Ненастье - Иванов Алексей Викторович (читать хорошую книгу .txt) 📗
Конвойной частью горотдела милиции командовал капитан Умпель, а его младший брат был «афганцем» и получил квартиру в доме «на Сцепе». До того семьи братьев жили в общей «двушке», изводя друг друга ссорами; когда Умпель?младший переехал, «двушка» целиком осталась семье Умпеля?старшего. Капитан был обязан Серёге, и Басунов поймал его на этом.
— Помоги, командир, — Басунов просил с нехорошим нажимом.
— Да я бы помог, земляк, но тут не в бабках вопрос, — уклончиво ответил Умпель. — Я погонами рискую. Такие вещи делают только для своих.
— А разве по Афгану мы не свои? — с угрозой укорил Басунов.
Он умел быть страшным, и Умпель не решился отказать.
Серёгу таскали в суд каждые две недели. Примерно раз в два?три месяца удавалось всё подгадать, связаться, договориться, и Басунов привозил Таню к Умпелю, а капитан отправлял её к Лихолетову с конвойным сержантом.
Басунов не смог бы объяснить, зачем ему всё это было надо — искать подход к менту, выдёргивать Серёгину подругу, всех соединять. Он понимал, что Лихолетов в своём положении предпочёл бы проститутку, а не Таню, и намеренно привлёк Таню. Вроде бы так он помогал бывшему командиру — а вроде бы и мстил, заставляя жрать, что даёт. Просто Витя Басунов ценил власть. Но он никогда бы не получил того, чего подспудно желал, — такую власть, какой обладал Серёга, и потому добился власти над самим Серёгой.
А Серёгу встречи с Таней раздражали. В первую очередь раздражало то, что он ощущал себя дрессированным кроликом: приказали «трахайся!» — он и трахается. Он подчинялся услугам Басунова лишь потому, что не хотел показать свою зависимость от баб и независимость от Тани. К Тане он остыл.
Серёга не обманывал себя: как человек Таня стала ему безразлична. Кто она? Простая парикмахерша из салона «Элегант». Девушка, каких много, а не девочка, близость с которой была вызовом всему свету. Лилейность Танюши, её русалочья бестелесность уже не насыщали Серёгу. С Таней он теперь ощущал себя впроголодь. Ему нестерпимо хотелось зрелую и спелую бабу. Замученному тюрьмой Серёге не хватало в Танюше жизни; он твёрдо решил, что расстанется с Татьяной, едва только освободится. А то, что освободится он уже скоро, ему сказал майор Щебетовский.
С весны 1995 года Щебетовский начал время от времени являться на допросы к Серёге. Весной 1996?го, на четвёртый год тюрьмы, Лихолетов вышел, но так и не узнал, какое отношение майор имеет к следственной бригаде. В кабинете следователя Щебетовский присаживался боком на подоконник, как посторонний, курил, слушал и порой вдруг задавал неожиданные вопросы. Его не волновали злодеяния Серёги в роли командира «афганцев», однако очень интересовало устройство «Коминтерна»: структура его предприятий, взаимодействие с властями и другими бизнесами.
— Оно к делу не относится, нахрена вам знать? — хмуро спросил Серёга.
Незаметно для себя он начал обращаться к Щебетовскому на «вы».
— Потому что это любопытно и важно, Сергей Васильевич, — вежливо ответил Щебетовский. — «Коминтерн» успешно действует. Более того, имеет непростые отношения с криминальными группировками города. Я хочу разобраться в экономической подоплёке конфликтов. А вы крайне скрытный. Скажем, я не обнаружил даже учредительных документов вашего детища.
Учредительные документы лежали в папке, которую Серёга отдал Тане на сохранение. Серёга догадывался, что майор врёт. Чтобы разобраться, с кем и как связан «Коминтерн», эти бумаги не требовались. Они были нужны лишь для того, чтобы взять «Коминтерн» под контроль. Серёга сказал:
— Я три года у вас на цепи. Откуда я знаю, где документы?
— Вы скоро выйдете, Сергей Васильевич, — покровительственно сообщил Щебетовский. — Я консультировался, и мне намекнули, что по вашим статьям суд присудит вам срок, который вы уже отсидели, и вас освободят в зале.
— Вот идёт народный суд, — буркнул Серёга. — Гондон на палочке несут.
Майор проигнорировал нелепую мальчишескую издёвку Серёги.
— Мир очень изменился за эти три года. Такая бурная эпоха!.. Вы знаете, что сейчас Ельцина переизбирают? Кампания «Голосуй или проиграешь».
