Однажды орел… - Майрер Энтон (книги онлайн полностью .txt, .fb2) 📗
Это произошло на свадебном обеде — ужасно дорогостоящем приеме в ресторане «Фойт», на котором настоял ее отец Джордж Колдуэлл. Он сначала думал устроить военную свадьбу в полку, но она запротестовала: она встретила Сэма вне орбиты Марса и хотела, чтобы и свадьба состоялась вне этой орбиты. Обед удался на славу. Были приглашены Бен Крайслер, Гарри Зиммерман и Уолт Питере — из бывшей роты Сэма, а также Лиз Мейю и еще две девушки из госпиталя в Невиле. Бен прочитал сочиненное им на этот случай и рассмешившее всех стихотворение со множеством фантастических предсказаний и предостережений, Гарри от имени батальона подарил ей серебряный кубок; Лиз безумно влюбилась в Уолта; все очень много выпили и было ужасно весело. Чванливые французы, обедавшие за соседними столиками, строили недовольные гримасы и смотрели на всю компанию осуждающе, но от этого было только еще веселее. Бен назвал свадьбу историческим событием и призвал всех считать эту дату праздником и впредь отмечать ее. После этого вся компания села на симпатичный экскурсионный пароходик и отправилась на прогулку вниз по Сене…
Но теперь они находились в форту Харди и должны были мириться с суровой действительностью. В тот первый день Сэму удалось раздобыть три койки — две в спальню и одну в гостиную, а она смастерила для них из миткаля покрывала, выкрасив их в лохани в темно-синий цвет. Она покрасила признанный негодным материал, предназначенный для устройства мишеней, и сделала из него занавески. Сэм достал также патронные ящики, и через некоторое время она смастерила чехлы и на них; он подремонтировал раковину, печку и ступеньки на крыльце. Она съездила в Хэзлетт и купила два подержанных стула, три индийских коврика и латунный торшер в форме фламинго. Они многое покрасили, починили, заклеили, зашили, непрестанно поражая друг друга при этом своим умением и опытом, подбадривая один другого похвалами. Небольшой приусадебный участок с поникшими в затвердевшей земле подсолнухами был безнадежно запущен, и Томми не стала тратить на него свои силы и время, решив, что самое главное — это привести в порядок интерьер. Они совершили визиты вежливости и им нанесли ответные визиты, поэтому она могла ходить с высоко поднятой головой; она теперь как бы крепко встала на ноги. Комнаты приобрели приличный вид, и в них можно было жить, несмотря на то, что домик был старый, полуразрушенный.
— …Большинству из них на все наплевать, они ничем не интересуются, — брюзжала между тем миссис Бауэрс с недовольным выражением на лице. — Майор только позавчера говорил об этом. Все они были во Франции, где, конечно, не соблюдалось никакой гарнизонной дисциплины, и все очень уж важничают. Это прискорбно. Просвещенности и интеллекта, которые были свойственны офицерам до войны, теперь уже нет.
— Да, пожалуй, нет, мэм, — неуверенно согласилась Томми.
— Не пожалуй, а совершенно определенно. Уж можете поверить мне, дорогая. Некоторые из них доходят до того, что начинают поучать старших… Кстати, куда назначили лейтенанта?
— Лейтенанта? — недоуменно спросила Томми. — Ах, простите, вы имеете в виду Сэма. Его назначили в третью роту.
— Гм, — неопределенно промычала Эдна Бауэрс. — Он, что же, Вест-Пойнт не кончал?
— Нет, не кончал.
— Он из сержантов?
Томми посмотрела на худое лицо миссис Бауэрс, в ее серо-зеленые глаза.
— Да, из сержантов. Ему присвоено офицерское звание за боевые заслуги, во Франции. Одновременно его наградили орденом Почета.
— Да, мой муж сказал, что он мустанг, [41] — продолжала миссис Бауэрс, словно не слыша ответа Томми. — Но я просто не поверила этому. Я сказала ему: «Хирам, ты, должно быть, ошибаешься. Дочь Джорджа Колдуэлла не вышла бы замуж за выходца из рядовых». — Неприятно свистя, она отпила еще один глоток чая. — Да, это новая армия, и удивляться здесь нечему. Теперь в армию попадают всякие. Мой муж говорит, что прежнего мастерства от современных офицеров требовать совершенно невозможно. Теперь все по-иному, и в некоторых случаях это просто ужасно… — На какой-то момент в ее глазах и на лице появилось и тут же исчезло выражение страха. — Да, — она поставила чашку на стол, — нам придется просто добиваться лучшего из того, чем мы располагаем. — Она как-то искусственно засмеялась. — Ох, уж эта новая армия!
