Хранитель древностей - Домбровский Юрий Осипович (версия книг txt) 📗
– Слушайте, – сказал я, – что это вы мне дали? Это же просто бред.
Он снял очки и стал их протирать. Это были, конечно, очки из оконного стекла, но я первый раз видел, чтоб он остался без них.
– Мнения насчет этого бреда резко разошлись, – сказал он. – Кое-кто считает, что, возможно, это и не вполне бред. Я здесь человек новый, ничего толком не знаю, так что… – И он улыбнулся, показывая великолепные круглые зубы, похожие на облупленные лесные орехи.
Но я даже вздрогнул: наконец-то я его увидел по-настоящему, его лицо, простецкое лицо хорошего деревенского парня, нос картошкой и бурые глаза в крапинках. Но именно это почему-то и рассердило меня больше всего.
– Значит, вы допускаете, – спросил я свирепо, – что удав может бежать из зверинца, проползти через весь город. Вы представляете – через весь город! – базар, улицы, площади, парки, дворцы – и доползти до прилавков, свернуться на каком-нибудь из них и перезимовать под сугробами. Ну, знаете…
Но он уже был опять в своих роговых очках и поэтому снова стал насмешливым, неприступным и гордым.
– Ничего я, дорогой старик, не знаю, – отрезал он уже совершенно по-редакторски. – Я всего четыре месяца в этом городе и поэтому ничегошеньки не знаю. Но вот первый вопрос к вам как старожилу: был ли мальчик? Сбежал удав из передвижного зверинца или нет?
– Не знаю.
– Вы не знаете! Вы, старожил, да не знаете! Ну, а откуда мне, homo nowa, знать, а? – Он выдвинул ящик стола, вынул конверт и положил передо мной. – Вот, пожалуйста. Читайте.
Я прочитал: "Бюро вырезок: "Газета… номер… от 6 августа… Сообщение нашего корреспондента «Индийский гость в окрестностях Алма-Аты».
"Алма-Ата. (Наш корр.)
Еще с прошлой осени по колхозу «Горный гигант» ходила молва о нежеланном госте. Его часто видели в роще. Зима прекратила эти разговоры, и только на днях «гость» вновь появился.
Увидели его в саду. Обвился он вокруг ствола и выбирал самые лучшие спелые яблоки.
Член колхоза Луценко рассказывает: «Шел я около часу дня через сад. Вдруг как что-то зашипит около меня: чуть на хвост огромной змеи не наступил. Серая. Длиной метра четыре. Как ствол средней яблони».
В последние дни в колхозе начали исчезать кролики. Оказалось, что в прошлом году из зверинца на колхозном базаре исчез индийский удав. Пробравшись за город, удав акклиматизировался и сумел где-то, пережить зимние холода. Сейчас принимаются меры к его поимке".
– Ну что? – спросил заместитель, когда я бросил вырезку на стол. – Убедительно ведь, кажется: дата, фамилия, место, подробности?
Я только развел руками.
– Хорошо, читайте дальше. Вот вам свидетельство очевидцев. Это уже заметка из нашей газеты. От августа прошлого года.
«Охота на удава», – прочел я.
"За последние дни в районе стана 6-й бригады колхоза «Горный гигант» участилась пропажа кур и кроликов. Колхозники знали вора, но на глаза он показывался редко. 8 августа ребята из 6-й бригады играли в саду недалеко от стана и заметили большую змею. Она поднялась до первых ветвей яблони, срывала яблоки и ела. Ребята догадались, что это удав, и побежали в стан. Колхозники вооружились веревками, длинными шестами, и когда пришли к указанному месту, удава уже не было.
Колхозники решили непременно изловить удава живьем",
Я положив газету на стол и посмотрел на заместителя. Он поймал мой взгляд и улыбнулся.
– Вот мы, – сказал он, – то есть редакция – и просим ваш музей дать нам научную консультацию на тему: существует удав в природе или нет. Но только точно, ясно, авторитетно, категорично. Понятно?
– Да понятно-то понятно, – сказал я, переминаясь. – Но неужели это вас действительно интересует?
– А как же? – опять очень весело удивился он. – Как же нас это может не интересовать, дорогой старик? Два года ползает по колхозам какое-то чудо-юдо, пугает народ, срывает работу, портит яблони, душит кур – возьмите, возьмите эти вырезки, покажете в музее! – и никто ничего не знает. Так кого же просить навести ясность, как не республиканскую научную организацию? Но если вы отказываетесь – хорошо! Тогда мы обратимся в филиал Академии наук.
