Виа Долороза - Парфенов Сергей (читаем книги онлайн .txt) 📗
– А вы что здесь делаете?
Но потом, видимо, узнав Игоря, уже более спокойно поинтересовался:
– Знаете кого-нибудь?
Игорь попытался ответить, но голос у него куда-то пропал – в горле стоял плотный комок, как будто глотку забили ватой. Игорь принялся судорожно сглатывать, но комок упорно не хотел проваливаться. Тогда один из санитаров аккуратно отстранил Игоря:
– Разрешите…
Нагнувшись, он подхватил тело Ильи за плечи. Второй санитар ухватил покойника за тонкие лодыжки. Тела переложили на зеленый брезент носилок и принялись накрывать белыми простынями. Игорь, наконец, справившись с собой, сказал:
– Это Илья Гриневич, – кивнул на накрытое простыней тело. – Был музыкантом в моем ансамбле…
Санитар, который только что помогал укладывать Илью на носилки, деловито достал из кармана маленький блокнот и огрызок карандаша. Спросил:
– Где живет, знаете?
– Да… Они с женой живут… жили… в общежитии Гнесинского училища…
Санитар быстро записал.
– А остальные?
Игорь отрицательно помотал головой. Санитар выдрал листок из блокнота, отодвинул простынь и сунул бумажку в карман погибшего. Потом схватился за ручки носилок и сказал:
– Выносим…
Санитары подняли носилки и направились к выходу. Игорь рассеянно взглянул на три темных, бесформенных пятна, оставшихся на белых листах на полу, и вышел вслед за санитарами. Последним из помещения вышел коренастый крепыш. Достав из кармана связку ключей, он запер дверь, а затем посмотрел на Игоря и огорченно покачал головой:
– Подождите… Нельзя вам в таком виде на улицу – у вас вся одежда в крови… Дайте, я вам попробую какие-нибудь брюки найти…
Игорь рассеянно посмотрел на свою одежду. Действительно, на джинсах, на куртке, – везде виднелись бурые потеки, – остались тех пор, как он помогал нести сюда Илью. Игорю стало не по себе – словно эти бурые пятна жгли ему кожу.
– Где тут у вас туалет? – спросил он хрипло.
– Туалет? – удивился коренастый, а потом ткнул по направлению длинного прохода. Игорь развернулся и направился в ту сторону. Найдя дверь со стилизованной фигуркой мужчины, он вошел, тяжело оперся руками на раковину и взглянул на свое отражение в зеркале. Из широкого проема на него смотрело чужое, серое лицо – лицо предельно уставшего человека. Во впалых глазницах – больные глаза, щеки втянулись, скулы торчат острыми углами. Игорь, открыл кран и принялся плескать себе водой в лицо. Вытащив из кармана скомканный платок, он тщательно вытерся, затем пошарил глазами в поисках мыла. Мыла в туалете не оказалось. "Ладно… Обойдусь", – с каким-то тупым равнодушием подумал он. Еще с армии он знал, что кровь лучше всего смывается холодной водой. Почему-то именно холодной… Подставляя платок под тугую струю, он принялся оттирать им окровавленную одежду. Вскоре стало ясно, что одним платком тут не обойтись. Тогда Игорь стянул с себя джинсы – в конце концов, в туалете можно и не стеснятся, – и скомкав плотную ткань в тугой ком, сунул ее под кран. В раковину с брюк заструились фиолетовые разводы – синий индиго, смешиваясь с кровью, образовывал сиреневый колер. В этот момент у туалета послышались чьи-то шаги. Приблизились к двери и стихли. Снаружи донеслись голоса.
– …Наоборот сейчас самый удобный момент, – продолжал говорить один. – Сейчас как раз и надо его уговорить, чтобы автомобили, которые вывозятся за рубеж, продавались по себестоимости…
Игорь настороженно замер, – голос за дверью показался знакомым.
– Почему по себестоимости? – удивился второй.
– Так, если их налогами обкладывать, да пытаться ещё прибыль на этом наварить, их же никто покупать не будет!
– Так, значит и не надо их за границу продавать!
– А как завод без валюты будет жить? Оборудование всё импортное, изношенно под ноль – давно все пора менять, или на худой конец хотя бы основные узлы заменить. А где взять? Только за границей… За валюту… Поэтому и надо убедить Бельцина согласится на такой вариант!
– Нет, подожди, Борис Моисеевич… Получается, мы у себя будем продавать автомобили дороже, а за рубеж гнать дешевле. Зачем же это надо?
