Дыхание богов - Вербер Бернард (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Эти слова приводят в чувство Старших богов и учеников. Действительно, за исключением меня, большинство богов прибегали к бессмысленному насилию, чтобы навязать соседям свой взгляд на мир.
– Гермес, может быть, ты никогда не убивал? Или ты, Деметра? А вы, госпожа судья? Мне кажется, я припоминаю, что вам случалось истреблять смертных, отстаивая свои интересы.
– Это не имеет отношения к делу, которое мы сейчас рассматриваем. Не злоупотребляйте своими правами, мэтр Арес.
– Вы правы. Иногда не достаточно просто спорить, нужно действовать. Жозеф Прудон действовал. Как и все мы. Если моего клиента ждет обвинительный приговор, то я считаю, что того же заслуживают все боги, которые, как и он, совершали убийство, чтобы выйти из сложной ситуации или найти лекарство от скуки.
Деметра опоминается первой.
– Но Прудон мошенничал! Он не соблюдал правила игры, в соответствии с которыми проигравшие и так выбывают. Он решил, что вправе вмешиваться в ход вещей.
Бог войны делает примирительный жест.
– Согласен, он мошенничал. Но считаю, что он поступил правильно. Вы не ослышались – мошенничать можно. Но нельзя попадаться. Итак, единственное, в чем можно обвинить Прудона, – это в том, что он попался.
– Это все, что вы можете сказать в защиту обвиняемого? – нетерпеливо спрашивает Афина.
– Еще не все. Я бы хотел привлечь внимание к одному этапу расследования. Только что Мишель Пэнсон сказал, что буквально столкнулся с вором, пытавшимся украсть «Энциклопедию», но тот бросился бежать. Я хочу задать вопрос: почему Прудон, который якобы пришел, чтобы убить его, не сделал этого?
– Возможно, его все-таки остановил голос совести, – предполагает Афина. – К чему вы клоните?
– В таком случае, – говорит бог войны, – мой клиент, обвиняемый, виновен главным образом в неловкости. Если бы ему удалось задуманное, если бы он убил всех остальных учеников, никому бы даже в голову не пришло судить его. Он бы победил в игре и был бы, напротив, окружен почетом и уважением.
– Вы закончили, мэтр? – спрашивает Афина.
– Конечно, – перебивает ее Арес, – адвокат – профессия не для меня, но, право же, жаль, что мой клиент попался только потому, что в последнюю минуту в нем заговорила совесть.
– Кто-нибудь еще хочет высказаться? – спрашивает Афина. – Нет? Тогда мы обсудим все вышесказанное с присяжными.
– Я, – вдруг говорит Прудон, – я хочу сказать. Афина приказывает поставить его перед собой.
– Я оказался здесь, потому что мне удалось создать первый народ, не поклоняющийся богам.
– Конечно. Но ваши атеисты поклонялись молнии, которая помогала им в трудные моменты, – напоминает Деметра.
– Я собирался научить их обходиться без этих глупостей.
Бог людей-крыс снова поправляет очки, которые сползают с носа, блестящего от пота. Одно из стекол треснуло.
– Мне не нравится, когда надо мной стоит что-то, что управляет мной – Папа, Профессор, Патрон, Пантеон. От этих «П» веет только «Пафосом».
Он смотрит вокруг едва ли не с гордостью. У него длинный нос, и его лицо вдруг напоминает мне крысиную морду. Неужели мы становимся похожи на тотемы, которым поклоняются наши народы?
– Я знаю, что буду осужден. Потому что это проще всего. Самое простое решение, которое устроит всех. Анархист, отвергающий «бога и хозяина», и есть богоубийца. Да это все шито белыми нитками! Послушать вас, так я просто демон.
Он очень волнуется и нервно сглатывает.
– Я хотел бы напомнить вам, что так же, как и вы, был освобожден от цикла перерождений. Так же, как и вы, я спасал души своих подопечных. Я тоже был ангелом. Я бог. Если вы убьете меня, богоубийцами станете вы.
Его взгляд становится суровым. Он тяжело дышит.
