Виа Долороза - Парфенов Сергей (читаем книги онлайн .txt) 📗
Бельцин скосил на него тонко прищуренный глаз, но спрашивать ничего не стал, а начал быстро одеваться. Застегнув воротник у накрахмаленной сорочки, он подошел к телефону и набрал номер коммутатора:
– Соедините меня с Киевом, с президентом Украины, – сердито бросил в микрофон.
После короткого шуршания трубка мелодичным голосом ответила:
– Владимир Николаевич, Травчук на линии…
Бельцин прижал трубку к уху.
– Приветствую, Микола! Догадываешься, почему звоню? – спросил терпко.
– Так це ж не трудно догадаться! – безмятежно промурлыкало в трубке.
Бельцин почему-то отчетливо представил Травчука, вольготно развалившегося в кресле, в расстегнутом светлом пиджаке, из-под которого высовывалась украинская косоворотка. В этой расшитой украинской рубахе Травчук теперь частенько появлялся даже на официальных приемах. Последний раз такую вольность из государственных мужей позволял себе лишь бывший Генсек Никита Хрущев, любивший стучать ботинком по трибуне.
– Ну, так и что будем делать? – спросил Бельцин. – Мы с тобой, Микола, считай, костяк страны… От нас с тобой теперь зависит, как дело повернется… Понимаешь?
– А як же! – все тем беззаботным голоском откликнулся президент Украины. – А що ты так волнуешься! Це ж ясно… Це ж коммунистичний переворот, правильно? Выходит, поддерживать их неразумно! Прибалтика их не поддержит, Кавказ и Молдавия тоже… Та, будь на их месте другие люди, у них бы ничого не вышло б! И знаешь почему? Усе потому, що республики не захочут делиться властью, шо у них теперь есть… В хомут до Москвы никто снова сам не полезет! А потому ця петушня с путчем – це чушь собачья… И знаешь, що я тебе скажу? Они ж смертники… Усё закончится сразу после першой крови! Розумеешь? Отут главное, що б це була не наша с тобою кровь, Владимир Николаевич… Як думаешь?
Бельцин слушал Травчука с едкой неприязнью, угрюмо хмурил брови. Иезуитские сентенции ему были сейчас неприятны – не на пикнике, чай, собрались…
– Подожди! Ты прямо скажи, ты что собираешься делать? – спросил он.
– Ну, а що мине робить? – донесся безмятежный говорок. – От Москвы до Киева не близко! Чрезвычайное положение у нас не вводится, а вот ты, Владимир Николаевич, похоже, в дерьме по самые уши… Ты в Москве, и они в Москве… Так? И тебе, похоже, с ними там никак не разминуться…
Бельцин заметил, что у Травчука как-то само собой исчез хохлятский говорок, словно он перестал играть заранее отрепетированную и не слишком благодарную роль. Упрямо поджав тонкие губы, Бельцин спросил в лоб:
– Так ты хочешь, чтобы я один это дерьмо разгребал? Я-то разгребу! Но только, как ты, Микола, после этого будешь выглядеть, когда всё закончится?
В голосе у Травчука тут же снова появились окающие нотки:
– Да ты ж не врозумив! – протянул он. – Ты можешь на мене завсегда рассчитывать… Ты только срозумий, Владимир Николаевич, що мне пока в драку лезть не резон… Потому, як новые власти признают наш суверенитет, а я выступлю против, так мене ж на части порвут! Русофилы мои почнут кричать, що давно треба в стране порядок навести, а националисты – що давно настал час признать нашу самостийность… Чуешь? Так что единственное, що я могу зробить – это настаивать на скликание Верховного Совета! Поэтому, дорогой мой Владимир Миколаевич, пока ты сам в эту драку не влезешь, я, якби бы захотив, ничем тебе помочь не могу… Но… Це ж пока…. Сам срозумий! А як только там у тебя завертится, отут и у мене повод зъявиться… Демократия в опасности! Ты только там, у себя в Москве начни, а мы отут у себя в Киеве завсегда поддержим…
– Ладно, я тебя понял! – буркнул Бельцин в трубку.
– О це добре! – послышалось в ответ. – Только ты помни, Владимир Николаич, – я твой союзник! Так, що жду от тебя вестей… С нетерпением… Бувай, дорогой! Держись! Чем можемо, тем допоможемо, як говориться!
Бельцин бросил телефонную трубку на рычаг и с отвращением посмотрел на телефон…
– Надо собирать наших! – произнес он. Кожухов, который стоял рядом и все слышал, негромко спросил:
– Владимир Николаевич, я пойду, организую охрану?