— Я не проиграю, — угрюмо пообещал Серёга.
Затемнённые очки Щебетовского напоминали глазницы черепа.
— Вы уже почти проиграли. Вы теперь почти никто. Извините, но сейчас не модно бороться за социальную справедливость. И вы не имеете никакого значения. Жизнь ушла вперёд, а вы использованы и выброшены на обочину.
Щебетовскому было приятно говорить Лихолетову горькие истины. Но Серёга всё равно не собирался примиряться, даже если майор прав. Он вырвется — и наверстает упущенное. Ему хватит силы и злобы. В тюрьме он очерствел: его чувства и мысли стали одномерные и прямолинейные.
К неволе Серёга приспособился — вспомнил опыт армейки и казармы, но три года его терзали сожаления о том, что на воле он не использовал всех возможностей, ведь там он мог чаще бухать и дрючить всех девок подряд. Он утвердился в убеждении, что очень многим пожертвовал ради благополучия парней из «Коминтерна», и «афганцы» теперь ему должны. Он неплохо знал, что творится в городе и в «Коминтерне». Что ж, он сохранил заветную папку?скоросшиватель, значит, он вернёт себе «Коминтерн» и всех поставит раком.
— Однако я уважаю вас, Сергей Васильевич, и по?прежнему предлагаю сотрудничество, — говорил Щебетовский. — Вас никто не исключал из рядов «Коминтерна». Вы можете баллотироваться в Штаб. Я ведь тоже вступил в «Коминтерн», как вы когда?то мне советовали, и теперь сам член Штаба.
«Ты просто член», — с ненавистью подумал Серёга, но не сказал вслух.
Этот разговор состоялся в мае 1996 года, а в июле Танюша встретилась с Серёгой в последний раз. Она видела, что Серёга меняется в тюрьме — будто группируется для прыжка и перестаёт замечать окружающих.
Серёгу времён «Юбиля» Танюша вспоминала с восхищением: он был храбрым, весёлым и щедрым. Целыми днями он где?то мотался, а вечером прибегал на «мостик» усталый как собака; вместо ужина перехватывал абы что, попутно с азартом рассказывал Танюше о непонятных ей событиях и неизвестных ей людях, потом жадно трахался и тотчас засыпал. От него пахло водкой, бензином или порохом — это были запахи мужчины.
В «Юбиле» Танюша робела, бурная жизнь Серёги пугала её. А теперь ей казалось, что всё тогда было прекрасно. Она будто бы сидела в карете, карета неслась по бездорожью, а Серёга скакал вокруг на коне, как принц. Но враги схватили принца, заперли в пещере, заколдовали, и он стал стариком — злым и замкнутым. Ему надо вырваться на свободу, и он расколдуется. Вернётся тот смелый и открытый мужчина, которого она не могла полюбить тогда, потому что была слишком маленькая, но обязательно полюбит сейчас.
Встречи с Серёгой в камерах райсуда для Тани были почти невыносимы. Милиционеры, подвал, решётки, грязная и тесная комнатушка, а в ней — одичавший, чужой и грубый Сергей. Таня чувствовала себя вещью, блядью. Её вызывали на свидание, не спрашивая о желании, — да она и отвыкла от близости с мужчиной, а Сергей раздевал и тискал её быстро и бездушно. Так раньше в учаге её били девки Нельки Нырковой — Лена, Наташка и Анжелка.
А потом Таня и Сергей просто сидели рядом на скамейке, как случайные попутчики в поезде, и ждали, когда конвойный выведет Таню. Говорить им было не о чем. Жизнь Танюши Серёгу никогда особенно не интересовала, а жизнь Серёги состояла из надежд, в которых Таня не присутствовала.
Над Таней насмехалась Анжелка Граховская, вернее, уже Лещёва:
— Зря надеешься на своего сидельца, Куделина. Думаешь, как в сказке — парень девчонку не бросит, если она его с зоны ждала? Лихолетов всегда котяра был. Его ещё пять тетерь ждут.
— Освободится — узнаю, — тихо и твёрдо отвечала Танюша.
Танюша и Анжела после учаги работали парикмахершами в «Гантеле». С Митькой Лещёвым Анжелка познакомилась на одном из выездов, когда ещё подшабашивала по саунам. Глупый Лещ хотел завести отношения со шлюшкой, чтобы не платить, попал в лапы Анжелки и докатился до ЗАГСа.
