Атлант расправил плечи. Трилогия. - Рэнд Айн (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Но ты же можешь взять отпуск на несколько недель, правда? — спросил Риарден. — Все уже на ходу. Никаких проблем не предвидится. А в ближайшие три года такой возможности уже не будет.
— Хорошо, Хэнк, — проговорила она, заставляя свой голос казаться спокойным.
— Ты согласна?
— И когда ты хочешь уехать?
— Утром, в понедельник.
— Хорошо.
Она повернулась, чтобы отойти. Схватив Дагни за руку, Риарден притянул ее к себе и повалил на себя; он удерживал ее в неудобной позе, запустив пальцы в волосы, припав к ее губам; другая рука его скользила от прикрытых тонкой блузкой лопаток, к талии, к ногам. Она шепнула:
— Ну вот, а говоришь, что не нуждаешься во мне!..
Она оторвалась от него и встала, откинув волосы со лба. Риарден, лежа, смотрел на нее, глаза его сузились, в них мелькала ясная искорка особенной, насмешливой заинтересованности хозяина. Дагни посмотрела на себя: бретелька ее комбинации соскользнула с плеча, и та повисла наискось, обнажая грудь, прикрытую только прозрачной блузкой. Она подняла руку, чтобы поправить одежду. Риарден шлепнул ее по руке. Дагни ответила понимающей улыбкой. Она неторопливо отошла и, повернувшись к нему, наклонилась над столом; пальцы ее лежали на краю столешницы, плечи сдвинулись назад. Именно такой контраст он любил — контраст ее строгих нарядов и полуобнаженного тела, контраст совладелицы железной дороги и принадлежащей ему женщины.
Риарден сел, удобно расположившись на кушетке и протянув вперед скрещенные ноги; он опять смотрел на нее взглядом собственника.
— Ты сказала, что хочешь проложить трансконтинентальную колею из риарден-металла, мисс вице-президент? — спросил он. — А что если я не дам тебе рельсов? Теперь я могу выбирать заказчиков и назначать им любую цену. Если бы это случилось год назад, я бы потребовал, чтобы ты взамен спала со мной.
— Жаль, что не потребовал.
— А ты согласилась бы?
— Конечно.
— В рамках дела? Как часть сделки?
— Если бы это касалось тебя, да. Тебе это понравилось бы, правда?
— А тебе?
— Да… — шепотом повторила Дагни.
Подойдя к Дагни, Риарден обхватил ее за плечи и припал губами к груди, прикрытой тонкой тканью.
А потом молча посмотрел на нее долгим взглядом.
— А что ты сделала с тем браслетом? — спросил он.
Они никогда не заговаривали об этой вещице, и Дагни не сразу сумела ответить.
— Я храню его, — ответила она.
— Я хочу, чтобы ты носила этот браслет.
— Если люди догадаются, тебе придется хуже, чем мне.
— Надень его.
Дагни достала браслет из риарден-металла. Молча, не отрывая глаз от его лица, она протянула Риардену руку: на ладони поблескивала иссиня-зеленая полоска. Смотря ей в глаза, он защелкнул браслет на ее запястье. И когда застежка сомкнулась под его пальцами, Дагни нагнулась и поцеловала их.
* * *
Земля полотном развертывалась перед капотом автомобиля. Вьющееся между холмами Висконсина шоссе было здесь единственным свидетельством человеческих трудов, шатким мостом, переброшенным через разлившийся океан кустов, деревьев и трав. Море это катилось ровными волнами желтовато-оранжевой пены; вдоль склонов холмов поднимались редкие красные струи, в низинах под чистым бледно-голубым небом нежились островки сохранившейся еще зелени. Окруженный красками почтовой открытки капот автомашины казался произведением ювелира: солнце искрилось на хромированной стали, а в черной эмали отражалось небо.
Вытянув ноги вперед, Дагни уютно устроилась в уголке возле окна; ей нравились и широкое, уютное сиденье, и ласковое прикосновение солнца к плечам; нравилась и прекрасная местность.
— А мне бы хотелось увидеть сейчас рекламный щит, — проговорил Риарден.
Дагни рассмеялась: он ответил на ее невысказанную мысль.
— Что здесь продавать и кому? Мы уже час как не видели ни одного дома, ни одной машины.
— Именно это мне и не нравится, — он чуть наклонился вперед над рулем, лицо его стало недовольным. — Посмотри на дорогу.
