Яма слепых - Редол Антонио Алвес (прочитать книгу TXT) 📗
Теперь он себя чувствовал много лучше. Удивительное дело!.. Верхом на лошади или с сигарой во рту человек себя чувствует иначе, заключил он. Да, вот теперь он способен во всех подробностях, не опасаясь за память и правильно произнося слова, рассказать о причинах, приведших его сюда, к ним, на постоянное жительство.
– Я предлагаю вам создать триумвират, который предпримет особые действия, чтобы возвратились добрые времена…
– А разве добрые времена когда-нибудь были?! – простодушно спросил отец. – В том-то вся и штука, что их никогда не бывало.
Дед Кнут, оставив без внимания сказанное, бросил:
– Вы, должно быть, не помните проповедь одного святого, брата Жоана, который как-то в присутствии Дона Мигела…
– Вон куда! Дон Мигел! – вмешался отец Диого Релваса.
– Замолчите, – снова заговорил первый сеньор Алдебарана. – Судя по тому, о чем говорил твой сын, только новый Дон Мигел впряжет этот народ в оглобли…
– Но что же сказал брат Жоан?
– Приблизительно следующее: «Сеньор! От имени бога и религии я прошу ваше величество, чтобы вы покончили с этой либеральной сволочью: это же безбожники и каменщики. И знайте, ваше величество, что есть три средства, чтобы с ними покончить: повесить, уморить голодом в тюрьмах и отравить, отравить, сеньор!».
– Теперь уже это невозможно, – пожаловался Диого.
– Невменяемый. Тогда прикажи дать им кнута! – прикрикнул на него рассвирепевший дед. – У меня это было первое средство…
На что отец-либерал возразил:
– Попробуй пряник…
– Останешься без руки… – зло пробурчал дед.
Остаток дня отец и дед провели в горячем споре, тогда как Диого Релвас размышлял, облокотившись на подоконник одного из окон. Размышлял долго, припоминая все возможные виды мести. Он желал всем сволочам медленной, мучительной смерти. Предки умолкали и задремывали. Потом снова принимались спорить и ругаться друг с другом, даже прервали свои отношения на несколько месяцев, а может, и лет, а Диого обдумывал, вынашивал планы, целиком отдавшись надежде получить реванш. Наконец в один из вечеров, когда его внук Руй Диого поднялся в Башню, чтобы поговорить с ним о делах земледельческих, Диого Релвас приказал ему сесть и изложил выработанный план. Зловещий, но достойный, как он хотел думать: достоинство для Релвасов было делом особым.
Однако в жизни, на практике, все складывалось иначе, чем в созревшем за многие годы дедовском плане. Но это не смущало Диого Релваса, ведь даже богам не всегда дано направлять мир их чудодейственными руками, возможно не всегда твердыми, ибо богам хорошо известно, сколько всего люди делают, прикрываясь их именами.
Правда, на Алдебаран сошел покой, печальный покой, хотя каждое воскресенье и все светлые праздники люди, нанятые Руем Диого, пускали фейерверк и играли на музыкальных инструментах на подмостках эстрады, которую Руй Диого приказал построить на деревенской площади. И жили в уважении. Любой хороший человек мог выйти на улицу и не опасаться плохого обращения со стороны кого-либо. И это самое главное.
Если бы Диого Релвас решил спуститься с Башни, путь его был бы устлан покорностью преданных животных, которые даже не скалили бы свои зубы.
Кончилась болтовня о прогрессе, который не что иное, как Дьявольские козни, чтобы обмануть простой народ, много раз забывавший о том, что только привычная бедность открывает врата рая.
И хотя ясный ум все еще тешит Диого Релваса, многие шепчутся о старческом слабоумии хозяина, а он, почитая себя человеком ясного ума, бредит, что его внук, одетый в средневековую одежду, крепко держит в своей мощной руке поводья какого-то удивительного, огромного животного, на спине которого сидят и он, и его отец, и его дед. Спина этого животного такая длинная, что на ней хватает места всем троим.
Что же это за зверь?!
Нечто вроде пятого зверя Апокалипсиса, непредусмотренного святым Иоанном, который был не способен изобрести Росинанта розового цвета, полуосла, получерепахи, слабого, если глядеть издали, но смело сокрушающего землю своей уверенной поступью. Время от времени он радостно ржет и прячет голову под чепрак и с тайным наслаждением подмигивает тому, кто дает ему корм.
