Побратимы (Партизанская быль) - Луговой Николай Дмитриевич (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
Кутищев предложил нам забрать в лес отряд бывших власовцев. Командовал им житель села Тавель Леонид Андропов. С подпольщиками Симферополя Леонид связан давно, по их поручению организовал тайный сбор и ремонт оружия, которым вооружил двадцать восемь военнопленных севастопольских моряков. Вместе с моряками он хочет привести свой отряд в лес.
Не доверять Кутищеву оснований нет. Андроповцы тоже проверены делом. Самое же важное — двадцать восемь севастопольцев. И с оружием. Решили принять. С Кутищевым послали письмо, в котором изложили условия перехода. Подчеркнули, что желательно явиться к партизанам, имея на счету хотя бы одно хорошее дело, сделанное на благо Советской Родины. Одобрили их намерение напасть на тавельский вражеский гарнизон.
Вчера Андропов прислал своего связного с письмом. Мы дали им проводников — Ивана Сырьева и Анатолия Смирнова, условились, что встретимся утром 28 октября в сосняке вблизи аэродрома.
И вот подходим к месту встречи. Наш постовой Сеня Курсеитов еще издали заметил движущийся по лесу отряд. Выбегаем на пригорок. Из Соловьевской балки поднимается человек семьдесят. Все с винтовками. Впереди шагают Сырьев и Смирнов.
Командир остановил отряд в полукилометре и вместе с проводниками идет к нам парламентером.
— Идите все! Все сюда! — машем им руками.
Подошли все. Даже по внешнему виду отряд можно разделить на две части: одна из них — упитанные парни в добротном обмундировании, при однотипном оружии; на другом фланге люди худые, бледные, рано постаревшие, в ветхой разномастной одежде, оружие у них разное: немецкое, румынское, советское. Те, кто хорошо одет и вооружен, отводят взгляды в сторону, а бывшие пленные смотрят в глаза открыто, не скрывая радости.
Неожиданно бывшие власовцы делают шаг вперед, кладут винтовки на землю и без оружия возвращаются в строй.
— Я не приказывал обезоруживать вас! — говорю перебежчикам.
— Это наше решение, — отвечает их командир, беря под козырек. — Оружие мы взяли из рук врага. Повернуть его против оккупантов не удалось — наше нападение на тавельский гарнизон сорвалось. И мы думаем, что оружие врага надо сдать. Просим принять нас в партизаны. И доверить нам оружие. Обещаем, что партизанской чести не посрамим.
Подхожу к тем, кто сложил оружие, поднимаю с земли винтовку за винтовкой и вручаю их новым партизанам. При этом ловлю себя на мысли, что придуманный Андроповым ритуал перехода не лишен смысла.
После этого обращаюсь к новичкам:
— Здравствуйте, хлопцы!
— Здраст!..
— Содействовать такому хорошему делу, как возвращение в строй советских воинов, конечно, приятно. Особенно радуемся, когда среди вступающих встречаются севастопольцы — старые боевые друзья партизан. Надеемся, что оружие, ставшее с этой минуты партизанским, никто из вас не опозорит. А чтобы успехи ваши были большими, вместе с винтовками принимайте на вооружение и нашу веру в неизбежность победы советского народа. И носите с собой веру эту, как носят партизаны, нигде и никогда не теряйте ее. И еще одно: принимаем вас, как видите, по-честному, с полным доверием, говорим вам прямо: воюйте за Родину без оглядки, деритесь с врагом в полную меру ваших сил, и все будет хорошо.
Лица парней оживились. Видимо, откровенность, с какой мы заговорили, пришлась им по душе, ледок настороженности, не покидавший власовцев, сломался. Им захотелось поговорить откровенно, и, чтоб не маячить на открытой местности, мы направились в лес. Тут под кроной дуба завязывается разговор о делах на фронте, о жизни на Большой земле, о партизанском житье-бытье. Интерес новичков к вестям с Родины, к жизни партизанского леса безграничен. Но время не ждет.
