Повести и рассказы - Мильчаков Владимир Андреевич (читаем книги txt) 📗
«Живой не дамся!» — в который уже раз за последние дни подумала Грета.
— Подойдите поближе! — раздался в тишине кабинета звонкий высокий голос.
Грета вздрогнула. Явно, что это прозвучал голос человека, сидящего за столом. Между тем в полутьме девушке казалось, что за столом никого нет. Она сделала несколько неуверенных шагов.
— Садитесь, — пригласил тот же голос.
Только подойдя к столу, Грета увидела, что в кресле за столом сидит человек, вернее — человечек.
Это был, по существу, карлик, не более метра с четвертью ростом. Неправильной формы голова с вытянутым вперед лицом, казалось, покачивалась на тонкой, как у ребенка, шее. Подбородок и низкий лоб, скошенный под острым углом, превращали профиль карлика в треугольник, вершиной которого является длинный, с огромными ноздрями нос.
Человек сидел в углу кресла, опираясь на подлокотник и маленькими, блестящими, как булавочные головки, глазами снизу вверх рассматривал девушку. Казалось, он не только рассматривает, но одновременно и обнюхивает Грету.
«Крыса!» — подумала девушка, с трудом подавив в себе чувство отвращения.
— Садитесь, фрейлин Шуппе! — проговорил фальцетом карлик. — Совсем поправились?
«Должно быть, когда он рассердится, то визжит и попискивает от ярости», — подумала Грета. И неизвестно отчего, эта мысль придала ей бодрости.
— Работать могу. Контузия оказалась не очень сильной.
— Я в курсе всего, что произошло. Просто чудо, что вы уцелели. Счастливая случайность.
Девушка не знала, что ответить. Она сидела, собранная, как пружина, чувствуя, что сейчас, вот в этом разговоре, решается ее судьба, боясь неосторожным словом вызвать подозрение собеседника.
Но карлик не ожидал ответа. Он еще раз с видимым удовольствием окинул взглядом сидевшую перед ним девушку и заговорил тоном вежливого приказания.
— Вы дали согласие возглавить лабораторию «А». — Он недовольно поморщился, словно только сейчас вспомнил что-то неприятное. — Все материалы о достигнутом вашими предшественниками вы получите сегодня же. Ознакомьтесь и продолжайте дальше. Собственно говоря, возглавлять вам еще нечего. Лаборатория «А» недели две тому назад с шумом и грохотом превратилась в ничто, перестала существовать. Вас это не пугает?
— Постараюсь выяснить, на чем остановились мои предшественники, и пойду дальше, — спокойно ответила Грета.
Карлик уперся булавками глаз в собеседницу. Ответ девушки, видимо, понравился ему.
— Все материалы сохранились. Даже ход последнего опыта, до самого момента взрыва, записан. Записывающие аппараты находились далеко от лаборатории и уцелели. Поэтому вы получите исчерпывающий материал.
— А лаборатория? — спросила девушка.
— Скоро она будет готова. Вы обеспечите ее полную готовность. Мы решили свести к минимуму число людей, причастных к этому… ну, назовем его так… эксперименту. У вас будет только один непосредственный помощник. Его зовут Карл Зельц. Вся техническая часть лежит на нем. Но Зельц не должен видеть ваших записей. О ходе работ будете докладывать только мне. Обо всем, что вам будет необходимо, — люди, материалы, оборудование, энергия — ставьте в известность только меня. Я прикажу, и вас будут пропускать ко мне в любое время. Я все прикажу сделать для вас. Это моя миссия. На меня ее возложил сам божественный фюрер, — закончил самодовольно карлик. Он помолчал, чтобы собеседница поняла значительность этого факта, затем поднял вверх иссохший, как сучочек, указательный палец и торжественно произнес: — Только всегда и везде помните: вам доверена судьба государства. Полнейшая тайна. Поняли?
— Мне все понятно. Я готова, — поднялась с места девушка. Но карлик величественным жестом тоненькой синеватой руки усадил ее обратно и нажал кнопку сигнализации.
Вошел дежурный.
— Укажите фрейлин Шуппе кабинет, передайте ключи от сейфа лаборатории «А». Но предварительно пригласите сюда Зельца.
