Орлята (Рассказы о пионерах-героях) - Томин Ю. (серия книг txt) 📗
Зина глубоко вздохнула и вдруг, повернувшись к двоюродному брату, спросила:
— Илья! Скажи, что такое счастье? Мы, девушки, часто думаем о счастье — какое оно и где оно?
— Сча-астье? — переспросил Илья, растягивая слово. — Я думаю, что это сделать для людей что-то такое необыкновенное. Как папанинцы на льдине… Я думаю, — горячим шепотом продолжал Илья, — счастье — убить фашиста, хозяйничающего на нашей земле. Знаешь, Зина, прохожу я мимо отцовского дома, где теперь радиостанция, а внутренний голос меня спрашивает: «Ты видишь, Илья? Немцы обзывают тебя свиньей, а сами живут в твоем доме, едят твой хлеб. А пленных русских кормят дохлятиной, помоями». Разве такое стерпишь?
По вершинам деревьев пробежал сильный ветер. Зина глянула вверх.
— Слышишь, как шумит лес? Почему, знаешь? А я знаю. Чует нашу победу. Да, да, не смотри на меня так. Скоро она придет…
— Какая ты, Зинка, мечтательница! — прищурившись, посмотрел на нее Илья.
— Я и не скрываю. Люблю помечтать, — Зина, переменив позу, села. — Я думаю так: жизнь без мечты — вовсе не жизнь… Понимаешь? Я верю в нашу победу. Скоро придет… — повторила она.
— Блажен, кто верует, — улыбнулся Илья.
— Я верю. А почему? Бери Ленинград. Отбил он штурм? Да! А кто отбил штурм? Люди. Люди, понимаешь?
— Понимаю, Зинок. И согласен. Прольется, конечно, кровь. Может быть, и наша кровь. Без этого нельзя. Но победу добудем…
Послышался троекратный свист. Ребята замолкли, насторожились. Илья в два счета взобрался на дерево, крикнул:
— Смотри, здесь большое гнездо!
С болота ответили:
— Не трогай гнездо. Я сейчас полезу к тебе.
Ветви кустов раздвинулись, и показался рослый мужчина. Зина узнала в нем партизана, который прежде держал связь с дядей Ваней.
— Что, заждались? Покажите-ка, что принесли, — связной сразу приступил к делу.
— Для начала неплохо, — одобрил он донесение. — Только почерк неразборчивый, будто курица набродила. Пишите яснее. Вопросов нет? Новое задание получите у Фрузы. Бывайте здоровы! Тороплюсь, — он исчез так же мгновенно, как и появился.
Над урочищем опускался вечер. Становилось прохладно. Илья снял пиджачок и набросил его на плечи Зины. Они не торопясь направились домой. Дышалось легко, свободно: неподвижный воздух был напоен душистым настоем хвои.
К лету сорок второго года подпольная организация «Юные мстители» разрослась: в ней стало больше тридцати человек. И опыт набрался кое-какой. Комитет решил перейти к диверсиям.
Поздно вечером Зина сказала тете Ирине Исааковне, вернувшейся с работы — она служила официанткой в офицерской столовой.
— А у меня есть новость.
— Весточка из Ленинграда?
— Нет, другое. Завтра выхожу на работу.
— Куда?
— На офицерскую кухню, — и, помедлив, добавила: — Есть задание…
— А что ты будешь делать?
— Все что прикажут: чистить картошку, мыть посуду. Ой, как хорошо, тетя! Буду вместе с тобой.
— Пожалуй, не совсем вместе, — поправила ее Ирина Исааковна. — Я обслуживаю клиентов в зале… — Она беспокойным взглядом окинула Зину. — Об одном тебя прошу: будь осторожна! Ничего не делай без моего ведома.
— Не бойся, тетя! Я ведь не маленькая. Понимаю все, все…
Назавтра девушка пошла вместе с тетей на торфозавод. В одном из каменных зданий находилась кухня офицерской столовой. Отсюда пища через окошко подавалась прямо в зал.
Под чистку картофеля было отведено отдельное помещение, без окон. Десять часов девушки сидели здесь не разгибая спины. Им даже не разрешали громко разговаривать. Стоило кому-нибудь чуть повысить голос, как сразу раздавался окрик:
— Молчать!
Первое время Зина приходила домой совершенно обессиленная, едва добиралась до кровати. Шли недели — и девочка начала привыкать. Ей казалось, что спина уже не так ноет, как раньше, да и руки стали проворнее.