– Я еще кое-что хочу сказать. Я не совершал того, в чем меня обвиняют, и я жалею об этом. Если бы можно было вернуть время назад, я бы сделал это. Я отвергаю это кастрированное цензурой образование, которое готовит нас к тому, чтобы стать богами, покорными, как рабы. Я отвергаю себе подобных, я подвергаю сомнению необходимость существования этого острова. Будучи смертным, я всю жизнь боролся с системами, превращающими человека в раба. И я всегда буду это делать.
– Вы были, однако, суровым и деспотичным богом. «Борцы против рабства» обычно бывают другими, – иронизирует Афина.
– Потому что с самого начала я знал, что у меня нет выбора. Я хотел поразить систему ее же собственным оружием. Подчиниться несправедливым законам вашей игры, чтобы разрушить ее изнутри. Я потерпел поражение, в этом вся моя вина. Действительно, мне хотелось создать огромную армию, которая разгромила бы другие народы, чтобы подчинить их воле одного-единственного владыки. После этого я бы объявил, что единственный закон этого владыки – отсутствие законов.
– Как же вы сумеете примирить идею анархии с концепцией владыки-анархиста? – интересуется Афина.
– Система развивается поэтапно. Я бы создал такую диктатуру, что анархия возникла бы спонтанно, как реакция на нее. Такова была моя утопия. До конца пройти по ложному пути, чтобы добиться спасительной реакции.
– Не глупо, – комментирует Арес. – Этот парень – новатор.
– Многие тираны выдвигали этот лживый аргумент, – возражает Деметра. – Но создав диктатуру, они увязали в ней. И вопреки вашему утверждению, не было никакой «спасительной реакции». В качестве доказательства я могу привести хотя бы коммунизм, который во имя всеобщего равенства создал Верховный Совет, назначил Председателя Верховного Совета, подобного царю, и партийные кадры, подобные средневековым баронам и князьям. Они называли это «диктатурой пролетариата», но это была самая обычная диктатура.
Обвиняемый втягивает голову в плечи.
– Я ненавижу коммунизм, – говорит Прудон. – В Империи ангелов я видел, что натворила эта идеология после моей смерти. В России больше всего анархистов убили при коммунистах. Больше, чем при царском режиме.
Внезапно в зале раздаются протестующие крики.
Афина призывает к порядку. Прудон нервничает.
– Послушайте, меня судят как богоубийцу или как основателя анархизма, который вы считаете пагубной теорией?
– Анархизм пока не подходит человеку, так как человек не готов жить без законов, полиции, военных и правосудия, – резко говорит Деметра. – Анархизм – это награда для самостоятельных, сознательных людей. Но достаточно, чтобы один человек в таком обществе начал играть не по правилам, чтобы анархия оказалась невозможной. Кроме того, посмотрите, из-за вас здесь, на Эдеме, пришлось усилить меры безопасности и систему правосудия. Вы – наихудший гарант свободы. Если бы вас здесь не было, надзор, осуществляемый кентаврами, был бы ослаблен и каждый сам отвечал бы за свои действия. Но нет, из-за вас ко всем богам-ученикам мы вынуждены относиться как к безответственным, непослушным детям.
Прудон хочет возразить, но богиня-прокурор жестом приказывает ему молчать.
– История Земли показала, что идея анархии всегда искажалась такими, как вы. Вы считаете, что боретесь за прекрасную идею, но вы лишь дискредитируете ее. Насилием ничего нельзя добиться, независимо от того, к кому вы его применяете – к сознательным гражданам или к тем, кому неизвестны принципы общежития.
Но Прудон не собирается так легко сдаваться.
– Напротив, я уже победил. Тем самым, что я нахожусь в суде, где могу свободно высказать свои мысли. Я помню процесс над участниками Коммуны, и даже в то время…
Афину все это начинает раздражать.
– Мы здесь не для того, чтобы пересматривать историю «Земли-1». Вы сами признали, что хотели разрушить общество Олимпии, уничтожить Старших богов и богов-учеников. Этого вполне достаточно.
– Мне уже нечего терять, я знаю, что меня признают виновным. И я скажу вам, госпожа судья… (взгляд Прудона становится еще более суровым). Я не богоубийца, но я жалею, что это не так. Если бы я был им, я бы попытался убить не только учеников, но и богов.
В зале и на скамье присяжных начинается невообразимый шум.
