Полное собрание рассказов - Воннегут-мл Курт (книги TXT, FB2) 📗
— Так, может, его просто не было дома? Может, у человека дела?
— Я так и подумала. Но потом, по дороге в следующий дом, я прошла мимо их старого сарая. Ну, знаешь, где они хранят дрова и садовый инвентарь.
— Ну и?
— И там сидел Герб. На каком-то ящике. На коробке побольше стояла его тарелка, он обедал, понимаешь? Обедал в сарае один. Я в жизни не видела человека несчастнее.
На следующий день Кеннард Пелк, заслуженный деятель «АВ» и шеф нашей полиции, зашел ко мне — посетовать на дешевые зимние рамы, которые он покупал у другой компании. Эта компания уже давно прекратила свое существование.
— Створки заклинило напрочь, а ставни совсем проржавели, — сказал он. — Алюминий покрылся какой-то синей дрянью вроде сиропа.
— Да, приятного мало, — посочувствовал я.
— Вот я к тебе и пришел. Больше вроде бы некуда.
— С твоими-то связями? Ты мог бы запросто выяснить, в какой тюрьме сидят жулики, всучившие тебе эти рамы.
Я согласился зайти к нему и посмотреть, что можно сделать, но только после того, как мы с ним договорились, что моя фирма не отвечает за всю оконную индустрию.
— Я отвечаю только за те окна, которые продаю сам.
А потом он рассказал мне о странном случае, произошедшем прошлой ночью. Было два часа ночи. Кеннард уже ехал домой на своей полицейской машине. И тут он заметил, что в сарае у Герба Уайта горит свеча.
— Ты ж понимаешь, у них дом на пятнадцать комнат, не считая сарая, — рассказывал Кеннард, — а живут они там вчетвером, ну… впятером, если считать собаку. И какой нормальный человек будет торчать в сарае в такое время? Я и подумал, может, там воры?
— Да там красть-то нечего, кроме флитвудовских окон.
— Я полицейский, — резко проговорил Кеннард. — И должен следить за порядком. Это мой долг. В общем, подкрадываюсь я к окну, заглядываю внутрь и вижу такую картину: Герб лежит на полу на матрасе. Рядом — бутылка ликера, стакан и свеча в пустой бутылке. И Герб читает журнал при свече.
— Сразу видно — суперсыщик…
— Он меня заметил, поэтому я подошел ближе, чтобы он меня узнал. Окно было открыто, я сказал ему, что хотел выяснить, кто в сарае. Он ответил: «Робинзон Крузо».
— Робинзон Крузо?
— Да. Это такой сарказм, — сказал Кеннард. — Он вообще был не рад меня видеть. Еще спросил, всех ли «Анонимных воздыхателей» я привел с собой. Я сказал, что не всех. Потом он спросил, правда ли, что дом человека — его крепость, или, по мнению полиции, это уже устаревшая информация.
— А ты что сказал, Кеннард?
— А что я мог сказать? Застегнул кобуру и поехал домой.
Сразу после ухода Кеннарда ко мне в офис явился Герб Уайт собственной персоной. У него был цветущий, счастливый вид, который иной раз встречается у людей с двусторонней пневмонией.
— Хочу купить еще три флитвудовских окна, — сказал он.
— Понимаю. Флитвудовские окна нравятся всем, — ответил я. — Но ты, по-моему, переходишь границы разумного. Ты и так по уши в этих окнах.
— Они мне нужны для сарая.
— Герб, с тобой все в порядке? — спросил я. — У тебя в половине комнат даже мебели нет. Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть, у тебя жар?
— Нет, я просто честно и пристально посмотрел на свою жизнь, — ответил он. — Так ты продаешь окна или нет?
— Продажа стеклопакетов — бизнес, основанный на здравом смысле, и я планирую продолжать в том же духе. Твой сарай… К нему лет пятьдесят никто не притрагивался. В стенах щели, в крыше — дыры, фундамент продувается насквозь. С тем же успехом ты можешь установить окна в большой куче хвороста.
— Я его как раз ремонтирую.
— Шейла беременна?
Он помрачнел.
— От всей души надеюсь, что нет. Не нужно ей этого. Ни ей, ни мне, ни самому ребенку.
В тот день я обедал в кафе при аптеке. В рабочие дни там обедает половина «Анонимных воздыхателей». Едва я сел за столик, как Сельма Дил, кассирша, спросила:
— Ну что, великий воздыхатель, кворум в наличии. Какая будет повестка дня?
