Атлант расправил плечи. Трилогия. - Рэнд Айн (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Взяв пачку сигарет, Дагни протянула ее Риардену, а потом услужливо поднесла зажигалку. Улыбнувшись в ответ на смешок Риардена, она присела на подлокотник кресла, стоявшего в противоположном конце комнаты.
— Почему ты принял их приглашение, Хэнк? — спросила она. — Ты же всегда отказывал им в своем обществе.
— Не хотелось отвечать отказом на предложение мира — тем более после того, как я победил их, о чем они превосходно знают. В организацию эту я никогда не вступлю, но в ответ на приглашение быть почетным гостем… ну, мне думалось, они умеют проигрывать, сохраняя лицо. Я считал, что это благородно с их стороны.
— С их стороны?
— Ты хочешь сказать, с моей?
— Хэнк! После всего того, что они сделали, пытаясь остановить тебя…
— Я победил, разве не так? Вот я и подумал… Знаешь, я вовсе не держал на них обиды за то, что они не сумели сразу разглядеть достоинства металла… Ведь в конце концов они это сделали. Каждый человек учится, как умеет и когда приходит его время. Да, я знал, там были и трусость, и зависть, и ханжество, но подумал, что все это лишь на поверхности — теперь, когда я доказал свою правоту, причем доказал ее столь очевидно!.. Вот я и решил: меня приглашают, дабы выразить одобрение металлу, а…
За короткое мгновение паузы Дагни улыбнулась; она поняла, что Риарден хотел сказать: «…а за это я простил бы кому угодно и что угодно».
— Но все было не так, — продолжил он. — И я не знаю, в чем состоял их мотив. Дагни, не думаю, чтобы у них такового вообще не было, я просто не знаю… Они устроили этот банкет не с целью порадовать меня, не с целью что-то от меня получить или хотя бы спасти свое лицо перед публикой. Банкет этот, похоже, не имел никакой цели, никакого смысла. Раньше, осуждая металл, они совершенно не были заинтересованы в том, чтобы не дать ему хода — и сейчас его судьба была им столь же безразлична. Они даже не боятся, что я прогоню их с рынка — даже это их не волнует! Знаешь, на что был похож этот банкет? Будто им кто-то подсказал, что некоторые ценности следует чтить, причем именно таким образом… вот они и принялись совершать все необходимые телодвижения, как призраки, бездумно повторяющие далекие отзвуки лучших времен. Я… я просто не мог вытерпеть этого.
Она сказала нарочито бесстрастным тоном:
— И ты еще не считаешь себя щедрым!
Риарден посмотрел на нее; глаза его в удивлении просветлели:
— Почему ты так на них сердита?
Дагни покачала головой и, стараясь скрыть нежность, ответила:
— А ты-то хотел порадоваться…
— Наверно, и поделом мне. Я не должен был ничего ожидать. Сам не знаю, чего я хотел.
— А я знаю.
— Я никогда не любил подобных мероприятий. Не знаю, почему я решил, что на этот раз все будет иначе… Знаешь, когда я отправлялся туда, мне казалось, что металл преобразил все вокруг, даже людей.
— О да, Хэнк, знаю!
— Словом, я шел не туда, где можно искать чего-то такого… Помнишь? Ты сказала однажды, что праздники должны быть только у тех, кому есть что праздновать.
Яркий кончик ее сигареты застыл в воздухе; Дагни замерла. Она никогда не рассказывала ему о той вечеринке, не говорила ни о чем, связанном с его домом. И через мгновение негромко произнесла:
— Помню.
— Я знаю, что ты хотела этим сказать… И знал это еще тогда.
Он глядел прямо в глаза Дагни. Она потупилась.
Риарден умолк, а когда заговорил снова, голос его прозвучал уже весело:
— Худшее в людях, это когда они расточают не оскорбления, а комплименты. Терпеть не могу ту их разновидность, которой меня сегодня потчевали — как все, если послушать, во мне нуждаются: город, страна, весь мир… Очевидно, с их точки зрения, высшей славы достигает тот, кто имеет дело с нуждающимися в нем людьми. А я терпеть не могу людей, которые во мне нуждаются.
Он посмотрел на Дагни:
— Вот ты, скажем, нуждаешься во мне?
— Отчаянно нуждаюсь, — совершенно искренне ответила она.
