Я дрался на Ил-2 - Драбкин Артем Владимирович (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
А.Д. — Как воспринималась потеря друзей?
Тяжело. Не пришел летчик с боевого вылета — это тяжело, трудно. Поминали водкой.
Девятого мая 1945 года я сделал свой последний вылет. Нам надо было сбросить листовки с призывом сдаваться в районе Пилау, над косой. Я повел пару. Вышли в море, развернулись к берегу, проскочили косу, сбросили листовки и пошли домой. Прилетели на аэродром, а дивизия уже стояла в парадном строю. Только нас ждали, чтобы начать митинг по случаю Победы. Доложил командиру дивизии, что задание выполнили, никто не стреляет, белых флагов мы тоже не видели. Митинг прошел. Война закончилась.
Черкашин Григорий Григорьевич
(672-й ШАП, летчик, 240 с/в)
Я родился в 1921 году в Красноярском крае. В 1940 году поступил в Красноярский аэроклуб, но поскольку мы переехали, то заканчивал я его в Алма-Ате, имея налет на У-2 18 часов. Когда война началась, меня направили в бомбардировочную авиацию, и в Чкалове стал я учиться на легком бомбардировщике Р-5. На нем я еще 20 часов налетал. Затем, уже в начале 1942 года, нас решили переучить на СБ — скоростной бомбардировщик, на нем я налетал те же 20 часов. И уже после обучения на СБ нашу группу перевели в штурмовики и отправили в 1-ю запасную бригаду учиться на Ил-2. Надо сказать, при переучивании проблемы были у многих: СБ — машина скоростная, двухмоторная, дальность большая, потолок тоже хороший. Ил-2 после нее многие восприняли как-то не очень. Один мотор, высотность малая, скорость меньше почти на 100 км … Кое-кто счел, что Ил-2 после СБ он запросто освоит. А штурмовик — он довольно строгий. Несколько человек из-за такого подхода разбились в учебных полетах. Но научились. Ил-2 как самолет? Утюг, конечно, но средний летчик, привыкнув, летать на нем мог довольно просто. При переучивании иногда возникали проблемы у тех, кто со скоростных и маневренных машин на него пересаживался. Наконец, выпустили нашу группу в 23 человека и отправили на фронт. Была уже осень 1943 года.
В начале ноября 1943 года я, младший лейтенант Черкашин, прибыл в 672-й штурмовой авиаполк 306-й штурмовой авиадивизии 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта, который базировался на аэродроме Синельниково. Командовал полком Герой Советского Союза майор Ерашов.
Вводили нас в бой не сразу. Несколько раз слетали на ознакомление ведомыми у опытных летчиков, а их много в полку было — Дьяконов, например. Комэск, капитан, Герой… Перед первым вылетом было страшно. И любопытно. Страшно любопытно, можно и так сказать. Мне ведь еще повезло — когда я на фронт прибыл, затишье было. Обучили нас неплохо — у меня примерно 100 часов уже имелось, но фронт — это не училище и не запасная часть, там все по-другому. Благодаря этому затишью я и смог войти в дело нормально — первые три десятка вылетов пришлись на спокойную обстановку, с минимальным противодействием. Активная работа началась уже к Новому году, но к этому времени страх ушел, оставалось напряжение. Сегодня потеряем одного-двух, вечером в столовой стоит стакан, горбушкой накрытый, и думаешь — не твоя ли очередь завтра?
И.К. Как выглядел обычный день штурмовика? С чего начинался, чем заканчивался?
