Скажи смерти «нет!» - Кьюсак Димфна (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Вначале Джэн не разрешала ему забрать себя с веранды в дом. Но когда южный ветер сменился юго-западным и порывы его, обратившие озеро в миниатюрное подобие бурного моря, стали залетать на веранду, Барт перенес ее в спальню, и она больше не возражала. В жизни ей оставалась теперь лишь отчаянная борьба с удушьем, но в минуты, когда, успокоенная лекарством, но не усыпленная им, Джэн затихала, Барт брал ее руку в свои, и оба ощущали, как поток чувства устремляется от сердца к сердцу, и чувство это было гораздо сильнее того, что испытывали они в пору, когда, беззаботные юные любовники, они приехали сюда впервые.
Большую часть времени она молчала, ей было тяжело говорить. Она лежала молча, и Барт рассказывал ей об эпизодах его и их жизни, начиная с того дня, когда он впервые встретил ее.
— Я любил тебя тогда, — говорил он, и действительно, оглядываясь назад, он не мог припомнить времени, когда он не любил бы Джэн. — Я полюбил тебя еще больше в то утро, когда «Канимбла» пришла в порт и я вдруг увидел тебя на пристани, словно солнечный лучик проглянул. И все, что происходило потом, только усиливало мою любовь. Я не знал, что смогу так любить, а теперь вот… — он замолчал. Слишком горьки, слишком грустны были воспоминания о днях любви, слишком мучительной была мысль о том, что скоро всему придет конец. Она тихонько сжала его руку, словно желая утешить, подбодрить его. Он склонился к ней, чтоб она могла слышать каждое слово. Голос его звучал твердо и сильно:
— Я любил тебя тогда, любил в тот день, когда просил стать моей женой, но никогда я еще не любил тебя так, как сегодня.
И, словно у заслушавшегося ребенка, губы у нее полураскрылись и глаза расширились, выделяясь на исхудавшем лице, а когда он замолчал, она прошептала:
— Когда поправлюсь, я за все отплачу тебе, Барт.
Она просила не сообщать Дорин, что она решила покинуть Спрингвейл. Дорин не должна ничего знать: это расстроит ее, а она ведь так успешно поправляется. Однако когда погода наконец прояснилась, она вдруг сказала ему:
— Ты знаешь, хорошо бы повидать Дорин. Как ты думаешь, не смог бы Чилла привезти ее?
Барта охватили сомнения. Он боялся и за них обеих, боялся, что Джэн слишком сильно взволнует встреча с Дорин. Он боялся и за Дорин тоже. В конце концов он все же позвонил Чилле. Чилла заверил его, что он может не волноваться — все будет сделано.
Через два дня Чилла подкатил к заднему крыльцу их лачуги в какой-то новой машине, которой Барт до сих пор никогда у него не видел.
Дорин выглядела хорошо, лучше, чем до болезни.
— Ну как Джэн? — спросила она.
Барт пожал плечами.
— Можешь сказать мне откровенно, Барт! — Она взяла его за руку и часто заморгала, борясь со слезами. Губы у нее дрожали. — И обо мне не беспокойся. Я и виду не подам, когда войду. Мне еле удалось уговорить их там в госпитале, чтоб меня отпустили, и они только тогда согласились, когда я пригрозила, что все равно убегу. Но я обещала, что сегодня же вечером вернусь, и я хочу, чтоб этот единственный день остался у меня в памяти на всю жизнь!
Джэн ждала сестру в постели, снова установленной на веранде. На ней была надета ее лучшая пижамная куртка, в косички были вплетены свежевыглаженные голубые ленточки. Слова были лишними при этой встрече. Дорин не отрываясь смотрела на сестру. Сидя у ее постели, она держала ее за руки и с трудом пыталась скрыть охватившие ее чувства. В этом незнакомом женском лице, с обтянутыми кожей скулами, с глубоко запавшими и оттого казавшимися еще больше глазами, с незнакомым ей рисунком рта, которому страдание придало новую красоту, трудно было узнать веселое девичье личико прежней Джэн.
Но это была Джэн, и сейчас в ней вдруг пробудилась прежняя веселая девчушка — она радостно смеялась и требовала, чтобы Дорин со всеми подробностями рассказывала о себе. Когда же Барт подошел к ней со шприцем, она не захотела делать укол.
— Не нужно, — сказала она. — Пока Дорин здесь, у меня не будет кашля, и я не хочу спать. Я хочу все время быть с Дорин в этот раз. А то они могут еще долго ее ко мне не отпустить.
