Крепче брони - Толстобров Павел Петрович (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Поредели ряды защитников высоты от этого удара. В который раз воинам пришлось прощаться со своими боевыми друзьями. Были убиты бойцы Самойлов, Фролов, Лебедев, Антонов. Тяжело ранены Дорофеев, Говтик. Упал на дно окопа политрук лейтенант Шибаев. К нему подбежали Ковалев, Толкачев и другие. Шибаев лежал с закрытыми глазами. Открыв глаза и увидев Ковалева, он тихо сказал:

— Бери команду взводом на себя. Я больше не могу…

После этого вражеского огневого налета и бомбежки на высоте осталось тридцать три человека: шестнадцать разведчиков, двенадцать автоматчиков и пятеро связистов.

Не ведали защитники высоты, что через несколько часов им придется перенести тяжкое испытание в борьбе с танками.

На рубеже

Рубеж обороны, который заняли воины полка, находился в тридцати километрах западнее Сталинграда в районе нынешнего села Россошка Городищенского района.

Северо-западнее этого села на берегу реки Россошка в дни войны находился хутор Малая Россошка, который в военную пору стал широко известен по сводкам и донесениям штабов частей и соединений. Сейчас его нет. Севернее этого хутора, рядом с тригонометрической точкой 77,6 и находилась высота 76,3. На западе ее окаймляла балка Западновская, на востоке — балка Мельничная.

Все высоты в приволжской степи не имеют крутых склонов. Поэтому когда мы говорим о высоте 76,3, то имеем в виду возвышенность с пологими скатами. На ней и расположились воины полка, занявшие уже готовые окопы: слева автоматчики, в центре — разведчики, а правее — связисты, которые разместились в углублениях под минометы. С тактической точки зрения высота имела выгодное расположение. С нее хорошо просматривалась местность. Мимо нее проходила проселочная дорога из Котлубани на Россошки и на Сталинград.

На исходе дня посланные Ковалевым в разведку бойцы доложили, что на старом командном пункте полка они никого не обнаружили. Что делать? Такой вопрос встал перед всеми. Отходить без приказа нельзя. Оставаться? Большой риск. Командиры и бойцы понимали, что фашисты предпримут новые атаки и сомнут их жидкую оборону без артиллерийского прикрытия.

Замполитрука Леонид Ковалев и командир взвода Дмитрий Пуказов, оценив обстановку, приняли решение не отходить без приказа, усовершенствовать оборону, оборудовать не только фронтальные, но и тыльные брустверы, приспособив их к круговой обороне. Ковалев собрал разведчиков, рассказал об обстановке, не скрывая опасности, которая грозила им. Добавил:

— Пока не получим приказа, позиции не оставим, будем держаться. Занимаем круговую оборону.

Команду не пришлось повторять дважды. Люди сами сознавали: от того, как выроешь окоп, углубишь его, оборудуешь брустверы, замаскируешься, во многом будет зависеть успех в бою. И быстро принялись за дело.

Младший сержант Мингалев, имевший боевой опыт еще с финской кампании, приказал нарубить полыни, настлать ее на обочины окопов.

Никто не оказался без дела. В оборудовании окопов воины проявили старание, смекалку. По собственной инициативе Сергей Прошин соорудил в окопе нишу, уложил в нее гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Ручками и горлышками к себе, чтобы удобнее их было брать. Его примеру последовали и другие.

Такая же работа по укреплению оборонительного рубежа велась и во взводе автоматчиков. Дмитрий Пуказов вместе со старшиной Луханиным и старшим сержантом Почиталкиным определил секторы обстрела.

В одном из старых окопов Луханин обнаружил несколько ящиков бутылок с зажигательной смесью. Их сразу же распределили между разведчиками и автоматчиками, что было большим подспорьем к имевшимся боеприпасам.

Активно улучшали свои ячейки и связисты. Еще днем Алексей Евтифеев увидел в одном из старых окопов полузасыпанное землей противотанковое ружье, но прошел мимо. Теперь же он вновь пробрался в этот окоп. Поднял ружье. Но патронов не было. Рядом лежала окровавленная шинель. Он поднял ее. Под ней оказалось около двух десятков патронов.