Немцам понравилась маленькая русская девушка с косичками. «Дизе клейне руссише медхен ист гут», — говорили они про Зину. Ей одной разрешали вход на кухню. Она носила сюда воду, дрова.
Зина готова была тащить на кухню все, что угодно, лишь бы оказаться поближе к пищевым котлам…
В день диверсии Зина заменяла заболевшую судомойку. Это облегчило ей доступ к котлам с пищей, но шеф-повар и его помощник зорко за ней присматривали. Зине даже показалось, что они догадываются о ее намерениях и потому торчат все время на кухне.
Девушка волновалась и старалась не смотреть в сторону, где стояли два жирных, отъевшихся на русских хлебах фашиста.
До завтрака сделать ничего не удалось. Зина с нетерпением ждала, когда начнется закладка в котлы продуктов на обед, повара отвлекутся.
Официантки накрывали столы к обеду, расставляли цветы, раскладывали на столах приборы. Несколько раз к Зине подходили за чистыми тарелками ее двоюродная сестра Нина Давыдова и тетя Ира. По грустному лицу Зины они поняли, что дело плохо. Задание может сорваться. Надо ее выручать. Но как? Вызвать главного в зал — наиболее верный способ. Надо только придумать повод.
Начался обед.
Зина видела, как быстро заполнялась столовая. Офицеры занимали места за столиками. Официантки бегали на кухню и обратно, то и дело подбрасывая в окошко грязную посуду. Проворными руками девушка обмывала тарелки горячей водой, ополаскивала холодной и ставила ребром на полку сушиться.
За одним из столиков неожиданно поднялся шум. Очкастый офицер с прыщеватым лицом громко выговаривал Нине Давыдовой, что плохо поджарены котлеты.
— А при чем я тут? — со слезами в голосе спрашивала официантка. — За пищу, пан обер-лейтенант, отвечает главный повар.
Лицо Нины густо покраснело. Она неловко вертела на кофточке верхнюю пуговицу, отстегивая и застегивая ее. Глаза горели недобрым огнем.
— Позови его сюда! — потребовал офицер.
Ноги Нины еще никогда не бегали так быстро, как сейчас. Каких-нибудь несколько мгновений — и шеф-повар предстал перед возмущенным обер-лейтенантом.
Зина осталась наедине с помощником главного, мешковатым и малоподвижным ефрейтором Кранке, готовившим вторые блюда. Пока он вертелся у плиты, где жарились котлеты, ей удалось незаметно приблизиться вплотную к котлу с супом.
— Эй, судомойка! Тарелки! — услышала она за своей спиной осипший голос Кранке.
На секунду у нее как будто отнялись ноги, и она чуть не упала.
От котла Зина отошла разбитая, ослабевшая, думая только об одном, как бы не свалиться.
Диверсия стоила гитлеровцам более ста жизней офицеров и солдат.
У фашистов не было прямых улик против Зины. Боясь ответственности, шеф-повар и его помощник утверждали в один голос, что они и близко не подпускали к пищевым котлам девочку, заменявшую судомойку. На всякий случай, они заставили ее попробовать отравленный суп. «Если откажется, — решили повара, — значит, она знает, что пища отравлена».
Но Зина сообразила, чего от нее добиваются. Она, как ни в чем не бывало, взяла из рук шеф-повара ложку и спокойно зачерпнула суп.
— Медхен, капут… капут!.. — воскликнул помощник повара Кранке.
Зина не выдала себя и сделала небольшой глоток.
Вскоре она ощутила подташнивание и общую слабость.
— Гут, гут, — одобрил ее поведение шеф-повар, похлопав по плечу. — Марш нах хаузе…
С трудом Зина добралась до деревни Зуи. Вылила у бабушки литра два сыворотки. Немного стало легче. Здесь она и заночевала.
А спустя два дня, узнав, что на Зину есть донос, комитет переправил ее ночью с младшей сестренкой в партизанский отряд.
Зина стала разведчицей. Она участвовала в боях против карателей и в разгроме вражеских гарнизонов в Улле и Леоново. Девушка отлично стреляла из трофейного оружия, захваченного у немцев.
Она бывала в Оболи, передавала комитету юных мстителей задания партизан, тол, мины, листовки, собирала разведывательные данные о численности и расположении частей гарнизона.
Юные подпольщики Оболи взрослели в борьбе во вражеском тылу. Около двух лет они вели мужественную борьбу против оккупантов: пускали под откос воинские эшелоны, взрывали заводы, электростанции, водокачки.