Не сразу и поймешь – пусть себе Диого Релвас бредит, – едет ли кто на спине Росинанта или нет, так воедино слиты животное и седоки. Да и на самом деле они единое существо, единая крепкая воля. Релвасы продолжаю! быть абсолютными хозяевами Алдебарана, его живых и мертвых душ. Одних они обрекают на голод, других – на прозябание. Да и сами они стоят на месте, лишь в воображении скачут галопом во главе кавалькады. Деда Кнута начинает мутить – такой безумной кажется ему эта скачка. Он шепчет сыну: «Мы слишком гоним, Жоан! Так мы погибнем, свернем себе шею на каком-нибудь повороте…»
Сын раздраженно пожимает плечами и поворачивает голову в сторону Диого Релваса, который держит за локти внука, обучая его править розовым Росинантом.
Старик не признает, что все они уже в яме, в яме слепых.
Он чувствует себя отмщенным. Да, он, сельскохозяйственный бог, ощущает себя отмщенным за все оскорбления.
И в бреду величия и всемогущества верит, что все мерцающие звезды прекрасного неба, которое отдано в его полную и безраздельную власть, зажжены его дрожащей рукой.
Глава IV, В которой рассказывается о войне с маврами и смерти старика
Однако и звезд он уже не видит, и не потому, что слеп, как внук, а потому, что давно умер.
Или н-нет? Так он, бывало, заканчивал речь, стараясь произвести должный эффект.
Да, Диого Релвас умер. Вот уже десять лет, как умер, но в Алдебаране о том никто не знает. Это тайна!..
Они видели его только издали, никогда не слыша голоса (помните это, правда?), видели сидящим у одного из окон Башни четырех ветров в имении «Мать солнца», он наводил на них страх и ужас. Он нечто вроде грозного бога их сельскохозяйственного племени. Но теперь он мертв. Он умер по вине коварной судьбы в день «большой славы», выпавшей на его долю.
Ему грезилось, что он верхом на лошади бьет на большой равнине мавров. Некоторые из них напоминали ему Зе Педро и землекопов Ассоциации. Ему помогает Фортунато Ролин – он подносит копье, на которое нанизаны двое мавританских ребятишек, что еще живы и дрыгают ногами. Диого Релвас и Фортунато Ролин смеются, смеются вместе, они теперь кумовья – во всяком случае, так они называют друг друга. И вот они решают изобрести игру, чтобы попытать силу каждого. Каждый из них должен дернуть одного из ребят за ногу – развлечения ради. Война ведь дело развлекательное. И запах крови, и смерть, как видно, возбуждают.
Ролин предложил следующее:
– Тот, у кого в руках останется большая часть сопляка неверных, будет спать с дочерью мавританского короля.
– Идет! – крикнул Релвас почти победно. Но кум желал удостовериться в услышанном:
– А ты еще способен?
– Ты что, забыл, каким я был в юности?… То юность, она давно прошла…
– Ничего подобного! Я и сейчас себя чувствую молодым, молодым бычком. Мужчины нашей закалки перед любовью не пасуют.
– Да, правда твоя! – усмехнулся Ролин. – Ты был чем-то вроде страхового агентства для вдов своих друзей.
– Женщины были что надо… И девицы тоже. Помнишь Капитолину?! Лакомый кусочек, кум! (В мечтах респектабельный человек может не стесняться в выражениях.)
Они продолжали этот разговор до тех пор, пока мавританские ребятишки не начали плакать и не обратили внимание землевладельцев, что они, эти подлые, еще шевелятся. Тогда каждый взялся за ногу неверного, уперся в стремя ногой, чтобы Удержаться на коне, и по знаку Перейры Салданьи изо всех сил Дернул. Мощные мускулы Диого Релваса не подвели его, тогда как у изумленного Фортунато Ролина в руках осталась лишь стопа мавританского ублюдка. Диого Релвасу зааплодировали – все землевладельцы теперь стояли около Фортунато Ролина и Диого Релваса. На состязание пожаловал сам король, он сидел на вороном коне, украшенном золотом.
