Всюду третий лишний - Хетч Бен (е книги TXT) 📗

Выйдя на улицу, я подумал, что она, очевидно, приняла меня за гея. Она, вероятно, решила, что я готовил себя к этому визиту в течение многих лет. И начал думать о Дэнни и о том, как бы он воспринял это и с чем бы сравнил.

20 декабря 2000 года

Сегодня я встал достаточно рано для того, чтобы отправиться в город. Как я узнал, коалы активны в среднем всего четыре минуты в день. То же самое можно сказать и о неорганизованных путешественниках.

В Гайд-парке на громадной доске я выиграл в шахматы у весьма странного и чудаковатого выходца из Восточной Европы. Большая часть его лица была скрыта под косматой бородой; во время игры он не проронил ни слова и не снял ни рюкзака со спины, ни шлема, связанного из толстых шерстяных ниток. Он лишь поглаживал подбородок волосатой рукой и пытался вывести меня из равновесия тем, что топал ногой всякий раз, когда я, по его мнению, слишком долго раздумывал над ходом. Его друг из местных не помогал ему советами, но, пока мы играли, не переставая мычал: «Быстрее, дружок, быстрее» – и все время твердил: «Ну нет, уж чего бы я никогда не сделал, так это рискованного хода королевой».

Потеряв две пешки, я решил было сдаться, но мой чудаковатый противник сделал несколько дурацких ходов, в результате которых лишился четырех пешек, и взмахом руки признал себя побежденным как раз перед тем, как моя королева должна была стать на последнюю горизонталь. Он не выказал намерения завершить игру рукопожатием, но когда увидел, что я направляюсь к нему, то как бы нехотя протянул мне руку. «Хорошая стратегия – но больно уж горячо», – сказал его дружок из местных, а я не мог понять, что конкретно он имел в виду: то ли я слишком горячился, играя с его другом, то ли полуденный жар отрицательно повлиял на игру моего противника, поскольку он был из холодной страны, возможно из Румынии. Я на всякий случай сказал: «Мне тоже» – и пошел прочь с чувством какой-то внутренней тревоги.

Новость о самом себе: психологические встряски оказывают на меня более сильное воздействие, нежели физические. Возможно, есть такая страна, которая обеспечивает отдых, восстанавливающий душевные силы, на манер того, как Австралия предлагает отдыхающим здесь развлекательные мероприятия, сопряженные с риском. Я бы более уютно чувствовал себя в таком месте, где путешественники носят не обычные рубахи прыгунов с эластичным тросом, а футболки, украшенные словесными умозаключениями, к которым те, на ком они надеты, пришли, успешно преодолев испытания. Примерно то же самое происходит и при игре в «Аналогии»: «Ты считаешь, что это было аналогично тому, что произошло в Троицу? Я тоже. Но я не думаю, что это было так же трудно, как последующие события на Байрон-Бей: то было просто ужасным. Так как ты думаешь, что это было?» Как это было бы здорово: люди обсуждают свои трудноразрешимые проблемы и говорят при этом о тех, кто их создает: «Так это же она, та девушка из Кэрнса, которая три дня кряду, с помощью игры в слова, выражала то, что чувствовала».

А потом я перебрался на пароме в Менли. Паром проплыл мимо оперного театра и Портового моста, похожих в архитектурном смысле на совокупляющихся черепах и вешалку для старого тряпья. Там я встретил английскую супружескую пару, которая, по всей вероятности, давно проживала вдали от дома. Они, казалось, совершенно утратили чувство своего человеческого достоинства, потому что по очереди выбирали гнид и насекомых друг у друга из головы. В Менли, этой жемчужине северного побережья, я заглянул в «Макдоналдс», а оттуда пошел в океанариум, где узнал о существовании белоточечной рыбы-собаки, обладающей смертельным ядом, называемым ТТХ, который еще более сильный, чем цианид, и одной его капли достаточно, чтобы умертвить тридцать человек. Я также узнал и такое: если вы вошли в воду в том месте, где река впадает в море, то рыба бородавчатка может своими острыми усиками проколоть ваши ступни, что вызовет общий паралич, который, в свою очередь, приведет к тому, что вы утонете. Угорь манта, или, как его еще называют, гигантский морской дьявол, наносит страшные укусы, а от крокодилов и акул гибнут ежегодно в среднем три человека. Я решил, что больше не войду в воду.

