Рейс - Лойко Сергей Леонидович (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
«В принципе, можно уходить, раз пистолет “утонул”, – подумал Алехин и тут же поправил себя: – Если пойду сейчас, меня точно возьмут в дверях. Надо идти в зал вместе со всеми, изображать журналиста».
И он встал в новую очередь.
* * *
– Евгений Тимофеевич, бригада электриков выезжает, – человек, звонивший по нулевому номеру, говорил сквозь платок, скороговоркой, путаясь в словах, которые нужно было спрессовать в максимально короткое, но исчерпывающее устное послание. – У них весь инструмент с собой. Если на месте не разберутся, увезут и там починят. Вы ни о чем не беспокойтесь. Главное, будьте дома через три, три с половиной часа. Есть вопросы, перезвоните. Знаете кому.
В трубке послышались гудки. Односторонний разговор длился четырнадцать секунд. Засечь и локализовать звонящего не успеют.
Книжник ждал этого звонка уже давно. Сигналы поступали каждый день. Чекисты перебили и перебрали всю братву в Москве и области. И вот добрались до него. Звонок был пожарным сигналом.
«Бригада электриков» – группа захвата. «Инструмент с собой» – вооружены автоматическим стрелковым оружием. «Если не разберутся на месте» – если не пристрелят при задержании. «Увезут и там починят» – в СИЗО и под пресс. «Главное, не беспокойтесь» – боевая тревога, бегите с глаз долой. «Будьте дома через три, три с половиной часа» – если через три часа еще будете дома, вам конец. «Есть вопросы, перезвоните» – никуда не звоните. «Знаете кому» – забудьте и подотрите все номера.
Так работает уголовный Твиттер. Без сбоев. Коротко и ясно.
Книжник налил себе бокал «Роберта Бернса», устроился поудобнее в кресле и включил телевизор.
Пресс-конференция уже началась. Президент рассказывал о том, что, «несмотря на недружественные акты наших партнеров», экономика растет как на дрожжах. Минут через десять Вор взглянул на часы, взял трубку, вызвал к себе управляющего Маркова, встал, открыл сейф и выгреб оттуда пару десятков пачек банкнот.
– Сергеич, вот тебе зарплата и премия, – Женя кинул пачку в руки потрясенного Маркова. – Вот ребятам, – Книжник указал на пирамиду из пачек серо-зеленых банкнот на столе и вручил Маркову список на листке А4. – Здесь все расписано, кому сколько. Скажи, получка и премия всей охране и обслуге. Не забудь тех, у кого сегодня выходной. Помнишь, у Бизона жена рожает? Ему двойной бонус, если мальчика Женей назовут. Предупреди, чтобы сразу все не меняли. Курс, как по ящику говорят, волатильный. Знаешь, что это такое?
– Нет, не слышал, – Марков замялся. – Евгений Тимофеевич, не конец же ж месяца… Почему? И… – он никогда не видел столько денег.
– По кочану, Сергеич. По кочану. Чтобы через полчаса никого здесь не было. Инструмент, зарядку, шурупы, гвозди-шмозди приберите начисто. Без моего звонка на работе никто не появляется. Ни завтра, ни после. Ни вообще. Уяснил?
– Уяснил. А вы как же?
– Обо мне не беспокойся. Позови Надю. Сам дождись ее внизу, отвезешь домой.
Невестка с внучкой прохлаждались второй месяц на Лазурном берегу. Именно прохлаждались. Погода была плохая. Ветер, дождь. Море серое, холодное. Проводили время в бассейне с подогревом, в школе и за шоппингом. Нужно им позвонить, не забыть. Пришло время доступно объяснить, что там, у них, – любая погода всегда лучше, чем в Москве.
Надя уехала с Рыжиком и Марковым к себе на Каширку через час. Рыдала в голос, пока собиралась. Сначала Рыжика полчаса искали. Еле нашли. Он в чулане в коробку спрятался. Не хотел хозяина оставлять. Но торчащий хвост его выдал. Потом Надя чуть чемодан с деньгами не забыла. Марков возвращался за ним.
* * *
Алехин вздрогнул, что называется, задним числом, когда увидел сканер и рамку уже и в самом зале.
«Помер Максим, да и х…й-то с ним, – подумал он про пистолет. – Задание провалено. Надо продержаться до конца этой мутоты и сваливать». Сергея уже тошнило от рябящих в зале плакатов и восторженных лиц. «КВН какой-то», – подумал он, отправляя камеры в сканер.
