Т-34. Выход с боем - Лысёв Александр (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Все эти факты и возможное развитие событий Епифанов и изложил Терцеву. Он уже понял, что отчаянный танкист пойдет до конца. С этими понтонами появлялся хоть какой-то шанс переправить машину на восточный берег. А там выскочить к своим будет уже делом нескольких минут. Хоть и авантюра это немыслимая. С другой стороны, расскажи кто Епифанову про весь этот механизированный марш по тылам врага – сам бы ни за что не поверил. Но ведь каким-то удивительным образом это удавалось до сего момента. И прав капитан – пока удается, останавливаться нельзя, надо пробовать дальше.
Поведал старшина и о выявленной особенности немецкой обороны на одном из участков западного берега. Это было выше по течению от плацдарма. Укрывая свой личный состав от огня с нашей стороны, немцы отвели здесь свои части непосредственно от реки, расположив их на полтора-два километра в глубине. В эту западню накануне и попалась рота, с которой переправился Епифанов. Но именно эта особенность теоретически позволяла выскочить вдоль реки, по самой ее кромке, прямо к понтонной переправе. Терцев усмехнулся: внезапность, скорость и дерзость – единственное, что им остается. В конце концов, пройти пешком шансов еще меньше. А тут хотя бы попытаться проскочить вражеский передний край на предельной скорости. Пользуясь информацией, которая так кстати стала известна от старшины. Коль уж сама судьба в очередной раз подкинула хоть и призрачную, но возможность…
16
Выдвинулись глубокой ночью. Негромко урча дизелем, «тридцатьчетверка» мягко катила по лесной просеке. Сидевший за рычагами Терцев то и дело поглядывал на бортовую стенку, где располагался щиток с контрольно-измерительными приборами. Шли с открытыми люками. С башни так же напряженно, как и со своего места капитан, всматривался в едва различимую впереди серую полоску между нависающими на них со всех сторон деревьями Епифанов. Ручной пулемет со снаряженными дисками был наготове. Благо патронов в танке нашлось для него в избытке. Несколько раз останавливались, двигатель при этом не глушили. Отходя по очереди на некоторое расстояние от машины по ходу дальнейшего предполагаемого движения, вслушивались в звуки ночи. Время от времени впереди отчетливо грохотало. Там был фронт. С косогора на опушке леса один раз даже увидели какое-то зарево и блики осветительных ракет. Терцев прикинул пройденное расстояние – выходило, что они проделали около половины пути до передовой. Постояли, опасливо покосились на мелькнувшую на несколько секунд и сразу скрывшуюся за ночными тучами луну. Забрались в танк и продолжили движение. Плавно скатились в низину. Лес пока продолжал окружать их со всех сторон темной стеной. Дальше территория просто обязана была быть нашпигована расположениями неприятельских тылов и самих войск. Так, в принципе, и оказалось. На поляну въехали совершенно неожиданно. Просека вдруг резко превратилась в укатанную автомобильными колесами дорогу. Луна появилась снова и предательски повисла прямо над ними. В мертвенном, будто меловом свете стало видно как днем. А по краям поляны обрисовались контуры загнанных в кустарник тентованных грузовиков. Вся эта картина открылась настолько быстро, что предпринимать какие-либо резкие движения было уже поздно. Терцев только прикрыл наполовину люк мехвода. Так и пустил танк с прежней невысокой скоростью через поляну, размалывая траками укатанную колею. Из натянутой под сосной камуфлированной палатки – «собачьей конуры» – на четвереньках выполз заспанный немец в серой нижней рубахе и подтяжках. Поднялся в рост, зевнул и осуждающе скривился, проследив за оставшимся на дороге следом от танковых гусениц. По грудь высунувшийся из верхнего люка Епифанов не спеша протянул руку за немецкой каской, зацепленной снаружи за приваренный к броне поручень. Неторопливо, будто осматривая, повертел каску в руках и водрузил себе на голову, сдвинув ладонью на затылок. Немец проводил старшину равнодушным взглядом и полез обратно под свой полог. На окраине поляны скучал часовой с винтовкой за плечом. Поглядел на маячивший в каске силуэт, высунувшийся из башенного люка спокойно двигавшегося танка. И отвернулся в другую сторону. Ни у кого на поляне ровно двигавшаяся из немецкого тыла к фронту «тридцатьчетверка» не вызвала ни малейшего беспокойства. Их явно приняли за своих танкистов, направлявшихся по делам на трофейной советской машине. Неопознанным привидением танк прошествовал в лунном свете прямо сквозь расположившуюся на ночлег неприятельскую воинскую часть. Ясно, что дальше так до бесконечности продолжаться не могло…
– Капитан, дорога! – негромко окликнул Терцева спустившийся в боевое отделение старшина.
