Он сделал все, что мог. «Я 11-17». Отвеная операция (илл. А. Лурье) - Ардаматский Василий Иванович (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Он за мной ухаживал.
— А вы?
— Я любила другого человека. Советского офицера.
— Вот как!- Хауссон пристально всмотрелся в Посельскую. — А Шокман знал об этом?
— Все знали. Я не скрывала. А от этого посыпались беды и на моего друга, русского офицера.
— А именно?
— Утром того дня, когда я ушла на Запад, ко мне в институт прибежал сослуживец моего друга, тоже советский офицер. Он сказал, что у моего друга крупные неприятности на службе. Арестованы какие-то люди, с которыми он будто бы был связан. Офицер больше ничего рассказать мне не мог и только передал вот эту записку…
Наташа вынула из-за обшлага кофточки аккуратно сложенную бумажку и протянула ее Хауссону. На листке из блокнота торопливо по-немецки было написано следующее:
«Дорогая Ани, у меня очень серьезные неприятности. Настолько серьезные, что я умоляю тебя, во имя нашего счастья, сегодня же уйти на Запад. Обо мне узнавай там же, в комендатуре. Если эта записка дошла до тебя, того, кто ее принес, поблагодари за то,что он верный друг- мой и твой. Скоро увидимся. Целую крепко. Твой Михаил».
— О-о! Это очень интересно! — прочитав записку, сказал Хауссон. — Видимо, нужно понимать так, что он тоже перейдет на Запад?
— Я тоже так поняла.
— Хорошо. Какое звание у вашего друга?
— Капитан. Капитан Скворцов.
— Где он служит?
— Этого я не знаю. Мне известно только, что он работает в штабе.
Посельская прекрасно видела, что Хауссон все хуже владеет собой и уже почти не старается скрывать, насколько интересно и важно для него все, что он слышит.
— Как вы думаете, когда он может прийти? — нетерпеливо спросил майор.
— Принесший записку офицер сказал, что в субботу у них будет какое-то партийное собрание, на котором решится судьба моего друга.
Хауссон беспокойно отодвинул и снова придвинул к себе стоявшую на столе пепельницу, вынул сигарету, подержал ее и, не закуривая, бросил в пепельницу.
— Разрешите последний и опять нескромный вопрос. У вас с этим офицером отношения… достаточно серьезные?
Посельская покраснела:
— Да.
— Простите, — поспешно произнес Хауссон, — но мы должны знать и это.
30
Субботин явился в комендатуру за полночь.Разговаривая с дежурным офицером, он заметно нервничал, но это не помешало ему увидеть, что его здесь ждали. Не успел он заполнить регистрационную карточку, как в комендатуру прибыл майор Хауссон.
Он зашел в комнату дежурного офицера,спросил,не звонили ли ему по телефону, и, бросив мимолетный взгляд на Субботина, вышел.
Да, это был Хауссон. Субботин сразу его узнал.
Вскоре Субботина провели в другую комнату. Здесь Хауссон встретил его у двери.
— Вы поступили правильно,капитан Скворцов.- Майор обнял Субботина за плечи и повел его к креслам. — Садитесь. Я рад первым приветствовать вас под сенью законов, утверждающих свободу человека.
— С кем имею честь разговаривать? — настороженно спросил Субботин.
Хауссоп засмеялся:
— Не нужно так официально, капитан!Скажем так: я тот человек, которому Анна Лорх нашла возможным доверить некоторые ваши тайны — не все, конечно.
— Где она? — быстро спросил Субботин.
Хауссон посмотрел на часы и подмигнул:
— Сейчас она,наверно,крепко спит в своей гостинице, где будете жить и вы. Но мы мужчины и к тому же люди военные. Нам придется еще пободрствовать. Готовы ли вы ответить на несколько вопросов?
— Пожалуйста,- устало произнес Субботин.
— Чем для вас окончилось партийное собрание?
— Меня исключили из партии. Впереди- отправка на родину.
— Какие обвинения вам были предъявлены?… Только,пожалуйста, поточнее.
— Несколько обвинений:дружба с немкой Анной Лорх,будто бы связанной с какими-то арестованными заговорщиками. Это- главное. Потом спекуляция в западной зоне.
— В действительности это тоже было? — быстро спросил Хауссон.
— В какой-то степени да.-Субботин усмехнулся.-У меня,например,намечалось солидное дело с вашим полковником, по фамилии Купер.
— Купер? — переспросил майор.
— Да…
Хауссон записал фамилию.
— Ну,и наконец, как всегда у нас в таких случаях бывает,повытащили на свет божий все,что было и не было.И какое-то пьянство с дракой,и грубое обращение с подчиненными, и недобросовестная работа. Но все это ерунда.
— Что значит «ерунда»? Это были обвинения необоснованные?
Субботин пожал плечами:
— В такой ситуации превращение мухи в слона — наипростейшее дело.
Хауссон подумал и сказал:
— Пока у меня все. Сейчас вас отвезут в отель. Отдыхайте. А завтра вернемся к делам.
На другой день утром Субботин в ресторане отеля встретился с Посельской. Они знали, что за ними наблюдают, и держались так, как могли вести себя влюбленные, нашедшие друг друга после тревожного испытания их любви. За завтраком Субботин не сводил глаз с Посельской.
— Что у тебя? — поглаживая руку Наташи, тихо спросил он.
— Сперва Хауссон разыграл полное равнодушие к моему появлению, а потом все пошло по нашему плану.
— Со мной он уже говорил. Задал несколько вопросов. Думаю, что сейчас он пытается проверить то, что ему по силам проверить.
Субботин не ошибался. Хауссоп в это время действительно занимался именно этим. Прежде всего- полковник Купер. Нетрудно догадаться, как обрадовался Хауссон, установив, что среди американских военнослужащих, занимающихся в Берлине экономической разведкой и валютной войной, действительно имеется капитан Джойс, носящий условную кличку «полковник Купер». Одновременно к Хауссону, уже помимо его усилий, поступило письмо из советской комендатуры Берлина о побеге офицера Скворцова. В нем требовали вернуть перебежчика, так как он совершил служебные преступления и подлежит суду. Впрочем, этому документу Хауссон верил меньше всего- он понимал, что письмо комендатуры может быть специально изготовлено для прикрытия и утверждения агента советской разведки.Больше того,получи Хауссоп только одно это подтверждение, он был бы почти уверен, что Скворцов подослан. Большую надежду Хауссон возлагал на проверку с помощью «полковника Купера».
Очная ставка Скворцова и Купера была обставлена с большой хитростью, исключавшей всякую случайность во взаимном опознании ими друг друга.
Субботина привели в комнату, в которой были три двери: одна — в коридор, а две — в соседние комнаты. Его посадили на диван. Хауссон сидел за столом. Извинившись,что ему нужно закончить какие-то срочные дела,майор что-то писал.Из соседних комнат через ту,где находился Субботин,то и дело проходили люди.
И вот в дверях появился «полковник Купер».Он медленно прошел через комнату и в упор посмотрел на Субботина. Через минуту на столе у Хауссона зазвонил телефон. Он послушал, сказал: «Хорошо, зайдите». «Полковник Купер» вернулся, прошел мимо Субботина к столу Хауссона. Они перебросились несколькими фразами, после чего майор пригласил к столу Субботина.
— Скажите, капитан, вы лично не знакомы с этим человеком? — спросил Хауссон, покзывая на «Купера».
Субботин улыбнулся.
— Я не знаю, помнит ли полковник Купер, но я отлично помню встречу с ним.
— Где она произошла? — спросил Хауссон.
— В кафе возле Олимпийского стадиона. Вы помните это?- обратился Субботин к Куперу.
— Помню.
— Вы были чересчур осторожны,- засмеялся Субботин.- А вот мне за сделку с вами, хотя она и не состоялась, крепко попало.
— Но вы же были штатский? И были немцем?- сказал Купер.
— Я был бы полным идиотом,если бы занимался спекуляцией в форме русского офицера.
Оба американца засмеялись.
— Вы свободны,-сказал Хауссон Куперу,и тот ушел.- Ну, капитан, продолжим наш разговор и постараемся вести его как можно более откровенно. У меня к вам такой вопрос: знаете ли вы некоего лейтенанта Кованькова?
— Слышал что-то…- равнодушно ответил Субботин.-Он из другого отдела штаба. Я ведь работал в отделе,ведавшем инженерными войсками, а тот лейтенант, если не ошибаюсь, — в отделе по связи с немецкой администрацией.
