Ленинградская зима - Ардаматский Василий Иванович (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗

Василий Иванович Ардаматский

Ленинградская зима

Часть первая

Глава первая

Шел июль сорок первого года — война с Россией была в полном разгаре…

Михель Эрик Аксель терпеливо ждал назначения. Каждое утро он приходил на Тирпицуфер, в главный штаб абвера, и прежде всего направлялся в протокольный отдел — приказа все не было. Аксель — достаточно зарекомендовавший себя офицер абвера, чтобы не нервничать и знать, что впереди его ждет достойное дело. Временно он работал в отделе систематизации разведданных. Это тоже было приятное занятие — ежедневно, ежечасно, хотя бы по донесениям, наблюдать, как немецкие войска стальными клиньями вламываются в страну большевиков, берут их города, сея там ужас и панику. С несколько ревнивым чувством он читал информацию, поступавшую из разведывательно-диверсионного центра «Сатурн», который вместе с центральной группой войск был нацелен на Москву. Перед началом кампании он ожидал, что «Сатурн» будет поручен ему. Он очень хотел этого и был поражен, когда начальником «Сатурна» назначили Зомбаха — одного из «серых полковников» абвера; эти полковники только тем и славились, что у них безупречные биографии.

Аксель в военной разведке всего пять лет, но в его послужном списке уже немало серьезных дел… Главное, конечно, Мадрид. Его послали туда в 1936 году, когда генерал Франко поднял мятеж против Испанской республики. В Мадридском университете тогда появился молодой немецкий ученый — долговязый, с приятным интеллигентным лицом. Его интересовали документы и свидетельства о распаде Византии в результате четвертого крестового похода, в бесконечно далеком XIII веке. До того как стать работником абвера, Аксель три с половиной года учился во Франкфурте, в университете имени Гёте, на историческом факультете, так что в обличье неразговорчивого мужа науки ему было не так уж трудно вводить в заблуждение даже образованных людей и оправдывать приставку «д-р» на своей визитной карточке. Впрочем, всем известно, как легко получить в Германии докторское звание.

Аксель исправно ходил в архив Мадридского университета и работал с древними рукописями и документами. Там он трудился до полудня, а во второй половине дня занимался разведкой — вербовал агентов, изучал настроение республиканской столицы.

Войска Франко, поддержанные Германией и Италией, готовились к решающему наступлению. В эти дни Аксель получил приказ выехать через Португалию в порт Кадис и в определенный день и час подняться там на борт аргентинского парохода «Анхела»…

Он сделал все, как было приказано, и в капитанской каюте парохода увидел главу абвера Вильгельма Канариса.

Обязанный профессией ничему не удивляться, Аксель сдержанно приветствовал шефа и вытянулся, ожидая приказаний.

Канарис в черном кителе гражданского моряка сидел на вертящемся кресле. Не поднимаясь, он тихим, глуховатым голосом поздравил Акселя с присвоением ему звания капитана.

— Впрочем, вы знаете: у нас в абвере звание — вещь условная, безусловно только одно — талант разведчика. — Черные маслянистые глаза Канариса мазнули по высокой фигуре Акселя сверху вниз. — Однако когда есть и то и другое, можно радоваться… — Сделав секундную паузу, он дружески улыбнулся. Это было для Акселя великой наградой.

Канарис упруго выбросил свое плотное, погрузневшее тело из кресла и, подходя к Акселю, сказал:

— Я читал ваши донесения. Там все правда?

Аксель молчал, но не мог скрыть обиды.

Канарис выжидательно снизу вверх смотрел на него. Недовольно сдвинув свои густые брови и отступив на шаг, он показал Акселю на диван.

— Присядьте, капитан. Что-то вы слишком впечатлительны…

Аксель сел в угол дивана, неудобно скрестив свои длинные ноги.

Канарис прислонился спиной к иллюминатору, от этого в каюте стало темнее, и Аксель перестал видеть лицо шефа.

