Аэропорт - Хейли Артур (книга регистрации .txt) 📗
— Рейс два «Транс-Америки» слушает.
— Рейс два, говорит диспетчер «Транс-Америки» из Кливленда. Передаю командиру вашего экипажа сообщение от УП международного аэропорта Линкольна. Сообщите готовность принять передачу.
Хэррис видел, что Вернон Димирест тоже переключился на нужную волну, и придвинул к себе блокнот.
Хэррис передал:
— Мы готовы, Кливленд. Продолжайте.
Сообщение было составлено Таней Ливингстон и касалось миссис Ады Квонсетт — пассажирки, пробравшейся без билета на рейс два. Оба пилота с улыбкой выслушали описание маленькой старушки из Сан-Диего. Сообщение заканчивалось просьбой подтвердить её присутствие на борту самолёта.
— Проверим и сообщим, — передал Хэррис и снова переключился на волну воздушного диспетчера. Вернон Димирест и второй пилот Сай Джордан, слушавший сообщение через динамик, установленный над его сиденьем, рассмеялись.
— Чушь, не верю, — сказал Сай Джордан.
— А я верю! — Димирест усмехнулся. — Все они там — ослы, и эта старая курица обвела их вокруг пальца! — Он нажал кнопку вызова по внутреннему телефону салона первого класса. — Передайте Гвен, — сказал он стюардессе, которая взяла трубку, — чтобы она пришла сюда.
На его губах всё ещё играла усмешка, когда дверь кабины отворилась и вошла Гвен Мейген.
Димирест прочёл ей вслух описание миссис Ады Квонсетт, переданное по радио.
— Видели вы среди пассажиров такую особу?
Гвен покачала головой.
— Я ещё почти не заглядывала в туристский салон.
— Пойдите и проверьте, там ли эта старушка. Её нетрудно будет узнать.
— А если она там, то что я должна сделать?
— Ничего. Придите и доложите.
Гвен отсутствовала всего несколько минут. Когда она вернулась, на лице её тоже играла улыбка.
— Ну что?
Гвен кивнула.
— Она там. В кресле четырнадцать. В точности такая, как её описали, только ещё более карикатурная.
— Сколько ей лет с виду? — спросил Сай Джордан.
— Лет семьдесят пять, не меньше, а может, и все восемьдесят. Прямо какой-то диккенсовский персонаж.
Энсон Хэррис сказал не оборачиваясь:
— Скорее уж персонаж из «Мышьяка и старых кружев».
— Она действительно летит «зайцем», капитан?
Хэррис пожал плечами.
— Так передали из аэропорта. Поэтому у вас и были расхождения в количестве пассажиров и проданных билетов.
— Это же очень легко проверить, — сказала Гвен. — Я могу пойти и попросить её предъявить билет.
— Нет, — сказал Вернон Димирест. — Этого не нужно делать.
Все посмотрели на него с любопытством, однако в кабине было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица. Хэррис повернулся к своим приборам, второй пилот возвратился к наблюдению за расходом топлива.
— Минутку, Гвен, — сказал Димирест. Гвен стояла, ожидая, пока он записывал полученное по радио сообщение. — От нас требовалось только одно: проверить, находится ли старуха на борту нашего самолёта. Прекрасно, она здесь, и я сообщу об этом воздушному диспетчеру. Думаю, они приготовят ей соответствующую встречу в Риме, и тут уж мы ничего поделать не сможем, если б даже и захотели. А пока — раз старушенция залетела так далеко и мы не намерены возвращаться из-за неё обратно — зачем превращать для неё в пытку оставшиеся восемь часов полёта? Пусть летит без нервотрёпки. Может быть, перед посадкой в Риме мы откроем ей, что её хитрость обнаружена. Тогда это не будет для неё таким потрясением. А пока что пусть получает удовольствие от полёта. Пусть бабушка пообедает и спокойно посмотрит фильм.
— Знаете, — сказала Гвен, задумчиво глядя на Вернона, — бывают минуты, когда вы мне положительно нравитесь.
Гвен вышла. Димирест, всё ещё посмеиваясь, переключился на другую волну и передал сообщение диспетчеру Кливленда.
Энсон Хэррис раскурил трубку, включил автопилот и сказал сухо:
— Вот уж никогда не думал, что старые дамы по вашей части. — Он сделал ударение на слове «старые».
Димирест усмехнулся.