Риарден расхохотался.
— Нет. Я совсем о другом. Потом, ты говоришь это не так, как они.
— И как же я это говорю?
— Как торговец, как человек, который платит за то, чего хочет. А они лопочут, подобно попрошайкам, протягивающим к тебе жестяные миски.
— Я… плачу за это, Хэнк?
— Не изображай невинность. Тебе в точности известно, что именно я имею в виду.
— Да, — ответила Дагни; она улыбалась.
— Ах, да и к черту их всех! — он беззаботно махнул рукой и потянулся, изменив позу, наслаждаясь возможностью расслабиться. — Я не гожусь в публичные фигуры. Во всяком случае, теперь это ничего не значит. Нам незачем думать, что они видят или не видят. Пусть просто оставят нас в покое. Путь перед нами открыт. Каким будет ваш следующий проект, мисс вице-президент?
— Трансконтинентальная магистраль из риарден-металла.
— И как скоро она тебе понадобится?
— Завтра утром… Через три года, начиная с этого дня.
— И ты предполагаешь, что осилишь ее за три года?
— Если «Линия Джона Голта»… то есть Рио-Норте, будет работать так, как сейчас.
— Она будет работать лучше. Это всего лишь начало.
— Я уже составила план монтажа. По мере поступления денег будем проводить сегментную замену колеи на рельсы из риарден-металла.
— О-кей. Начнем, когда тебе будет угодно.
— Я перекину старые рельсы на прежние ветки — иначе они долго не протянут. И через три года ты сможешь доехать по собственному металлу до Сан-Франциско, если кто-нибудь соберется устроить там банкет в твою честь.
— Через три года у меня будут заводы по производству риарден-металла в Колорадо, Мичигане и Айдахо. Таков мой план.
— Твои собственные? Филиалы?
— Угу.
— А как насчет Закона справедливой доли?
— Неужели ты думаешь, что он протянет еще три года? Мы устроили им такую демонстрацию, что всю гниль сметет. За нас целая страна. Кто сейчас захочет остановить ход событий? Кто захочет слушать ерунду? Сейчас в Вашингтоне активно работает лобби людей высшего сорта. Они намереваются отменить этот Закон на следующей сессии.
— Я… я надеюсь на это.
— Последние несколько недель выдались очень трудными для меня: надо было начинать стройку новых печей, но теперь, когда все улажено, когда дело идет полным ходом, я могу сесть и отдохнуть. Могу посидеть за своим столом, посчитать деньги, могу бездельничать, как уличный прохвост, могу следить за поступлением заказов на металл и выстраивать их в очередь… Кстати, когда у тебя завтра утром первый поезд на Филадельфию?
— Ну не знаю.
— Не знаешь? И какой толк от такого вице-президента? Я должен быть на заводе в семь утра. Около шести у тебя ничего нет?
— Насколько я помню, первый отходит в пять тридцать.
— И ты разбудишь меня вовремя, чтобы я не опоздал, или прикажешь, чтобы задержали отправление?
— Я разбужу тебя.
— О-кей.
Риарден умолк, Дагни смотрела на него. Входя, он показался ей утомленным; но теперь лицо его разгладилось — ни следа усталости.
— Дагни, — спросил он вдруг; интонация его изменилась, в ней таилась некая откровенная нотка, — почему ты не захотела, чтобы нас видели вместе?
— Не хочу становиться частью твоей… официальной жизни.
Риарден ответил непринужденным тоном, но не сразу:
— Когда ты была последний раз в отпуске?
— Кажется, два… нет, три года назад.
— И что ты тогда делала?
— Отправилась на месяц в Адирондаки. Вернулась через неделю.
— У меня это было пять лет назад. Только я ездил в Орегон, — улегшись на спину, он глядел в потолок. — Дагни, давай съездим в отпуск вместе. Возьмем мой автомобиль и уедем на несколько недель, куда угодно, просто будем ездить по каким-нибудь проселкам, где нас никто не знает. Не оставим адреса, не будем читать газет, не прикоснемся к телефонной трубке — никаких официальных контактов.
Она встала. Подойдя к Риардену, Дагни остановилась возле кушетки и посмотрела на него; горевшая за ее спиной лампа прятала ее лицо — она не хотела, чтобы он заметил, как она старается не улыбнуться.