Начинался? До рассвета. Просыпались в 4 часа. Первый завтрак — есть еще неохота. Ну, по булочке с маслом проглотим, кофе или какао запьем. На машине едем на аэродром: личный состав, во избежание потерь при налетах, размещался в семи-десяти километрах от аэродрома. Там все идут узнавать обстановку. Самое главное — ЛБС точно знать, линию боевого соприкосновения. Штурмовики ведь по переднему краю часто работают, разглядеть сверху цели можно, а вот различить — наши там или немцы — тяжело. Поэтому все ЛБС тщательно срисовывали на планшеты и изучали. К сожалению, иногда все равно удары приходились по своим, особенно во время маневренных боевых действий. К рассвету получали боевое задание. Оно могло уже с вечера быть, тогда сразу группу отправляли, а могло утром прийти. Иногда «заказа» не было, тогда работали «свободной охотой». К тому времени в воздухе мы уже господствовали и ходили за линию фронта. Искали там по дорогам цели и атаковали. В 10 часов второй завтрак привозили. Обязательно горячий: мясо, каша или картошка к нему. К этому времени обычно уже из первого вылета возвращались штурмовики. Если кто в воздухе был — тех завтрак ждал в особых кастрюлях, чтобы не остыл. Вообще с питанием было строго — обязательно четыре раза в день, горячее и сытное. Даже в самые тяжелые годы давали все положенное. Если работа была напряженная — по нескольку вылетов в день, то ели прямо у машин между вылетами, и еще ходили доктора и выдавали шоколад особенный, в шариках. Назывался «Шока-Кола». Днем — вторые вылеты. В два-три часа — обед. По окончании дня — ужин, к нему «наркомовские» сто грамм, конечно. Порядок этот нарушался, если приходилось в течение дня площадки менять. Когда наши войска вперед далеко уходили, дальности уже не хватало, и искали площадки подскока. Топливо и боезапас туда привозили транспортники — СБ или Ли-2. Штурмовики с полной нагрузкой там сядут, дозаправятся и — на вылет. И работают с такой площадки два-три дня, пока полк не перебазируется. Тут уже жили за счет «местных ресурсов». Дикими барашками питались, дикими курами.
И.К. Были ли у вас приметы?
Приметы были у каждого свои. Я вот никогда никому не рассказывал в досужих разговорах, сколько у меня вылетов, да как летал, да как атаковал — избегал хвалиться, всегда считал, что отозваться может. Коля Прибылов — летчик от бога — круглый год летал в одном и том же зимнем комбинезоне. Даже летом! Ему говорят: «Смени ты его, упаришься ведь!» — «Нет! Комбинезон счастливый, в нем меня не собьют». Другой парень был — тот, как линию фронта пересекаем, всегда крестился. Еще один в кармане зашитую иконку носил, мать зашила, когда провожала.
И.К. Какие задачи в основном выполняли штурмовики? Как производились вылеты? Что особенно запомнилось?
Задачи были разные. Часто летали на штурмовку аэродромов и уничтожение авиатехники на земле. Летали группами — по шесть, восемь, двенадцать машин. В начале крупных операций летали сразу всем полком, по нескольку вылетов в день. В феврале 1944 года один день особенно запомнился — по шесть вылетов на каждый экипаж! На Кривой Рог летали. Ходили штурмовики «клином», строем шестерок, как правило. Одна пара слева. Впереди — ведущий, справа, сзади и выше — ведомый. Другая пара правее идет. Ведущая пара посередине, вперед выдвинута. Эскадрилья — 12 машин плюс 13-я — комэска. Полк — 3 эскадрильи и звено управления. Обычно 40—45 машин. Если весь полк летит, то он тоже «клином» строится. Высоты — если чистое небо, то 1000—1500 м. Если облака, то метров 600—700, но эти высоты мы не очень любили, на 600—700 метров были настроены взрыватели снарядов малокалиберной зенитной артиллерии. Когда ходили мелкими группами на ближние цели, вообще старались идти на бреющем. Под конец войны высоты в 1000 метров и выше — а это высоты полета крупных соединений штурмовиков — стали тоже опасны, у немцев появились радары. Над целью строились в круг. Строй хороший, обороняться помогает и цель атаковать непрерывно. Но сильно зависит от опыта летчиков и слетанности в круге. Попадется «зеленый», «запляшет» в строю, его истребитель и снимет. Образуется брешь, и все — нет круга. Прикрытие — обычно «лавочкины» (Ла-5). Ближе к концу войны — Ла-7. «Яки» — реже. Истребительное прикрытие выделялось из расчета 1/1. На четверку штурмовиков звено истребителей, если полк летит — то полк истребительный в прикрытии.
В это время оно уже отлично работало, все же не начало войны. Выделяли отдельно группу расчистки — тех, кто перед нами пройдет, немцев с неба сгонит, над нами группа непосредственного прикрытия, в стороне и выше — еще идут, немцев, выходящих из атаки, ловить.