Длинную полосу выбелило до мучнистого блеска валявшихся в пустыне костей, словно солнце и снег съели все следы шин, бензина, сажи, любые следы цивилизации. Из угловатых трещин в бетоне поднимались зеленые травы. Дорогой не пользовались и не чинили ее много лет, однако трещин было немного.
— Хорошая дорога, — отметил Риарден. — Построена надолго. И явно рассчитана на интенсивное движение.
— Да…
— Не нравится мне это.
— Мне тоже, — Дагни усмехнулась. — Но вспомни, как часто мы слышали жалобы на то, что рекламные щиты портят пейзаж. Здесь эти нытики могли бы насладиться девственным пейзажем, — и добавила: — Терпеть их не могу.
Дагни не хотела тяжести, тонкой змейкой вторгавшейся в радость дня. За последние три недели она не раз ощущала смутную тревогу при виде пейзажей, скользивших перед клинообразным капотом автомобиля. Дагни улыбнулась: именно капот служил неподвижной точкой отсчета, в то время как земля пролетала мимо; капот оставался центром, фокусом, мерилом безопасности в расплывающемся, растворяющемся за окном мире… капот впереди и руки Риардена на руле… Она снова улыбнулась: им довелось видеть окружающий мир в суженном формате, и это ей нравилось.
После первой недели скитаний, пока они ехали наугад, следуя воле неведомых перекрестков, он как-то сказал ей:
— Дагни, а отдых обязательно должен быть бесцельным?
Она со смехом ответила:
— Нет. Какую же фабрику ты хочешь посетить?
Риарден улыбнулся — своей вине, которую не хотел признавать, объяснениям, которых не обязан был давать — и ответил:
— Заброшенный рудник около залива Сагино, о котором я слышал. Говорят, он истощен.
Они отправились через весь Мичиган к руднику. А потом ходили по окружавшим яму ярусам, останки крана рукой скелета нависали над их головами, и чья-то ржавая коробка от завтрака попалась ей под ноги. Она ощутила укол тревоги, более острой, чем печаль, но Риарден бодрым тоном проговорил:
— Какое там истощен! Я покажу им, сколько тонн руды и долларов еще можно извлечь из этого места!
Когда они возвращались к машине, он сказал:
— Если бы я мог найти подходящего человека, то уже завтра купил бы этот рудник и поставил его работать.
На следующий день, когда путь их пролегал на запад и юг, к равнинам Иллинойса, он после долгого молчания вдруг произнес:
— Нет, придется подождать, пока отменят закон. Человек, способный заставить работать этот рудник, не будет нуждаться в моих наставлениях. А тот, кому буду нужен я, не стоит и гроша.
Как и всегда, они могли болтать о своей работе, не опасаясь непонимания. Но они никогда не разговаривали друг о друге. Риарден вел себя так, словно их страстная близость была единожды состоявшимся, безымянным физическим фактом, не основанном на общении двух разумов. Каждую ночь ей казалось, что она лежит в объятиях незнакомца, позволяющего ей видеть каждое чувственное содрогание его тела, но никогда не позволявшего заметить ответного трепета души. Она лежала возле него нагая, но на руке ее оставался браслет из риарден-металла.
Дагни видела, как ненавистно ему расписываться именами «мистер и миссис Смит» в неряшливых придорожных гостиницах. Иногда вечером, когда Риарден оставлял фальшивую подпись, довершая обман, Дагни замечала гневную складку его губ. Ей было плевать на многозначительное лукавство гостиничных клерков, как бы предполагавшее соучастие в постыдном грехе — поиске запретного удовольствия. Однако она видела, что и ему все это безразлично, когда они оставались вдвоем, когда он на мгновение прижимал ее к себе и она смотрела в его живые, не знающие вины глаза.
Они ехали через маленькие города, по забытым сельским дорогам, по местам, подобных которым не видели уже давно. Вид городов вселял в душу Дагни смятение. Прошел не один день, прежде чем она поняла, чего ей так не хватает в первую очередь: вида свежей краски. Дома напоминали мужчин в мятых костюмах, утративших даже желание стоять прямо: карнизы были похожи на поникшие плечи, покосившиеся ступени крылечек напоминали обтрепавшиеся обшлага, разбитые, заколоченные досками окна производили впечатление заплат. Прохожие на улицах смотрели на новый автомобиль не как на редкое зрелище, но так, как если бы этот сверкающий аппарат явился из иного, уже невозможного мира. На улицах машин попадалось немного, чаще всего они встречали телеги. Дагни успела уже забыть облик и назначение конных повозок и совершенно об этом не жалела.