Адъютант исчез. В кабинет вошел мужчина, сидевший в приемной с чертежом в руках.
— Господин Зельц, — не вставая с места, проговорил карлик. — Фрейлин Шуппе — начальник лаборатории «А». Вы подчиняетесь только ей. Поняли?
Глава 9
Душевный разговор
Всемогущее время теряло свою власть у порога пивной «Золотой бык». На свете и даже в самой Германии могло твориться все, что угодно: политики могли свергать правительства, великие люди могли умирать или произносить высокие слова, полководцы огнем орудий могли стирать с лица земли целые области — все это не оказывало никакого влияния на обычаи, установленные в «Золотом быке». Вот уже полтора столетия ровно в восемь часов утра в «Золотом быке» открывались ставни, отпирались двери, и ровно в двенадцать часов ночи все снова затихало до следующего дня.
Полтора столетия незначительно отразились на внешнем облике заведения. Только дубовые балки потолка с течением времени изменили свой природный цвет, стали темно-коричневыми от дыма сотен тысяч трубок, выкуренных посетителями «Золотого быка». Мощная стойка, сделанная из толстых дубовых плах, непоколебимо простояла полтора столетия, и лишь перед самой войной, делая уступку духу времени, хозяин покрыл ее сверху блестящим листом дюралюминия.
Нынешний хозяин пивной, дядюшка Клотце, был правнуком того самого Ганса Альберта Клотце, который сто пятьдесят лет назад первым встал за эту стойку в день открытия «Золотого быка». Правнук представлял собою живую копию прадеда, настоящего немца, имевшего сто двадцать килограммов чистого веса. Об этом убедительно говорил старинный, писанный маслом портрет основателя «Золотого быка», висевший на стене за стойкой, как раз над головой нынешнего дядюшки Клотце.
Заведение «Золотой бык» было самым солидным в Борнбурге, с прочной репутацией и обширным кругом постоянной клиентуры.
Многие из посетителей заведения дядюшки Клотце могли бы неопровержимо доказать, что когда сто пятьдесят лет назад «Золотой бык» впервые открыл свои гостеприимные двери, именно их прадеды были первыми, принявшими из рук основателя пивные кружки, наполненные чудесным темно-коричневого цвета пивом.
Постоянные посетители пивной и сейчас сидели на тех самых местах, на которых раньше сидели их отцы, деды и прадеды. Большинство посетителей имело в «Золотом быке» свои постоянные кружки. На широкой полке за стойкой эти кружки занимали каждая давно определенное место. Когда входил такой посетитель, дядюшка Клотце даже не поднимал глаз на полку с кружками. Он просто протягивал руку и, не глядя, безошибочно брал именно ту кружку, которая требовалась.
Но за последние годы этот обычай стал нарушаться. Все реже и реже коренные жители города входили в гостеприимные двери «Золотого быка». Многие кружки целыми годами стояли без употребления на полке, и рука дядюшки Клотце не протягивалась за ними. Иногда тучный хозяин «Золотого быка» снимал с полки какую-нибудь из давно не употреблявшихся кружек, рассматривал ее с мрачным сожалением и, тяжело вздохнув, прятал под стойку. Это означало, что еще одного из постоянных клиентов заведения нет в живых. Это означало, что еще одного любителя пива закопала похоронная команда войск фюрера в непокорную землю Украины или Белоруссии или в горячие африканские пески.
Однако зал «Золотого быка» не пустовал и в военное время. Хотя большинство мужчин маленького города ушло на фронт, столики в «Золотом быке» всегда были заняты. Две племянницы дядюшки Клотце, исполнявшие обязанности официанток, не сидели сложа руки. Офицеры — а их в городе почему-то особенно много появилось за последнее время — занимали места, на которых раньше сидели мирные горожане.
В этот уже по-летнему теплый вечер в «Золотом быке» не осталось ни одного свободного столика. Обе племянницы дядюшки Клотце сбились с ног. Ежеминутно то с того, то с другого конца зала раздавалось нетерпеливое:
— Фрейлин! Еще по кружке!
— Фрейлин! Повторите!
Больше всего пива требовалось на самый дальний столик в правом углу зала.
