Курьер из Лондона - Збых Анджей (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗

Эдвард сообщил ротмистру, какая фамилия неоднократно повторялась на листке бумаги, оброненном обер-лейтенантом Клосом.

– Ты не ошибся? – усомнился ротмистр.

– Нет. Я своими глазами прочитал: «Латошек», пан ротмистр. Больше всего, – сказал Эдуард, – меня беспокоит вот что… Помните, когда вошел Писарский, я сказал о нем, что он «король контрабандистов», а потом он сам начал говорить о памятнике неизвестному контрабандисту. Помните? Иоланта даже не среагировала на это.

– Не понимаю. На что она должна была среагировать?

– Это выражение оккупантов, пан ротмистр. Иоланта должна была спросить, что оно означает. А если не спросила, значит, она его не знает.

– Не слишком ли ты подозрителен? Они там, в Лондоне, знают о нас все, поскольку получают точную информацию.

– Я офицер контрразведки и не всегда должен верить на слово. Между прочим, пан ротмистр не обратил внимания на их разговор во время завтрака?

– Чей разговор? О чем ты говоришь?

– Извините, пан ротмистр, я не докладываю, а только мыслю вслух… Когда старик Пшетоцкий разговаривал с Иолантой, он что-то вспоминал о знакомстве с ее отцом. Сначала он рассказал, как они в Юрате, заговорившись, потеряли из виду восьмилетнюю Иоланту. Даже обратились за помощью к полиции, чтобы разыскать ее. Иоланта долго не могла этого вспомнить, но потом все-таки вспомнила и даже добавила какие-то подробности. Тогда Пшетоцкий ударил себя по лбу, кляня свой склероз, и сказал, что это было не в Юрате и потерялась не Иоланта, а какая-то Бася Козеловская.

– Может быть, она не хотела возражать старику?

– Все может быть, – ответил Эдвард. – Если бы не это, то дал бы голову на отсечение, что видел ее на варшавских теннисных кортах…

– Она же подтвердила, что была там.

– Да, это верно, – проговорил Эдвард. – Но сам я до войны никогда не был в Варшаве. Это значит, что я видел ее там уже во время войны, года полтора назад. А в это время, как известно, все варшавские теннисные корты заняли немцы и вход туда полякам был запрещен. Так почему же она утверждает, что ни разу не приезжала в Польшу, тогда как я точно видел ее в Варшаве?

– А если это была какая-нибудь другая девушка, похожая на Иоланту? – усомнился ротмистр. Подозрение Эдварда начинало беспокоить и его.

– Не кажется ли вам, пан ротмистр, что слишком много этих «может быть»?

– Но какие у тебя основания для подозрений? Она назвала пароль курьера из Лондона, предъявила половинку долларового банкнота, ты сам сверил его со своей половинкой. Привезла нам деньги. Кажется, все в порядке.

– Если бы я был уверен! – вздохнул Эдвард.

– У тебя есть еще какие-нибудь сомнения, которыми ты хотел бы со мной поделиться?

– Я и сам не понимаю. Ума не приложу, что к чему. Это только мое предчувствие, пан ротмистр. Я надеюсь, что вы скажете мне что-нибудь определенное. У меня нет конкретных доводов. Я работал в старой «двуйке», [1] видимо, вам известно, что еще перед войной, в Гамбурге…

– Известно, говори по существу.

– Одна собака за версту чует другую. Как только я увидел этого немца, то интуитивно почувствовал, что он из наших.

– Из наших? – не понял ротмистр. – Поляк?

– Нет, нет, я не о том. Он из армейской контрразведки, из абвера. Видите ли, пан ротмистр, мне кажется, он умышленно обронил те машинописные листы с фамилией Латошека, чтобы я их прочитал.

– Какую цель он преследовал?

– Не знаю, – ответил Эдвард. – У меня есть кое-какие предположения. Пан ротмистр, я отвечаю за вашу безопасность…

– Поменьше обо мне, – прервал его ротмистр. – Если эти бумаги инженера Латошека так важны, то они не должны попасть в руки немцев.

– Так точно, пан ротмистр. Мы даже не можем передать их Иоланте, пока не убедимся, что она действительно курьер из Лондона.

– Верно, пан поручик. Но эти бумаги еще не в ваших руках. Они у Пшетоцкого, однако и это мы знаем не наверняка. Хотя он не отрицал этого, когда Зося обратилась к нему. Попытаюсь вытянуть из старика все, что ему известно о документах зятя.

– И еще одно, пан ротмистр, – это осадное положение. Для чего этот немец создал условия, связывающие наши действия? Хочет помешать нам выполнить задание? И наконец, если речь идет о нашей безопасности, то пан ротмистр может быть спокойным. Если что, сегодня в полночь подам условный световой сигнал с западной стороны крыши дома и через час в Пшетоке будет около двухсот наших людей.

– До полуночи все должно решиться, – проговорил ротмистр. Он даже представить себе не мог, что подобное решение принял и обер-лейтенант Ганс Клос.

– Разрешите, пан ротмистр, предложить вам план, хотя и весьма рискованный. Прошу вашего согласия.

– Докладывай, что это за план, – бросил ротмистр. – Только поторопись, у нас мало времени.