Всюду третий лишний - Хетч Бен (е книги TXT) 📗
Я раздумывал не дольше одной секунды: «Надо быть по самую задницу деревянным, чтобы клюнуть на это предложение», но в следующее мгновение, протягивая 275 долларов, уже забирался в автобус.
Это был прыжок с высоты 10 000 футов; прыгать надо было из хвостового выхода маленького самолета, мотор которого тарахтел хоть и громко, но как-то неуверенно – с таким звуком работает старая стиральная машина. Пока мы ехали к летному полю, я не думал о том, что мне предстоит. В течение десятиминутной лекции о том, почему и как надо принимать позу банана, то и дело раздавались шуточки о том, как быть, если парашют не раскроется, которые, впрочем, меня не трогали, и даже в самолете, когда к моей спине прикрепился инструктор в ярко расцвеченном костюме, я не мог понять, почему все так взволнованы. Почему все кусают ногти? За несколько минут наш самолет набрал высоту, и мы один за другим стали выходить из самолета; я был последним. Сперва я, таща инструктора за собой, двинулся к проему, но затем, когда ступни моих ног оказались вне самолета и я посмотрел вниз, сработал инстинкт самосохранения. Я отпрянул назад, инструктор же, продвинувшись вперед, протолкнул меня через проем, и внезапно мы, оказавшись в воздухе, завертелись вокруг себя – небо, земля, небо, земля, вода, небо, земля, – ветер хлестал по моим застывшим щекам; несколько секунд мы падали, периодически вращаясь вокруг себя. Пока мы падали, я раздумывал о том, раскроется ли парашют, а потом вдруг понял, что меня это не волнует, поскольку выбора у меня все равно нет, а такой исход может привести к решению сразу нескольких проблем.
Инструктор хрюкнул, когда парашют раскрылся, а затем прохрипел; «Ну что, летишь с полными?» Я очень вежливо ответил вопросом на его вопрос: «А с какой скоростью мы сейчас движемся?», стараясь показать, будто я проявляю интерес к нашему полету, однако что меня по-настоящему тревожило, так это мои яйца, которые, казалось, вот-вот будут раздавлены стропами. На земле все разом загалдели, наперебой осыпая друг друга вопросами: «Может, прыгнем еще по разу?»… «Ты слышал, как я тебе кричал?» – было видно, что они действительно словили кайф. Пара американцев оценила прыжки друг друга на «отлично с плюсом». А я… я вовсе и не почувствовал прилива адреналина в кровь, хотя спустя час заметил, что съел двойной чикен-гамбургер немного быстрее, чем обычно.
22 декабря 2000 года
Я все еще пребываю в Кугги и сегодня утром ходил на занятия серфингом, дабы получить хоть какое-то представление об этом виде спорта.
Инструктор был под стать герою сериала «Бивис и Батхэд» и обладал новомодной привычкой соглашаться со всем – «Все это, как видишь, новый стиль жизни, дружище. Так что не волнуйся!» Он раньше работал в Бонди, откуда ему пришлось уехать из-за слишком бурного темперамента, купального костюма собственной конструкции и наплевательского отношения ко всему на свете. Его голову украшал какой-то невообразимый парик, волосы которого свисали по щекам длинными белыми лохмами, путаясь с козлиной бородой; он носил жилет из толстой бычьей кожи и говорил каким-то квакающе-каркающим прокуренным голосом, который, казалось, звучал не изо рта, а из его грудной клетки. Его глаза походили на овощи, поджариваемые на сковороде: зеленые, как бы затуманенные поднимающимся паром и бессмысленно-безрассудные.
Мы лежали на длинных досках «Малибу» на песке и учились ловить волны, но когда перешли в воду, доска хлопнула меня по голове, как только я попытался встать на нее, потому что я, запаниковав, оступился – мне почудилось, что я вижу белото-чечную рыбу-собаку.
После серфинга я позвонил отцу и запудрил ему мозги тем, какому риску подвергал свою жизнь, выбросившись из летящего аэроплана. Отец выслушал меня и сказал, что все волнуются обо мне. Я объяснил ему, что у меня все в порядке, мы перекинулись несколькими шутками по поводу Рождества, пошутили над тем, что без меня некому будет позаботиться о том, чтобы мясной соус был без комков, а потом голос отца стал серьезным. Он сказал, что все станет ясным, когда я встречу Люси; все, что от меня требуется, это не наделать глупостей за то время, пока мы врозь.