Таликов недоуменно нахмурился: "Борис Моисеевич? Спонсор?" Действительно, голос, очень похожий на голос спонсора, произнес:
– Зачем? Элементарно! Смотрите! На самом деле автомобили никуда вывозиться не будут! Это мы купим эти автомобили… На нашу офшорную компанию… Довезем их до Прибалтики – якобы для экспорта, там сейчас вывоз практически не контролируется… И тут же продадим их нашей, но уже российской фирме по обычной цене!.. Понимаете? Никаких налогов! Никаких! Прибыль завода и плюс торговая наценка – все наше! А можно ещё с заводом заключить встречный контракт на поставку оборудования и запчастей и расплачиваться по бартеру. И заводу выгодно, и мы не в накладе… Все просто! Теперь ведь как, Павел Гаврилыч? Каждый планку своих доходов устанавливает сам – тут у кого в голове больше нулей укладывается! Можно ведь всю жизнь пирожками торговать – по десять копеек, а можно с каждой продажи прибыль получать по две тысячи долларов… Правильно?
"Вот тебе и меценат, приверженец демократии! – обожгла Игоря брезгливая мысль. – А ведь продукты сюда подвозил…"
– Да-а… Лихо, лихо! – донеслось из-за двери. – Только… Дорогой Борис Моисеевич… Не все так просто… Тут лучше бы подключить кого-нибудь… Чугая, например… Он у Бельцина сейчас главный советник, к тому же в фаворе… Не знаю, сможет ли это нам помочь, но Бельцин, поручил ему издание своей книги… Он очень на эту книгу надеется…
– Так это ж замечательно, Павел Гаврилыч! – голос спонсора почти захлебнулся от восторга. – Вот, если бы ему намекнуть, что у вас на примете есть один инвестор, который может обеспечить качественное и быстрое изготовление всего тиража на Западе… А потом уж как-нибудь мы нашли бы момент замолвить словечко Бельцину и про наши машины…
Игорю, неподвижно застывшему у раковины, вдруг вспомнились неподвижное, восковое лицо Ильи и три темных пятна, оставшиеся на полу в кабинете. И до боли, до ноющих судорог захотелось вдруг выскочить и всадить кулак в эти гнусные, мерзкие рожи… Игорь выхватил джинсы из-под крана и лихорадочно, не отжимая, принялся натягивать их на себя. Нога, как назло, запуталась в мокрой штанине и, не удержавшись, Игорь со всего размаха упал на мокрый кафельный пол.
– Что там? – донеслось снаружи.
– Не знаю…
Торопливые шаги за дверью стали удаляться. Игорь, чертыхаясь, поднялся, натянул на себя джинсы, – но когда вышел из туалета, рядом уже никого не было. Прихрамывая и озираясь по сторонам, он двинулся по длинному коридору, стараясь отыскать глазами лицо спонсора. Наверное, он и сам не смог бы объяснить, зачем ему это нужно. Но спонсора нигде не было видно, а навстречу попадались лишь незнакомые, улыбающиеся лица. Зато в дверях, у выхода из здания Игорь наткнулся на Аркадия и своих музыкантов.
– Ну вот он! Наконец-то! – воскликнул Аркадий, хватая Игоря за мокрый рукав. – Ты что? Из душа что ли? Ладно… Пойдем, пойдем, старик! Ты пока пропадал, я насчет твоего выступления договорился… Спонсора подключил и на мэра Москвы вышел… Все такое… Все уже готово! Э, брат, я тут такие дела успел провернуть…
Но Игорь неожиданно уперся, словно натолкнулся на невидимую стену, и, яростно взглянув на товарища, процедил сквозь зубы:
– Чтоб я про этого спонсора больше не слышал! – и, прихрамывая, поплелся к выходу из здания. Аркадий обескуражено посмотрел ему вслед, а затем обернулся к застывшим в растерянности музыкантам и пробормотал:
– Блин! Кажется, у нашего Игоря звездная болезнь появилась…
А затем бросился за Таликовым вдогонку:
– Игорь! Игорь! Да, подожди ты!
К вечеру того же дня весь мир обошли кадры – Михайлов в белой кофте спускается по трапу самолета. Внизу его встречают члены советского и российского руководства. Кругом радостные восклицания, громкие слова, ободряющие приветствия – Михайлову жмут руки, поздравляют. Он улыбается – немного устал, но держится бодро… Стараясь попасть в кадр, рядом суетится довольный Курской. Бельцина почему-то нигде не видно…