Томми посмотрела через окно на лужайку, где играли в белый мяч двое детей. «Боже, — подумала она, — почему с визитами ходят такие подлые невежественные люди и почему они выбирают именно меня?»
— Я думаю, вы правы, мэм, — сказала она вслух, стараясь улыбаться как можно искреннее. — Однако, принимая во внимание, что я дочь военного, а Сэм участник боевых действий в Мексике в шестнадцатом году под началом генерала Першинга… надеюсь, вы согласитесь, что мы можем считать себя в некотором смысле причастными к старой армии?
Жена майора метнула на нее уничтожающий взгляд — довольно странных для ее поблекших невыразительных глаз — и снова засмеялась каким-то искусственным смехом.
— Нет, вы не можете, моя дорогая, и я не стесняюсь сказать вам об этом совершенно откровенно. Откуда вам такое пришло в голову?
— Э-э, я говорю…
— Ваш отец действительно может. Вы же двое — нет. — Миссис Бауэрс подняла перед ее лицом свой длинный костлявый палец и направила его на нее, словно осадное орудие. — Вам еще многое необходимо узнать и не забывайте об этом, мисс.
Томми опустила глаза и прикусила губу. Кажется, ей предстояли значительно большие трудности, чем она полагала.
— Извините, миссис Бауэрс, я, разумеется, не хотела сказать что-нибудь такое, из ряда вон выходящее, — заметила она и сама удивилась своим словам; этак она, глядишь, и выпалит еще что-нибудь некстати. Ей надо приучить себя быть сдержанной: это будет нелегко и, может быть, неприятно, но что поделаешь; если так могут другие, значит, и она сможет, надо только взять себя в руки…
Чтобы переменить тему разговора, она встала и предложила:
— Не хотите ли посмотреть наши апартаменты? Они, конечно, не роскошны, но Сэм и я очень гордимся тем, что мы сумели сделать здесь. Домик был в ужасном состоянии, когда мы приехали. Предыдущие жители, видно, были… — она подавила готовую слететь с языка колкость, ибо уже успела узнать, что семья Джэков, превратившая этот домик в свинарник, — закадычные друзья Бауэрсов — …несколько неряшливы, — закончила она. Томми провела миссис Бауэрс по убогим комнатам, с гордостью показывая ей занавески, подушечки, коврики, различные поделки и отремонтированные места, новый рабочий столик и, чем она особенно гордилась, сделанный Сэмом кухонный шкафчик.
— Гм! Он что, был столяром до армии?
— Что? О нет, нет, мэм, просто он мастер на все руки.
Миссис Бауэрс повернулась лицом к Томми; она имела характерную для старых дев привычку пользоваться больше своим телом, чем руками, когда она куда-нибудь двигалась, как-будто ей хотелось растолкать людей своей плоской жесткой грудью.
— Гм, — пробормотала она, надавив языком на левую щеку, — не могу понять, зачем все это нужно было делать здесь, если в конце недели вам придется уступить этот домик старшему по званию.
Томми ухватилась за спинку стула; каково было в этот момент выражение ее лица, она и не подумала.
— О нет! — отчаянно крикнула она. — Нет, они не посмеют!
Жена майора засмеялась сухим каркающим смехом:
— Не посмеют! Подождите, моя девочка, и вы увидите!
— Но здесь же были развалины, настоящие развалины! Это мы сами привели все в порядок…
Эдна Бауэрс уже шла своей неуклюжей походкой через гостиную к двери на крыльцо.
— Не забывайте, что это армия, дорогая. Я же сказала, вам еще многое предстоит узнать.
Томми хотела что-то ответить ей, но вовремя опомнилась и прикусила губу. У нее возникло огромное желание пнуть ногой эту костлявую мстительную женщину, изрыгающую угрозы и проклятия, — импульс, который, очевидно, отразился на ее лице, ибо в глазах миссис Бауэрс появились злобные торжествующие огоньки; она снова засмеялась, круто повернулась и пошла прочь.
