сигналы, как бы моля о пощаде. Шхуна, которая явилась причиной возникновения описанного конфликта, была вообще попросту брошена, и в составе эскорта уже наших кораблей вскоре была доставлена в Петропавловск-Камчатский и арестована. Это была последняя попытка японцев вступить в открытый конфликт с нашими пограничниками. Вернувшись на Халактырку, летчики застали готовыми к вылету ещё два звена.
После этого инцидента авиаэскадрилья стала регулярно действовать над всеми прилегающими бухтами для выяснения возможного преднамеренного захода туда японских боевых кораблей и рыболовецких шхун с целью укрытия там от взора пограничной службы. В целом службу морских пограничников в те 30-е годы с полным основанием можно назвать боевой и опасной. Часто им приходилось выполнять свой долг под прицелом корабельных орудии. Нередкими были и вооружённые стычки с отрядами браконьеров, которые имели весьма неплохое вооружение и оснащение.