— Конечно, я предпочитаю молодых.
— Так мне приходилось слышать.
Сообщение о безбилетной пассажирке и разговор с Хэррисом привели Димиреста в отличное расположение духа. Он сказал беззаботно:
— Всему свой черёд. Скоро и нас с вами запишут в разряд пожилых.
— Меня уже записали. — Хэррис исчез в клубах дыма. — С некоторых пор.
Оба пилота сдвинули в сторону один наушник, чтобы иметь возможность нормально разговаривать и вместе с тем не пропустить позывных. Шум двигателей, стойкий, но не оглушительный, как бы отгораживал их от остального мира.
— А вы, кажется, не ходок, верно? — заметил Димирест. — Я хочу сказать — не любитель бегать на сторону. Я видел, как вы на отдыхе сидите, уткнувшись в книгу.
Теперь уже усмехнулся Хэррис.
— Иногда я ещё, кроме того, хожу в кино.
— И с чего вы такой праведник?
— Моя жена была стюардессой на ДС-4. Там мы познакомились. Она видела, что творится вокруг: беспорядочные связи, беременности, аборты — всю эту грязь. А потом её назначили старшей, и ей не раз приходилось помогать эту мерзость расхлёбывать. Словом, когда мы поженились, я дал ей слово… Понятно какое. И я его держу.
— Ну зато и нарожали ребятишек.
— Верно.
Хэррис снова включил автопилот. Разговаривая, оба пилота — в соответствии с инструкцией и по привычке — не сводили глаз с приборов, которые мгновенно зарегистрировали бы малейшую неполадку в самолёте и дали бы о ней знать. Никаких отклонений от нормы не было.
Димирест спросил:
— Сколько же их у вас? Шестеро?
— Семеро. — Хэррис улыбнулся. — Четверо было запланировано, а трое сверх плана. Но и это неплохо.
— А вот те, что не были запланированы… Вы ни разу не думали о том, чтобы от них избавиться, пока они ещё не появились на свет?
Вопрос вырвался у Вернона Димиреста непроизвольно. Он сам удивился, зачем он это спросил. Видимо, два предшествующих разговора с Гвен навели его на мысль о детях. Всё же; это было; очень непохоже на него — много раздумывать над тем, что так очевидно и просто, как хотя бы этот аборт, который должна сделать Гвен.
— Вы имеете в виду аборт? — спросил Хэррис и сразу отвёл глаза.
— Да, — сказал Димирест. — Я именно это имел в виду.
— Так я вам отвечу: нет! — резко сказал Хэррис. И добавил уже более спокойным тоном: — У меня на этот счёт вполне определённая точка зрения.
— Потому что это запрещено религией?
Хэррис покачал головой.
— Я атеист.
— Какими же вы тогда руководствуетесь соображениями?
— А вам очень хочется знать?
— Почему бы и нет? У нас ещё целая ночь впереди, — сказал Димирест.
Они прислушивались к происходившим по радио переговорам между КДП на земле и самолётом «ТВА», поднявшимся в воздух почти тотчас следом за ними и направлявшимся в, Париж, Лайнер летел в десяти милях позади них и на несколько тысяч футов ниже. Они набирали высоту — то же делал у лайнер.
Большинство опытных пилотов, слушая переговоры по радио с другими самолётами, всегда мысленно держат перед глазами картину движения самолётов в зоне их полёта. Димирест и Хэррис оба добавили последние зафиксированные ими сведения к имевшимся ранее. Когда радиоразговор воздуха с землёй закончился, Димирест напомнил Хэррису:
— Я слушаю.
Хэррис проверил курс и высоту и принялся набивать трубку.
— Я довольно много занимался историей общественных отношений. Заинтересовался ею ещё в колледже, и с тех пор так и пошло. Быть может, вы тоже?
— Нет, — сказал Димирест. — Ровно настолько, насколько это было необходимо.
— Так вот. Если вы проследите историю человечества, вам сразу бросится в глаза: весь прогресс на земле совершается ради одной-единственной цели — сделать каждого индивидуума более гуманным. Всякий раз, когда цивилизация поднимается на новую ступень, человечество становится немного лучше, немного просвещеннее, потому что люди начинают больше заботиться друг о друге, больше уважать личность другого. В те эпохи, когда этого не происходит, человечество откатывается назад. Каждый отрезок истории, если вы вглядитесь в него, доказывает эту истину.