Бельцин сумрачно кивнул…
Выйдя из дома, Кожухов прошёл по дорожке мимо покрытых утренней росой кустов и подошёл к высокой калитке. Густые кусты около забора нервно подрагивали на сыром промозглом ветерке. Кожухов открыл упругую воротину и принялся вглядываться на окраину поселка – из-за поворота, от охраняемого поста в их сторону двигались две черные "Волги".
"Свои? Чужие?" – кольнула у Кожухова в груди тревожная мысль. Он оглянулся на окна президентского коттеджа. Понял – бежать поздно… Да и куда? Осторожно прикрыв калитку, он сунул руку за пазуху, нащупал рукоять пистолета и опустил пальцем рычажок предохранителя. В образовавшуюся щель стал наблюдать за приближающимися машинами.
"Свои!"– вздохнул облегченно, когда разглядел на бамперах знакомые номера.
Машины, шелестя шинами, подкатили к забору и из них начали вылезать сотрудники службы охраны российского президента. Кожухов вышел из своего укрытия.
– Все здесь? – оглядел приехавших.
– Еще двое проверяют дорогу от шоссе к Архангельскому, остальные в Белом доме, как приказали… – ответили ему от машины.
– Тогда так! Двое – обеспечить наблюдение за подъездами к поселку. Будете докладывать мне обо всех лицах и транспорте, направляющимся в нашу в сторону. Контрольная связь через каждые десять минут. А остальным на усиление охраны объекта. Всё! По местам…
Люди, без лишних слов привыкшие выполнять приказания, направились занимать диспозицию. Кожухов вернулся в дом. Пройдя в комнаты, он увидел, что Бельцин продолжает разговаривать с кем-то по телефону, а Инна Иосифовна нервно громыхает чем-то на кухне. Он остановился перед телевизором, по которому продолжали крутить "Лебединое озеро" и неуютно поежился. Классическая музыка раздражала. Сейчас она больше ассоциировалась с назойливым звуком бормашинки. Кожухов сморщился, как от зубной боли, взяв рацию, и снова вышел на улицу. Пройдясь по участку проверил посты. По рации доложили:
– В сторону поселка направляется автомашина… Номерные знаки соответствуют служебной автомашине. В салоне двое… Водитель и пассажир…
– Пассажира видите? – спросил Кожухов.
– Да… Кажется, Чугай. Да, точно – Чугай…
Через пару минут Тимур Борисович Чугай уже шел по тропинке, ведущей к дому. По широкому, быстрому шагу его было заметно, что он возбужден.
– Привет, Александр Васильевич! – поздоровался он с ходу со стоящим на крыльце Кожуховым. – Еле добрался до вас… Всё шоссе запружено войсками… Как тут у вас? Шеф где?
– Шеф дома, а здесь пока спокойно… Но сейчас народ соберется, надо что-то решать…
– А Бельцин что по этому поводу думает? Ты с ним разговаривал?
Кожухов пожал плечами.
– Ладно… Пойду, пообщаюсь… – обогнув Кожухова, Чугай нырнул в дверь коттеджа.
Следом за Чугаем к даче подъехала бронированная "Чайка" – личный автомобиль президента России, потом, стали подъезжать те, кого Бельцин успел обзвонить… Первым на новом представительском "Мерседесе" подкатил мэр Москвы Харитонов. Деловито тряхнув перед Кожуховым густым серым чубом, так что под пиджаком заколыхался объемистый живот, он прошел в дом. Потом потянулись российские министры, лидеры вновь образованных демократических партий и общественных движений… Они здоровались, проходили в дом, и по нетерпеливому приглашению хозяина рассаживались за столом. В небольшой гостиной уже полным ходом шло обсуждение. Обсуждали бурно… Бельцин сидел во главе стола, изредка подавая короткие реплики, направляя обсуждение в нужном направлении. На его лице не осталось и следа от вчерашней пирушки, в жестах и движениях были только уверенность и деловитость. Решено было писать обращение к российскому народу. Настроение у всех было приподнятое, словно все участвовали в каком-то увлекательном шоу – об опасности, похоже, в тот момент никто не думал. Только Кожухов, продолжая стоять на крыльце, сохранял на лице выражение угрюмой сосредоточенности. Что-то подсказывало ему, что расслабляться рано. Когда к даче подкатили "Жигули", которые остались проверять подъезды к Архангельскому, он сам вышел им навстречу. Обошел служебные автомобили, запрудившие пространство перед дачей, и нетерпеливо обратился к старшему:
