Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Кэшин Джоан Э.
В этом контексте «марш к морю» генерала Уильяма Шермана выглядит менее шокирующим, чем это казалось современникам или историкам. В его знаменитом Приказе № 120 от 9 ноября 1864 года говорилось, что во время перехода солдаты могут «свободно реквизировать» ресурсы, и это не было чем-то новым: подобные меры практиковались в обеих армиях с первого же года войны. Ранее, во время штурма в том же году Атланты, люди генерала, несмотря на все усилия офицеров, конфисковали у мирных жителей огромное количество продовольствия, – вот и сейчас, по дороге в Саванну, они потребляли очень много еды – и снова вопреки усилиям офицеров. Свою печальную известность «марш к морю» получил отчасти в силу географических факторов, поскольку много важных событий оказались сконцентрированы в одном месте. Кроме того, он начался всего через полтора месяца после того, как Авраам Линкольн был избран президентом во второй раз. Наконец, среди мирных жителей, столкнувшихся с людьми Шермана, было много женщин. Сам генерал не давал во время марша никаких комментариев, что также возбуждало любопытство общественности. И если он действительно разорил сельскую Джорджию, как сам же и заявил в декабре 1864 года, то другие военные в том году делали в других местах то же самое [343].
Армия Конфедерации поступала ничуть не лучше. В 1864 году на ее складах оставалось какое-то количество еды, и железные дороги по большей части еще работали, однако армейское начальство не могло обеспечить поставки, и на протяжении многих дней солдаты оставались без продовольствия. В поисках съестного они все чаще обращались к гражданскому населению. Власти в Ричмонде отдавали себе отчет в том, что Военное министерство «постоянно» занималось исправлением «нарушений», связанных с конфискацией частной собственности, включая продукты. Тем не менее требования военных продолжали расти. В марте 1864 года бригадный генерал армии Юга Дж. Д. Имбоден публично обратился к мирным жителям с просьбой бесплатно снабдить кавалерию зерном, хоть он и понимал, что те уже отдали армии «невероятное количество» еды [344].
Военные по-прежнему считали свои потребности самыми главными – даже сейчас, когда уже никто не мог утверждать, что запасы Юга безграничны. К 1864 году рухнули все социальные, культурные и политические ограничения, которые могли бы помешать солдатам причинять вред собственному мирному населению. Сержант Уильям У. Хартсилл знал, что, когда его братьям по оружию требовалась еда, они даже не нуждались в координации друг с другом и попросту обчищали «чье-нибудь поле». Солдаты забирали еду у мирных жителей, которые раньше были к ним добры. Рядовые-кавалеристы «украли» все, что смогли унести, с плантации в окрестностях Берзелии, Джорджия, хотя ее владелец уже пожертвовал армии часть своих продуктов. Некоторые офицеры относились к мирным жителям с презрением. Майор У. Г. Таннард и его товарищи высмеяли старика, который явился в их лагерь у Шривпорта, надеясь вернуть конфискованный у него мед. Они не дали этому старику никаких документов, несмотря на то что он утверждал, что поддерживает дело Конфедерации. Майор добавил, что голодные солдаты не интересуются «моралью» и готовы красть еду где угодно – хоть на собственных складах, хоть у мирных жителей [345].
«Пожалуйста, спасите нас от наших друзей», – умолял в январе 1864 года правительство Конфедерации мистер Дж. М. Баркер. По его словам, солдаты-мятежники так бесцеремонно отбирали еду у мирных жителей округа Дрю, Арканзас, что те боялись конфедератов ничуть не меньше, чем янки. В том году, наконец, стали очевидны медленно проявлявшиеся последствия, вызванные поведением армии Юга: мирное население, даже те, кто раньше выступал за дело мятежников, больше не воспринимало солдат этой армии как «своих». Ребекка Л. Фелтон, жена работорговца, поначалу поддерживавшая Конфедерацию, заявила, что в плане реквизиции провианта генерал-майор армии Юга Джозеф Уилер ничем не отличался от генерала армии Севера Уильяма Т. Шермана, поскольку они оба без разбора отбирали еду у мирных жителей. Генерал-майор Ричард Тейлор полагал, что жители Луизианы были настолько «недовольны» реквизициями скота, что специально отогнали своих животных туда, где их смогли перехватить северяне. В конце концов поведение солдат армии Юга лишило ее общественной поддержки [346].