Остановились в густом придорожном кустарнике. На сей раз двигатель заглушили. Долго наблюдали за довольно широким шоссе, уходившим в сторону линии фронта. Шоссе бурлило оживленной ночной жизнью. Несколько раз по нему проскочили мотоциклы с колясками. Фары у всех плотно застегнуты маскировочными чехлами так, что на дорогу лишь перед самыми передними колесами падали узкие полоски света, практически невидимые издалека. Потом тащился длинный конный обоз. Снова жужжание мотоциклетного мотора – телеги обогнал одиночный мотоциклист. Ему навстречу прошли два бортовых грузовика. Пару минут было тихо. Затем раздался характерный гул, который Терцев бы не спутал ни с чем на свете. Опытным ухом танкиста определил – по дороге к фронту двигались танки. Капитан перевел взгляд на часы. До рассвета оставалось совсем немного времени. У них не имелось другого варианта, кроме как идти на прорыв с первыми утренними лучами солнца. Прятаться еще один день там, куда они забрались теперь, было бы уже немыслимо. А вот попытаться максимально дотянуть до передовой, не выдавая себя, очень даже стоило. В конце концов, раскрыть себя – с этим никогда не поздно успеть. Пересчитывая проплывавшие перед ним силуэты неприятельских танков, Терцев уже прикинул в уме, каким образом они предпримут такую попытку. Десяток длинноствольных «четверок» с грохотом молотили по шоссе на полном ходу. Десанта на броне не было, все люки задраены. Вероятно, на пополнение к фронту форсированным маршем спешно выступила неприятельская танковая рота. Причем рота не опасалась налета советской авиации, пользуясь низкой ночной облачностью. Когда Терцев вновь оказался за рычагами, все его дальнейшие действия были уже четко рассчитаны. Запуск двигателя «тридцатьчетверки» совпал с прохождением мимо них середины немецкой колонны. Он потонул в общем гвалте двигавшейся мимо техники. Начало их движения из кустов на обочине в сторону шоссе пришлось на тот момент, когда замыкающий немецкий танк проходил изгиб дороги в нескольких десятках метров впереди.
– Слева чисто! – прокричал спустившийся с башни в боевое отделение Епифанов.
Быстро нырнув в кювет так, что едва не зацепил стволом пушки землю, Терцев выскочил на шоссе. Рванув рычаги, поднимая клубы пыли, выровнял машину на дороге. В следующие несколько секунд догнал замыкающий танк и пристроился ему в хвост на уставной дистанции. Липкий пот из-под шлемофона ручьем струился по лицу, заливал и щипал глаза. Но капитан этого не замечал, вцепившись в рычаги так, что побелели костяшки пальцев. Рота еще увеличила скорость до максимальной. Все смешалось: бешеная тряска, рев двигателей, лязг гусениц, едкая пыль и удушливые волны выхлопных газов прямо в лицо. Не отставая, в начинавшемся утреннем рассвете они летели вместе с колонной на восток – прямо к линии фронта.
Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. В такт движению в голове стучали не мысли, а какие-то обрывки, смысл которых сводился к одной короткой, рубленой фразе: «Вперед, только вперед!» Старшину Терцев не видел, но ощущал его присутствие позади себя. Двумя руками вцепившегося в танковое орудие Епифанова мотало на сиденье наводчика по башне из стороны в сторону. Гимнастерка на нем насквозь промокла от пота. Но верхний люк был приоткрыт, а пулемет готов к бою. Заставив себя немного успокоиться, Терцев попытался определить их местонахождение. Понятно, что точно это было не сделать. Но можно было предположить, что с того момента, как они последний раз рассматривали схему Епифанова, до фронта оставалось несколько километров. Если старшина не ошибался, дорога должна была заворачивать и проходить как раз мимо того участка, на котором немцы отодвинули свои позиции от реки. Значит, перед этими позициями немецкие танки неминуемо остановятся. А там – один рывок до береговых холмов, внизу под которыми река с песчаным плесом вдоль берега, ведущим к понтонной переправе. Умом Терцев понимал, что сделать этот рывок успешно, да еще среди бела дня – шанс один из ста. Но ведь они давно живут именно при таком раскладе…