И Дорин с трудом верилось, что «этот раз» — последний, что больше они не увидятся. И все же она знала, что это так, и Барт тоже знал, и только Джэн переживала сейчас какой-то радостный подъем.
— Так ты действительно будешь совсем здорова, Дор?
Джэн запнулась, произнося это слово, которое они уже столько раз произносили с надеждой.
— Да, вроде бы, это уже точно. Врач сказал, что если я буду поправляться так же быстро, как теперь, то я вполне смогу к концу года выписаться из Конкорда.
— Побожись.
— Вот те крест, — Дорин с серьезностью выполнила ритуал их детской клятвы.
Лицо у Джэн просияло от радости.
— Ох, Дор! Я так рада! Когда тебя выпишут, ты к нам сюда приедешь. Вот уж где поправиться можно, правда, Барт?
— Лучшее место в мире, — Барт заставил себя улыбнуться.
Дорин взяла сестру за руку и прижалась щекой к ее руке. Барт и Чилла тихонько вышли из комнаты.
Джэн снова и снова расспрашивала Дорин о подробностях ее жизни, о лечении, о госпитале, пока, наконец, не задремала.
Кошмар удушья пробудил ее ото сна. Глаза у нее были полны ужаса, новые и новые приступы удушливого кашля терзали ее тело, и казалось непостижимым, как может человеческий организм вынести все это и сохранить жизнь. Барт сделал ей укол.
Наконец она успокоилась и теперь лежала тихо-тихо, словно не дыша. Неровно вздымалось и опускалось одеяло на ее груди, иногда замирая на месте, когда она вдруг переставала дышать. Они сидели подле нее в ожидании, в страхе…
Она открыла глаза в тот момент, когда солнце проглянуло сквозь гряду облаков над холмами на том берегу и косой луч, пробившись через листву у веранды, засветился мягким, слабым светом, как светились взгляд и затухающая улыбка самой Джэн.
— Ох, Дор! Как хорошо, что ты приехала! Теперь я увидела, как ты поправилась, и сама тоже постараюсь выздороветь как можно скорей.
Джэн говорила так убежденно, что на мгновение они всей измученной душою поверили ее словам.
— Я скоро поправлюсь, — проговорила она, протягивая к ним руки. — А завтра Барт сможет взять меня к озеру, и мы поплывем в лодке, правда, Барт?
Барт кивнул.
— А ты найдешь мои брючки, Дор? Ведь глупо, если я буду грести в халате.
— Ну, конечно, найду, Джэн! Я знаю, где они лежат.
— Вот и замечательно! — Она смотрела куда-то вдаль, мимо них, за сияющую гладь озера — туда, где темнели лесистые склоны и облака плыли над холмами. Потом перевела взгляд на Дорин. — А когда я поправлюсь, как нам весело будет всем вместе. Здесь так хорошо!
Она пристально глянула в лицо сестры, и что-то в поведении Дорин вдруг охладило ее восторженный порыв.
— Ты ведь веришь, что я поправлюсь, правда же, Дор?
— Ну, конечно, родная!
Джэн обернулась к Барту.
— И ты тоже веришь, да, Барт?
— Да я просто убежден в этом!
Джэн торжествующе улыбнулась.
— Вот видишь!
Джэн подняла руки, и резная тень листвы запрыгала на ее прозрачных ладонях.
— Видите? А вы не верили. Вот вам и подтверждение — солнце в моих руках.
Незаметно она погрузилась в сон. С трудом ему удалось наконец проводить плачущую Дорин. В машине она цеплялась за руки Барта.
— Ты приедешь, когда кончится, и расскажешь мне обо всем… Обещай мне.
— Обещаю. Да и куда еще мне тогда ехать?
А Джэн все спала, прижавшись щекой к подушке и полураскрыв губы, спала каким-то необычно крепким сном. И Барт всю ночь сидел подле ее постели, держа ее руку в своих руках, как будто пытаясь силой удержать ее здесь. В ее худеньком запястье легко и часто бился пульс, вдруг становясь порой почти неразличимым; дышала она теперь тяжело, неровно, порой дыхание ее и вовсе прерывалось. Барт сидел у постели и смотрел на ее лицо, на котором дрожали тени, отбрасываемые лампой. Следы недавних страданий исчезли с ее лица — оно было спокойным и отрешенным, и в этой отрешенности Барту чудилось предвестие предстоящего ему одиночества.