— Фюрер ставит перед нами новые задачи… — негромко заговорил Канарис. — Совершенно новые… Франко скоро начнет последнее наступление. Мы ему поможем. В Мадриде, Барселоне и в других городах нужно срочно создать отряды из верных, хорошо вооруженных людей, которые в нужный момент ударят республике в спину. Франко будет наступать на Мадрид четырьмя колоннами, наши отряды будут пятой. Ваше мнение — это можно сделать? Сидите, пожалуйста. — Канарис опустился в кресло и сидел боком, не поворачиваясь к Акселю, не хотел мешать ему собраться для точного ответа.

— Испанцы очень своеобразны… — начал Аксель.

— Я прекрасно знаю испанцев, с ними можно иметь дело, за волевыми людьми они идут охотно.

— Степень их надежности…

— Главной силой «пятой колонны» должны стать люди, для которых победа красных означала бы их гибель, — перебил Канарис. — Этот принцип отбора охранит вас от дорогостоящих ошибок.

— Анархистов брать? — осторожно спросил Аксель.

— Только на слепые роли, люди, которые выступают против всякой власти, опасны…

Каждое новое сомнение Канарис отсекал со все большей резкостью, но Аксель не торопился соглашаться. Он отлично помнил крылатое выражение Канариса, что уверенность рождается, когда умирают сомнения. Дело стоило того, чтобы хорошо его обдумать.

— Начав эту работу, мы подвергнем себя большому риску, и я теперь все время чувствую контрразведку за своей спиной, — сказал Аксель.

— Согласен — риск есть… — Канарис наклонил голову, и его глаза спрятались под кустистыми седеющими бровями. — Да, кто-то провалится и погибнет, — продолжал он. — Может быть, и вы. А кто-то доведет дело до победного конца. — Канарис снова замолчал, давая возможность Акселю прочувствовать услышанное. — А главное, — продолжал он, — фюрер говорит нам: любое общество, любое государство в момент больших потрясений слепнет и глохнет…

Это было сумасшедшее дело… Забыв о Балдуине Фландрском, Аксель с рассвета до поздней ночи носился по Мадриду на купленном по случаю стареньком горбатом «фиате». Он вербовал верных людей в свою «пятую колонну», добывал оружие и складывал его в тайники. Он настолько обнаглел, что в отеле, где жил, снял еще две комнаты, разместил в них свой штаб — там сидели два испанских фалангиста, его помощники, которые совершенно открыто вели запись желающих воевать в рядах «пятой колонны».

Все шло как по маслу, и в нужный час «пятая колонна» вышла на улицы Мадрида, напала на его защитников с тыла и этим сильно ускорила падение города.

Канарис запомнил Акселя, и тот вернулся в Берлин, на Тирпицуфер, уже майором.

Весной 1939 года Аксель получил новое ответственное задание и спешно выехал в Советский Союз. Его мадридская легенда была признана настолько удачной и прочной, что ее решили не заменять, а лишь немного подправить. Он отправился в Ленинград снова в качестве историка, под тем же именем. И снова его интересовали хитросплетения византийской истории.

— Задание фюрера срочное, но это совсем не значит, что надо спешить, — говорил Канарис, прощаясь с Акселем. — Трех-четырех месяцев, думаю, вам хватит. Зная вас как мастера сомнений… — улыбнулся он, — я не желаю вам удачи, я твердо верю в нее…

Ровно в девять утра Аксель появлялся в Государственном Эрмитаже — всегда в одном и том же скромном потертом костюме, длинноногий, медлительный, с внимательными светлыми глазами за стеклами очков. Вскоре он уже называл работавших с ним сотрудников по имени и отчеству, мило коверкал русские имена и, смеясь, извинялся за это. Он объяснял, что родился и рос в Риге, что его отец состоял компаньоном в русско-немецкой коммерческой фирме, а его лучшим другом детства был русский мальчик. С тех пор он знает русский язык, очень плохо, конечно…

Он был очень серьезен, медлителен, молчалив, не тратил ни минуты на праздные разговоры и редко вставал со своего места за огромным дубовым столом, заваленным древними манускриптами. Когда сотрудники музея шли в буфет обедать, он оставался на своем месте и однажды смущенно объяснил, что буфет не предусмотрен его скромным бюджетом. По этой же причине он живет не в отеле, а в канцелярии немецкого консульства.