– Позабудь о Рождестве, просто затри в памяти этот праздник. Кит, мы успеем выпить с тобой в Новый год в «Восходящем солнце» и посмеяться надо всем вволю, это я тебе обещаю.
Затем, без видимой на то причины, ни с того ни с сего он начал говорить мне о том, что значит быть первым, кому звонят в экстремальных случаях.
– Вдруг что-то происходит в жизни, – сказал он. – В этот момент ты становишься номером один для многих людей. Для многих людей, желающих сообщить тебе первому свои хорошие новости и свои плохие новости. Но таким ты остаешься для них не всегда. Когда твоя мать и я были вместе, я был для нее номером один. Потом она ушла. У Софи появились дети, мы стали видеться реже, и я перестал быть для нее первым, кому сообщались новости. Да оно и понятно. Том женился и я перестал быть первым для него. Ты уже – я надеюсь на это – сделал предложение Люси. А это значит, что я вновь перестану быть первым, теперь уже для тебя. Сейчас у меня есть Джейн. Она играет важную роль в моей жизни, а Дэнни… – в его голосе мне послышалась насмешка, – Дэнни, – задумчиво повторил он.
Я волнуюсь за тебя. Я не хочу сейчас говорить о смерти, но ведь мне пятьдесят пять. Я не хочу уходить и оставлять тебя одного. У тебя не получается жить в одиночку. Ты чахнешь, Кит. Ты весь в меня: тебе тоже нужно людское окружение. Женись на Люси. Я не знаю, что у тебя на уме. И я не делаю вид, будто понимаю, что сейчас творится в твоей душе. Он был твоим братом и лучшим другом, а Люси – я сразу, увидев ее в первый раз, понял, что она хорошая девушка. Она ошиблась, а кто из нас не ошибается? Обязательно навести тетушку Эйндж в Перте. Я бы чувствовал себя много лучше, если бы знал, где ты будешь после Рождества.
Я сказал отцу про Доминик и о том, как продвигаются наши отношения, а он велел мне позвонить ему утром в день Рождества (здесь в это время будет рождественская ночь), когда Софи и дети будут открывать свои подарки на его с Джейн кровати.
Я сейчас думаю над тем, что сказал отец относительно того, каково быть первым, кому звонят в экстремальных случаях. Для меня такими людьми всегда были Дэнни и Люси, а сейчас у меня такое чувство, что вокруг меня пустота. Даже тот, кто был в этом перечне третьим, Карлос, и тот выбыл из него. Честно сказать, сейчас для меня нет в мире никого, с кем бы я хотел поговорить, кроме Доминик, но меня начинают одолевать сомнения, услышу ли я когда-нибудь вновь ее голос. «Сейчас я начала верить», – сказала она в Вегасе. Я думал, она имела в виду то, что я начинал убеждать ее. Я начал лишь этим, но ведь это могло ничего и не значить.
Тема:Дэнни
Кому:Тому Ферли [email protected]
От:Кита Ферли
Дорогой Том!
Прости, что так долго не писал тебе. Я в Сиднее. Со мной все в порядке, хотя за это время много что произошло. Папа уже, наверное, говорил с тобой, поэтому я не буду углубляться в подробности моего гнусного преступления. Передай ему, что мерку я пошлю при первой возможности.
Том, задумывался ли ты когда-нибудь, что, возможно, было бы лучше, если бы Дэнни не вышел из комы? Ты понимаешь, что я имею в виду? Я понимаю, мы не вправе говорить: «Это уже не Дэнни, а кто-то другой, но мы все равно его любим» – и так далее. Но ведь мы именно это и делаем? Я все еще люблю прежнего Дэнни. Ты понимаешь, что я имею в виду?
P. S. Том, прости за сбивчивое письмо.
Тема:лягушки и селедки
Кому:Киту Ферли
От:Тома Ферли [email protected]
Дорогой Кит!