Сейчас ранний вечер, и я лежу на своей койке на втором ярусе и, готовясь к очередной встрече с коллегами-путешественниками, снова и снова ломая голову размышляю о Дэнни. Кроме навязчивых мыслей о брате, моя голова занята еще и тем, как уберечься от проклятого вентилятора, крылья которого месят воздух всего в нескольких дюймах от моей головы, и если я сяду на койке прямо, то часть моего черепа будет срезана, как верхушка яйца, сваренного вкрутую.

Перед самым отъездом в Германию Дэнни поссорился с Карлосом. Почему, черт возьми, я снова и снова вспоминаю об этом? Как раз тогда Карлос отрабатывал новую стратегию охмурения – сравнение размеров ладоней. Суть ее состояла в следующем: Карлос заводил разговор с девушкой и в процессе оного объявлял своей собеседнице, что у нее прелестные маленькие ручки. Он говорил так и в тех случаях, когда о руках девушки сказать такого нельзя было даже и с натяжкой. Если руки собеседницы были размером с семейную сковороду, он все равно говорил эту фразу. При этом он делал вид, что только сейчас этот факт бросился ему в глаза, и использовал это обстоятельство для того, чтобы, прижав свою ладонь к ладони девушки, сравнить их размеры. Затем внезапно в его поведении наступала разительная перемена, и он, притворяясь, что прикосновение ладони девушки до предела возбудило в нем столь пылкие чувства, с которыми у него нет сил справиться, пропускал свои пальцы между пальцами девушки, проникновенно смотрел ей в глаза и, медленно произнося слова, говорил демонически-гипнотизирующим голосом: «Готов поспорить на что угодно, что и губы твои меньше моих».

Все произошло почти под утро, как раз перед тем, как мы отправились домой из Гейта. Карлос только что протралил своей «магической рукой» весь паб и сорвал пару поцелуев у подвыпивших конторщиц из страховой компании «Экуитэбл лайф», собравшихся здесь на девичник, а затем он, сидя с нами в баре, рассказывал о своем самом значительном успехе, который обеспечила его стратегия, примененная к одной из секретарш. Но тут Дэнни прервал его. Стараясь говорить как можно более бесстрастным тоном, он спросил Карлоса, как продвигаются его дела с Доминик. Таким тоном он всегда выражал Карлосу свое презрение за его амурные дела на чердаке. Карлос ответил, что у них все в полном порядке. А затем, буквально через несколько мгновений, Дэнни, казалось безо всякой на то причины, с силой грохнул своей кружкой по барной стойке.

– Что? – спросил Дэнни тем же ничего не значащим тоном, хотя по его виду было видно, что он едва сдерживает негодование.

Спустя некоторое время Дэнни наклонился ко мне и, глядя прямо в глаза Карлоса, произнес:

– Я хочу тебе сказать, Карлос, что ты простонеуемный гнусный волокита.

– Я? – спросил Карлос, улыбаясь и делая вид, что сказанное Дэнни ему льстит, хотя я ясно видел, что он огорошен, и причем сильно.

Именно этой ночью Карлос впервые завел разговор о сексуальных возможностях Дэнни, когда обсуждал со мной его выпад.

– Из-за чего он завелся, Кит? Почему его так волнует то, что я делаю? А тебе не кажется, что он… ну, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Пошел в задницу, – вспылил я. – Он говорит дело. Ты простогнусный козел. Я и сам часто с трудом выношу твое присутствие.

– Ну что ж, возможно и такое, – произнес Карлос, и на этом разговор закончился.

Я своим вмешательством, вероятно, оказал Дэнни плохую услугу, по крайней мере, так мне кажется сейчас, и, может быть, поэтому он никогда больше не говорил со мной об этом. В то время, как Дэнни открыто выражал свое неприязненное отношение к необузданной сексуальной активности Карлоса, я притворялся перед ним, что одобряю его манеры и поведение. Я с удивлением ловил себя на том, что рассказываю Карлосу о своих делах с женщинами, когда остаюсь с ним наедине. Он рассказывал мне о девушке, с которой спал, когда я уже встречался с Люси, и я со своим скудным опытом в любовных делах пытался тягаться с ним: «Я знаю, что ты имеешь в виду. Безумно трудно сдерживать себя, согласен?»