Белые южане возражали против реквизиции их продуктов конфедератами ничуть не меньше, чем если бы речь шла о янки. Стоит повторить, что зачастую солдаты отбирали еду у женщин. Родственница Мэри Пирр видела, как отряды мятежников прочесывали Центральный Теннесси, конфискуя все виды провизии. Она вышла в поле и взмолилась: «Оставьте нам хоть что-то», – после чего солдаты забрали лучший домашний скот ее семьи. Иногда женщины брались за оружие, окончательно разрушая довоенные гендерные установки. Так, хозяйка одного бревенчатого домика взялась за топор, когда солдат-мятежник попытался забрать с ее кухни бекон, в результате тот ретировался с пустыми руками. В 1861 году никто не мог бы и подумать, что толпа голодных женщин способна повлиять на принятие военно-тактических решений. В 1864 году в округе Пирс, Джорджия, вооруженные пистолетами белые женщины ворвались на склад армии конфедератов и увезли оттуда телеги, груженные беконом. На случай, если эти женщины еще вернутся, генерал-майор Лафайетт Маклос посоветовал своему начальству разместить поблизости 3-й полк Южной Каролины [347].
Что касается реквизиции продовольствия, то некоторые офицеры все же следовали официальной процедуре. Молодая женщина – очевидец событий вспоминала, что, когда южане-кавалеристы встали лагерем на ферме в окрестностях Ленуара, Северная Каролина, и конфисковали у владельцев еду, они хотя бы заплатили «столько, сколько, по их мнению, это стоило». Белые мирные жители не всегда охотно принимали конфедератские доллары, однако даже обесценившаяся валюта была лучше, чем вообще ничего. Некоторые офицеры напоминали своим товарищам, что у каждого поступка есть последствия. В Арканзасе капитан У. Дж. Макартур упрекнул коллегу в том, что тот позволил солдатам «украсть» скот: по его словам, следовало уважать собственность гражданского населения, иначе мирные жители вскоре встанут на сторону федеральной армии. С этим согласился бы генерал-майор Томас Черчилл, проговорившийся как-то, что своими бесчинствами армия Юга вредит тем самым людям, которые необходимы для победы Конфедерации [348].
Те сторонники федералов, кто к 1864 году не отказался от своих прежних взглядов, время от времени предлагали помощь проходившим мимо солдатам-янки, однако они разделяли участь своих соседей-конфедератов и постоянно подвергались реквизициям со стороны обеих армий. Рядовой Джон Биллингс и другие солдаты армии США признавали, что сотни поддерживавших юнионистов семей были вынуждены расстаться со своими продуктами по причине бесконечных требований янки. А солдаты армии Юга по-прежнему охотно грабили сторонников Федерации: так, они сначала забрали у Друсиллы Кэмерон из округа Мэрион, Миссисипи, всю еду, а потом обложили ее руганью и пообещали убить ее мужа. Когда отряды мятежников встали лагерем на плантации Джона Майнора Боттса, они уничтожили его сад, сожгли изгороди и забрали урожай кукурузы. По этому поводу Боттс язвительно сказал, что белым южанам не следует жаловаться на поведение армии янки [349].
Бо́льшая часть населения не испытывала к обеим армиям ничего, кроме ненависти. И потому мирные жители занялись тем, чем занимаются во время продовольственного кризиса всегда – а именно, сосредоточились на собственном выживании. Сейчас, когда на кону стояла их жизнь, они стали нападать на солдат и порой даже убивали их. На дорогах валялись изуродованные тела янки и конфедератов. Иногда гражданские угрожали другим гражданским. В 1864 году белый мужчина наставил нож на белого подростка Дж. Д. Голдмана и пригрозил, что убьет его, если тот расскажет о его тайнике, где были спрятаны хлеб и мясо [350].