– Да нет, почему же, – пробормотал я. – Почему же мы отказываемся? Мы совсем не отказываемся…
– Ну вот, я тоже думаю, что не надо вам отказываться, – улыбнулся он. – К тому же, материал интересный, необычный, его, конечно, и напечатают и перепечатают, но ясность нужна крайняя. Сами знаете, какое сейчас время, как смотрят на паникеров.
Знаю, знаю, ох как знаю…
Я что-то пробормотал, взял заметку и пошел в отдельный кабинет: надо было обдумать все как следует. Подпись под машинописными строчками, что дала мне секретарша, была: «Д. Никитич» (следовательно, понял я, Добрыня-змееборец). Но я сразу же узнал волшебное перо местного златоуста – Даниила Ротатора. (Так я и не знаю, фамилия это или прозвище.)
«Тихи вершины Алатау, густы и темны леса его, – писал Д. Никитич, – цветисты альпийские луга и полны чудесных плодов яблочные сады предгорий. Синяя птица прилетает в эти сады из Индии. Она гнездится, эта чудесная странница небес – голубого цвета с голосом флейты, – на таких недоступных скалах, куда не ступала еще нога человека. Никто не сумел до сих пор заключить в клетку синюю птицу! До недавнего времени она была единственным индийским гостем, посетившим наш город. Но вот появился и второй гость – молчаливый, таинственный и древний. Несколько лет тому назад наш город посетил передвижной зверинец. В нем были львы и тигры, барсы и пантеры, в бассейне плавал нильский крокодил, а в отдельном павильоне жила огромная, похожая на дракона змея. Днем она спала, свернувшись чудовищными кольцами, а ночью зеленые фосфорические глаза гада… (Колонка про эти глаза; про то, как удав гипнотизирует свои жертвы; про заклинателей змей, про факиров, полколонки про Саламбо и про ее возлюбленного питона и, наконец, колонка про то, как ночью удав загипнотизировал сторожа и сбежал. Как пришли открывать зверинец, сторож спал, растянувшись на каком-то ящике. Когда его растолкали, он сказал, что его загипнотизировали, – а что скажешь иное?)… С этих пор этот легендарный, библейский зверь поселился в яблочных садах Алатау. Два года он был неуловим и невидим. Но неделю тому назад бригадир шестой бригады колхоза „Горный гигант“ Иван Федорович Потапов, обходя хозяйскими шагами свой участок…»
Тут я разыскал незанятый телефон и вызвал «Горный гигант». Подошли сразу. Грубый мужской голос спросил, кого надо. Я ответил: Ивана Федоровича Потапова, бригадира шестой бригады.
– Ну вот это я и есть, – ответил тот же голос. – Кто говорит?
Я ответил:
– Музей.
– Ну и что? – спросил Потапов.
Я сказал, что мы хотели получить от него кое-какие сведения.
– Это какие же еще сведения? – спросил он почти враждебно.
Я начал спрашивать его про удава: сам ли он его видел или слышал от кого и есть ли в колхозе еще кто-нибудь, кто его видел? Когда все это произошло?
Потапов слушал-слушал меня, а потом вдруг тихо спросил:
– Командировочные получил?
– Какие командировочные? – не понял я.
– Какие? – крикнул он вдруг. – Золотые! Я вот про твои дела отпишу и сам приеду сдам вам в контору, тогда узнаешь какие! Бездельник! Черт лохматый! «Подпишите мне, пожалуйста, командировочную». И я-то, дурак, подписал, мать твою… – Он с размаху бросил трубку.
Я постоял, посмотрел на секретаря-машинистку, почесал лоб – ничего не понял – и поплелся к себе домой.
Вот тут меня и поймал этот проклятый Родионов. Он сидел на лавочке и ждал. Около его сапог лежала на земле наволочка, набитая до краев чем-то твердым и угловатым.
«Уже на дом стали приходить», – подумал я и спросил:
– Вы ко мне?
– Так точно, к вам! – Он встал. – Мне сегодня сказали, что вы в музее не будете. А у меня сегодня выходной. Я в горах живу. Вот я и осмелился…
Говорил он вежливо, но холодно и важно. И вообще он был весь какой-то подтянутый, с планшетом на бедре, этакий седенький козлик, с бородкой клинышком и строгими, выжидающими глазами. А сверх этого ничего: ни улыбочки, ни лишнего жеста. Парило вовсю, а на нем был бордовый шерстяной жилет и сапоги, на голове фуражка, на фуражке – малиновые «молнии».