Почти все места в зале были заняты. Вперед идти не было смысла.
«Постою, поподпираю стенку», – подумал Сергей.
Алехин больше не волновался. Все было кончено. Он зря понадеялся на себя. Зря не доверился Джейн. Она была права – он зацикленный на личной мести идиот.
– Сергей Владиленович, а мы вас потеряли! – обнял его за плечи молодой человек в сером костюме и бордовом галстуке. – Пойдемте побыстрее на ваше почетное место. Вадим Вадимыч уже спрашивал о вас.
Клопиков повел Алехина по центральному проходу к первым рядам. По бокам многие привставали, кричали ему приветствия и успевали завистливо пошутить по поводу того, как Кремль облизывает либеральных журналистов. Сергей чувствовал себя, как чемпион мира по боксу, которого ведут на ринг в Madison Square Garden.
«Без перчаток и трусов», – добавил он про себя и мысленно грустно усмехнулся.
Ровно в двенадцать, минута в минуту, из левой кулисы, как и в предыдущие разы, появился президент Пухов. Он шел по сцене к столу, не замечая рукоплещущего зала, словно обычный человек, который идет себе по улице на автобусную остановку или в соседний киоск за сигаретами. Несколько охранников заранее выстроились в проходе между сценой и залом.
«Так, б...дь, закрыли телами сектор обстрела, как будто и впрямь боятся, что какой-то мудак в него будет здесь стрелять, – подумал Алехин. – А чем, на х...й, стрелять, если и водяного пистолетика нема?..»
Бывший офицер-подводник, Пухов шел по сцене, характерно отмахиваясь правой рукой, а левую держал прижатой к бедру, словно всю жизнь только и делал, что с кортиком ходил. При этом он слегка прихрамывал на левую ногу. Президент поздоровался за руку с пресс-секретарем так, будто видит того сегодня в первый раз, сел за стол, обвел взглядом зал и потер руки, словно с мороза в тепло попал. И тут глаза Алехина и Пухова встретились. Пухов еле заметно улыбнулся, поджал губы и кивнул ему головой, как старому знакомому.
* * *
Президент говорил второй час. Книжник, как ни старался, не мог отыскать в толпе Алехина, когда камера показывала зал. Почти все журналисты уже стоя размахивали плакатами с названиями своих городов, поселков, газет, телеканалов и радиостанций. Их лица светились возбужденным ожиданием и предвкушением «минуты славы».
– Пидарасы, – сплюнул Книжник, запахнулся потесней в махровый халат и налил себе еще бокал.
И тут он, наконец, увидел Алехина. Опера несколько секунд показывали крупным планом. На нем были коричневый замшевый пиджак, голубая рубашка с расстегнутым воротом и синие потертые джинсы. На коленях у Сергея лежала черная фотокамера. На экране Книжник не мог разглядеть другую камеру, побольше и подлиннее, на полу в ногах у Сергея. Да это было и неважно. Главное, он понял, что Алехин устроился в середине первого ряда прямо напротив президента. Симонов теперь не сомневался, что все идет даже лучше, чем по разработанному ими плану.
– Молодец, мусор! – Книжник одним глотком осушил полбокала. – Отсюда даже ты не промахнешься. Лучше не придумаешь. Прямо тир Культуры и отдыха. Ставлю на тебя – десять к одному.
* * *
Разгневанная и разочарованная, Джейн еще три месяца назад вместе с другими материалами опубликовала в «Нью-Йоркере» распечатку телефонного разговора Горового с генералом. Но какую-то распечатку и непонятный аудиофайл с фотографиями, не привязанными по месту и времени, без живого свидетеля к делу не пришьешь. Сенсации не получилось. Все и так знали, кто сбил самолет. Редакторы были настроены пессимистично, хоть и опубликовали материал в четыре с половиной тысячи слов, который начинался на первой странице и кончался в середине журнала. Текст был обильно иллюстрирован разворотами с пусковой установкой и комплексом «Бук» в разных ракурсах.
Кремль отверг все обвинения, назвал запись фальшивкой ЦРУ и навечно лишил Джейн аккредитации, аннулировав ее пятилетнюю визу. Главный редактор сказал, что статья заслуживает «Пулитцера», но подать ее на премию он не сможет. Кремль пообещал нанять лучших адвокатов и уничтожить журнал в суде, если они не смогут доказать подлинность аудиозаписи.