— На сегодня хватит, товарищи. Еще наговоримся. Ведите их на гору Дедов Курень, — говорю Ване Сырьеву и Толе Смирнову. — Располагайтесь отдельным отрядом. Ставьте посты, высылайте дозоры. Начальнику штаба передайте, чтоб принял отряд на довольствие и помог хозяйственным инвентарем: топорами, пилами и кухонной утварью.
Новые партизаны уходят лесными опушками в Тиркенский лес, а мы какое-то время стоим, провожая их молчаливыми взглядами.
— Моряки, видать, хлопцы наши, — ни к кому не обращаясь, говорит Николай Парфенов. — А к ндсовцам, откровенно говоря, сердце пока не лежит.
На Чуунче у политрука Клемпарского дел невпроворот. Каждый день приходят подпольщики. Они осаждают просьбами: берите людей в лес. Со вчерашнего дня ждет румынский офицер — он тоже пробивается к партизанам. Его привел «Сосед» [62]. Он знает румына и ручается за него.
Приглашаем гостя.
Молодой, среднего роста, черноволосый румын на ломаном русском языке говорит, что не хотел и не хочет воевать против советского народа, давно искал способ перейти на советскую сторону и теперь просит дать ему возможность повернуть оружие против Гитлера и его грязного прислужника Антонеску.
Виталий Караман — сублокотинент, ветеринарный врач кавалерийского полка румынской дивизии. В Крыму он чуть больше полугода, но успел проявить себя. Многим жителям Розенталя и Фриденталя он помог получить фиктивные документы, выдал справки о тяжелых заболеваниях и этим спас их от угона в Германию. Виталий перечисляет фамилии спасенных им жителей, которые находятся у нас. В полку есть его единомышленники- антифашисты. Это — Николареску Константин, сублокотинент, Полоцано Георгий, капрал, Мокогоняно Георгий. Румыны хотят уйти в лес, но желают знать, как решат партизаны: сразу заберут в отряд или поручат вести антифашистскую работу в полку. Ответ можно передать через фридентальского полицейского. Солдаты из антифашистской группы называют его партизаном, воюющим против Гитлера на немецком довольствии.
Вместе с Виталием Караманом обсуждаем запрос антифашистов и решаем: пока позволяет обстановка, продолжать работу в полку, готовить переход на сторону партизан возможно большего числа солдат или всего полка. А Караману держать связь с полком. Под конец беседы румын просит дать ему солдат, чтобы помогли доставить в партизанский лагерь имущество. Он, оказывается, притащил с собой целое хозяйство: радиоприемник, запас электрических батарей, две винтовки с ящиком патронов, чемодан с вещами и мешок продуктов.
— Фундаментальная подготовка к переходу! — смеемся мы.
Румын уходит, а через полчаса у нас новая встреча. Из села Баксан пришел наш разведчик «Алексеев» [63], постоянно живущий в баксанском осином гнезде.
«Алексеев» рассказывает, что в среде баксанских полицейских царит заметное уныние. Поговаривают о переходе на советскую сторону, но боятся возмездия. На этом страхе пытается сыграть немецкая пропаганда; она во всю раздувает угрозу «большевистской кары». Баксанцы поговаривают об официальных условиях перехода на сторону партизан, думают заручиться документом. Что ж документ, так документ. Диктую эти условия. «Алексеев» и Вася Буряк записывают.
«Наши предложения:
…разоблачать и отвергать фашистскую демагогию о невозможности возврата („добровольцев“ на советскую сторону)…
Поверить в искренность заверений Крымских правительственных органов…
Поверить в то, что наша (Коммунистическая) партия и советский народ серьезно заинтересованы в том, чтобы как можно большее количество обманутых немецкими бандитами людей вернуть в свои ряды, представить им возможность искупить свою вину перед Родиной и смыть позорное пятно черной измены и подлого предательства…
Только немедленный разрыв с немцами, беспощадная месть и борьба является единственно правильным выходом из тяжелого положения „добровольцев“…
Возможность перехода (к партизанам) есть и у баксанцев. Не тогда (конечно), когда Красная Армия будет в Карасубазаре.
Наши условия перехода:
…зачисление в партизаны;
создание баз продовольствия и вооружения, передача их партизанам;
наше содействие в переброске семей „добровольцев“ (ставших партизанами) на Большую землю;