Увидев Евтифеева с бронебойкой, младший лейтенант Стрелков сказал:

— Ну, товарищ политрук, теперь у нас гроза для немецких танков появилась…

Евтифеев по-хозяйски занялся ружьем. Он был знаком с его устройством, когда учился на курсах. Попробовал открыть затвор, но он не поддавался.

— Вот те и гроза! — огорчился Евтифеев. — Гроза есть, а грома может не получиться.

Много труда ушло на то, чтобы очистить затвор от песка, ржавчины, грязи…

В напряженной работе по оборудованию позиций защитники высоты не заметили, как надвинулся вечер.

На правом краю окопа разведчиков сидел Сергей Прошин, выполнявший обязанности наблюдателя. Ему вспомнились слова их наставника участника гражданской войны на занятиях в кружке Осоавиахима:

— На посту заснешь — Родину подведешь.

Сергей еще зорче всматривался в даль, окутанную предвечерней дымкой. Солнце уже низко клонилось к западу. Было тихо-тихо. И вдруг вдали послышался гул. По дороге на Котлубань он увидел шлейф пыли над горизонтом. Он догадался, что идут танки, и громко крикнул:

— Вижу танки!

Бойцы встрепенулись, выглянули из окопов и увидели, как из-за высоты, что находилась вдали, севернее окопов, двигалась колонна танков. Все подумали, что танки идут на Котлубань.

Но часть машин, достигнув развилки дорог, свернула в сторону, на юг и стала продвигаться по проселочной дороге в направлении Малой Россошки.

Среди защитников высоты возникло некоторое замешательство. Они ожидали машин с пехотой, мотоциклистов, ну, несколько танков. А тут…

— Ух, сколько их! — воскликнул Михаил Толкачев.

Найдется ли человек, у которого не дрогнет сердце при виде надвигающейся на него массы бронированных машин! Только каждый по-разному выражает свои чувства.

Среди новичков, прибывших под Сталинград, да и не только сюда, ходила «болезнь», которая получила название «танкобоязнь». Эта болезнь была временной, до первого победного боя с танками.

Но сейчас эта болезнь мешала удерживать рубежи, громить врага всей силой советского оружия. Мощные танковые колонны немецких войск то тут, то там врезались в нашу оборону и рвали ее.

Надо было преодолеть танкобоязнь. Но не так легко это сделать. Для того чтобы победить вражеский танк, надо прежде всего победить самого себя, преодолеть страх, психологически настроить себя на схватку с броней. Для этого требовалась огромная сила воли, умение владеть собой. Не случайно бывалые воины, не раз встретившиеся с танками, говорили: «Победишь танкобоязнь — победишь танк».

Танкобоязнь преодолевалась либо в кропотливых учебных буднях, либо боевым опытом, либо сознанием того, что в тылу находились надежные противотанковые артиллерийские средства. А у защитников высоты не было ни того, ни другого, ни третьего. Поэтому и опешили некоторые из них. Послышался голос о том, чтобы отойти с высоты.

Понимая, какую опасность представляют такие настроения, Ковалев сказал бойцам:

— Ну, оставим мы сейчас высоту, и что будет? Немецкие танки всех нас догонят, перестреляют, вдавят в землю и пойдут к Сталинграду. Находясь же в окопах, кто-то может остаться в живых.

Его поддержали командиры отделений Рудых, Пасхальный, Мингалев, многие бойцы. Сергей Прошин добавил:

— Будем биться до последнего…

С тяжелым гулом, лязгая гусеницами, танки все приближались, вздымая в небо тучи рыжей пыли и черной гари. Некоторые из них открыли огонь из пулеметов. Над окопами засвистели пули. Но высота молчала. Машины двигались, не открывая даже огня из орудий. Да и зачем. Вражеские танкисты поняли, что окопы на высоте им не страшны, и они беспрепятственно пройдут к Сталинграду по удобному, заранее разведанному пути.

— Приготовиться к бою! — приказал Ковалев разведчикам. — Товарищи! Готовьте бутылки, гранаты!