Папа рассказал мне обо всех твоих делах, а чего ради тебя понесло прыгать с парашютом? Подумать только, и это совершает человек, который до смерти напугался охотничьей собаки. По крайней мере, это объясняет мрачный тон твоих электронных посланий. Честно говоря, я удивлен. Ты стопроцентный осел! Доминик – это просто исчадие ада, и ты отлично это видишь. Она бросает мужа ради Карлоса, затем она крутит с тобой, но при всем этом она все-таки все еще имеет виды и на мужа. Что ж, давай, продолжай! И конечно же, я думал о том, что было бы, если бы Дэнни не вышел из комы. Но он выжил, а нам остается лишь использовать это обстоятельство наилучшим образом. На это потребуется время. Я никогда прежде не говорил с тобой на эту тему, но самый хороший способ достичь этого – чаще видеться с Дэнни. Я не возлагаю эту обязанность только на тебя. Не забывай, каким он был прежде; об этом можно было бы и не напоминать, но чем чаще ты будешь видеть его, тем сильнее ты будешь привыкать к тому, какой он сейчас. Для начала скажу, что я согласен с тобой. Дэнни уже не тот, что прежде, – это совсем новый человек, но он все равно наш брат, верно?
У нас также нет причины обвинять себя в чем-либо. Я прошел через это и могу сказать, что копание в себе не дает ничего, кроме взвинченных нервов. Ты знаешь, кем был Дэнни, и раз он мог решиться на такое, то ты ничего уже не смог бы поделать. Я много думал об этом и считаю, что Дэнни в действительности рассчитывал на совсем другой исход дела. И я думаю, что именно это обстоятельство и вносит путаницу в твои мысли. Теперь немного о том, что ты делаешь ради того, чтобы избежать женитьбы. Это белые нитки. Нервотрепка для тебя началась после того, как все произошло. Но, Кит, ты перестал видеть лес за деревьями. Подумай об этом. Вспомни то, что было между вами. А то, что ты потерял голову из-за Никки Олдбридж? Ты ведь тоже не ангел.
Как бы там ни было, что плохого в женитьбе? Торжество с большим числом гостей, я, исполняя роль шафера, рассказываю всем о том, какой ты эгоистичный и сутенеристый фрукт. Я ведь и сам прошел через полосу колебаний и раздумий – помнишь ту девушку с моей работы, которая мне нравилась? Я был почти (но не совсем) таким же придурком, как ты сейчас. Эта история, возможно, наведет тебя на мысль о том, что ты больше, чем тебе кажется, готов к тому, чтобы жениться.
Я знаю, что ты считаешь меня немного упертым, но я много думал об этом после того, как женился, и пришел к выводу, что во всем виноват Голливуд – зачем показывать Била Кристала и Мег Райан в полной натуре. Мужчинам это не приносит ничего, кроме нервных срывов. Ты всегда был слегка одурманен такими фильмами, и мне кажется, твоя голова была забита этими романтическими мечтаниями о «возвышенной любви». К тому же ты слишком долго терся возле своего дружка Карлоса. Эти фильмы всегда наводили тебя на печальные размышления о том, кто рядом с тобой, потому что твое собственно отношение к партнерше не встречало адекватного отношения с ее стороны. Это именно так. В этих фильмах влюбленные никогда не ругаются друг с другом из-за невымытой посуды. Они никогда не усаживаются перед телевизором каждый на своем диване, никогда не укладываются в постель в разное время, никогда не упрекают друг друга в том, что у них изо рта пахнет куревом. Они ссорятся только по серьезным причинам, и когда причина ссоры благополучно устраняется, они счастливы, и ты уверен, что они останутся счастливыми навсегда. Но это же абсурд. Поверь мне. То же самое касается и других сторон жизни. Это как в рекламе «Баунти», где юноша проходит мимо загорелой особы, возлежащей под пальмой и вызывающе посасывающей шоколадный батончик, – а что потом? Могу сказать. Юноша возвращается в свое жилище, где занимается мастурбацией. Я тоже, бывало, смотрел эти фильмы и размышлял о том, что мои отношения – дрянь; теперь я, когда смотрю эти фильмы, понимаю, что эти фильмы – дрянь. То же самое должно произойти и с тобой.
Сузи наверняка завтра же подаст на развод, если обнаружит, что я такой недотепа! Болван, надень Люси на палец кольцо, и все станет на свои места. Или встреться еще раз с Доминик и навсегда вычеркни ее из своего окружения.