Хей Бойден, перевозчик и разрушитель домов, повернулся ко мне:
— Есть новости, мистер президент?
— Слушайте, перестаньте уже называть меня президентом! — огрызнулся я. — Моя семейная жизнь никогда не была идеальной, и я не удивлюсь, если окажется, что это дурацкое звание и было той пресловутой ложкой дегтя.
— Кстати, насчет идеальных семей, — вклинился Уилл Баттола, сантехник. — Скажи, пожалуйста, Герб Уайт у тебя не заказывал новые окна в последнее время?
— Откуда ты знаешь?
— А вот догадался, — ответил он. — Мы тут обменялись информацией, и, как выяснилось, Герб сделал по небольшому заказу у всех членов «АВ».
— Совпадение.
— Я бы тоже так думал, — продолжил Уилл, — если б был хоть один человек, кто не состоит в братстве и при этом получил заказ.
Мы сверили свои данные, подсчитали, и вышло, что Герб собирается вбухать в сарай около шести тысяч долларов. Немалые деньги в его ситуации.
— Ремонт вышел бы ему в два раза дешевле, если бы Герб не намеревался устроить в сарае еще и кухню с туалетом, — сказал Уилл. — Не понимаю. В доме ведь есть и туалет, и кухня… всего в двух шагах.
— Согласно чертежам, которые Герб притащил мне сегодня утром, между сараем и домом вообще не будет никакого прохода. Там будет сплошная стена с полудюймовым слоем штукатурки и изоляцией из минеральной ваты, — встрял Эл Тедлер, плотник.
— Как это сплошная? — удивился я.
— Герб хочет хорошую звукоизоляцию.
— И как его бренное тело собирается перемещаться из дома в сарай?
— Телу придется выйти во двор, футов этак шестьдесят прогуляться по травке и войти в сарай через наружную дверь.
— Не самая приятная прогулка для зимней ночи, — сказал я. — Особенно босиком.
В этот момент в аптеку вошла Шейла Хинкли Уайт.
Вы, наверно, нередко слышите о той или иной женщине, что она «хорошо сохранилась». В большинстве случаев эта дама оказывается тощей особой, которая красится розовой помадой и выглядит так, будто ее выварили в ланолине. Но Шейла действительно хорошо сохранилась. В тот день ей никто не дал бы больше двадцати двух.
— Черт возьми, — выдохнул Эл Тедлер, — если бы мне готовила еду такая женщина, я ни за что бы не стал заводить вторую кухню.
Обычно, когда Шейла заходила куда-нибудь, где сидели несколько членов «АВ», мы пытались как-то привлечь ее внимание, а она в ответ делала брови домиком или подмигивала нам. Без всякой задней мысли.
Но в этот раз мы не издали ни звука, а она даже не взглянула на нас. Она была занята. В руках у Шейлы была здоровенная красная книга размером со шлакобетонный блок. Шейла поставила книгу на полку в библиотечном отделе, расплатилась и вышла.
— Интересно, о чем эта книга, — сказал Хей.
— Красная, — отозвался я. — Наверное, о пожарных машинах.
Этой шутке было уже много лет — она родилась из подписи, которую Шейла сделала под своей фотографией в выпускном альбоме. Мы там писали, чем хотели бы заниматься в своей взрослой жизни. Шейла написала, что она откроет новую планету, или станет первой женщиной в составе Верховного суда, или возглавит компанию, выпускающую пожарные машины.
Конечно, это была шутка, но все, включая и саму Шейлу, понимали: для нее нет недостижимых высот, достаточно только захотеть.
Помнится, на их с Гербом свадьбе я спросил Шейлу:
— И что теперь будет с индустрией пожарных машин?
Она рассмеялась в ответ:
— Придется ей как-то справляться без меня. У меня теперь есть работа в тысячу раз важнее — заботиться о здоровье и счастье мужа и воспитывать наших детей.
— А как насчет должности в Верховном суде?
— Самая почетная для меня должность… и для любой другой женщины… это уютная кухня с детишками, копошащимися у ног.
— Шейла, и ты спокойно позволишь, чтобы кто-то другой открыл ту планету?
— Планеты — лишь камни, мертвые камни. Я хочу открыть своего мужа и через него — самое себя. А кто-то другой пусть занимается камнями.
