Бумажный грааль - Блэйлок Джеймс (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
– Давай же, – сказала миссис Банди, делая выпад тюльпаном и совершая укол в пах. – Не будь нюней. Повеселись ради разнообразия.
Полы ее рубашки выпростались из джинсов и неряшливо болтались, одна пуговица отлетела в тюльпановом поединке. Было ясно, что она только разогревается. Глаза у нее горели, и во взгляде читался садизм, от чего Говард попятился на проезжую часть.
Внезапно его осенило: готовится нечто гораздо худшее, проказа с разбиванием Шалтай-Болтая всего лишь прелюдия к более значительным, более зловещим выходкам, которые устроят попозже ночью… с ним самим в главной роли.
Миссис Лейми наблюдала за ними со своей веранды. Ее красное кимоно трепыхалось на морском ветру, волосы развевались у нее за спиной, лицо было такое худое, накрашенное и напудренное в свете фонаря, что старуха походила на существо, выползшее из подземного борделя. Она помахала Говарду, словно подстегивая, потом вернулась в дом и захлопнула дверь, не желая иметь больше ничего общего с ночным озорством.
Он покорно пожал плечами, когда миссис Банди схватила его за руку и силком потащила к Шалтай-Болтаю. Она ткнула его в ребра, потом запустила руку в карман его брюк, притиснулась, чтобы засунуть язык в ухо, и больно укусила за мочку.
– Эй! – крикнул он, вырываясь и едва не лишившись куска кожи.
Преподобный Уайт, задыхаясь, стоял возле деревянной вертушки – деревянный молочник доил деревянную корову, – омываемой светом от видеокамеры. Один глаз у него подергивался крупным тиком, а из уголка приоткрытого рта стекала слюна. Отдав камеру Джейсону, он обеими руками схватил корову и, сорвав ее с подставки, швырнул за дом так, что она закувыркалась, как пластмассовая летающая тарелка.
– Устроим тут заварушку, – сказал он Говарду, подмигивая дергающимся глазом.
Мимо них с занесенным молотком пронесся Честертон Касалкин, подпрыгнул, пытаясь достать Шалтай-Болтая. Но тот сидел слишком высоко, и удар вышел слабым. Чертыхнувшись, Касалкин попытался сбить его снова, и опять без результата.
– Проклятие! – выругался он и позвал: – Преподобный!
– К вашим услугам, – откликнулся, сгибаясь, преподобный Уайт.
Касалкин забрался ему на спину, и его «лошадка», подрагивая, встала, пошатнулась и едва не рухнула. Касалкин взвизгнул, цепляясь изо всех сил, и когда они почти обрели равновесие, вцепился в воротник преподобного как в вожжи. Парочка налетела на Шалтай-Болтая, который посмотрел на них раскосыми, чуть азиатскими глазами и помахал последнее меланхоличное «прощай» Говарду, словно знал, что ему предстоит роковое падение, а может быть, даже вообще ждал его с начала вечера.
Схватив Говарда за руку, миссис Банди потащила его за собой. В лице у нее было что-то от развратницы из порнофильма. Но он уперся, оглядываясь по сторонам, потом стряхнул ее и подошел к шесту, на котором крепилась корова-вертушка, как раз в тот момент, когда Касалкин вновь тщетно ударил по яйцеголовому молотком.
Касалкин громко выругался, ярясь на раскрашенный кусок вибрирующей фанеры. Его левая рука теперь дергала за волосы преподобного Уайта, и проповедник выгибался и дергался из стороны в сторону, стараясь сбросить седока и крича: «Ой-о-о-ой!», так что половина ударов Касалкина приходилась мимо цели, но замахивался он с такой силой, что едва не падал с закорок преподобного.
Расшатав, Говард выдернул из земли шест – выкрашенную белым сосновую палку два на два дюйма и почти четыре фута длиной. Перехватив ее как бейсбольную биту в футе от конца, он подобрался, сделал глубокий вдох и закричал Касалкину:
– Нет! Вот так!
Надвинулся Джейсон, заливая их всех электрическим светом, камера зажужжала, когда Говард чуть присел. Преподобный Уайт благодарно отступил, дыша с присвистом, и явно готовый дать Говарду шанс.
– Валяй! – крикнул он. – Один ноль в пользу Джиппера! – И на трясущихся ногах присел на корточки, чтобы сбросить Касалкина наземь.
– Эй! – заорал Касалкин, цепляясь как наездник на родео, явно еще не покончивший с ухмыляющимся Шалтай-Болтаем, и в этот момент Говард сказал:
– Прошу прощения, преподобный! – и нанес удар шестом, врезав проповеднику поперек живота.
Проповедник согнулся пополам, воздух вырвался из него, точно из ржавых мехов. Касалкин завизжал и приземлился лицом в землю, разметав деревянные розы и беспомощно пытаясь швырнуть в Говарда молоток. Говард же отпрыгнул, одновременно поворачиваясь, и с силой опустил тяжелый шест на видеокамеру Джейсона. Раздался удовлетворительный хруст чего-то ломающегося, и большая черная пластмассовая штуковина вылетела на тротуар и скатилась на мостовую. Сделав полшага назад, Говард размахнулся снова – дождем осколков разлетелась лампа.
Тут на него набросилась озверелая миссис Банди, скрючив пальцы, оцарапала ему шею. Он развернулся, занося шест намеренно высоко, чтобы ей пришлось упасть на колени, когда импровизированная бита пронеслась у нее над макушкой. Потом, нанеся еще один, последний, удар Джейсону, который дико размахивал камерой над головой, Говард выбежал на улицу, понесся по Зеленодольной к центру, бросив по дороге шест в сорняки на пустующем участке.
Он успел свернуть за угол и притаиться в тени еще до того, как они погнались за ним, и, не оглядываясь, резко свернул влево и заполз в кусты вдоль заднего забора миссис Лейми.
Шаги приблизились, прошли мимо и заухали прочь, к перекрестку. Ему показалось, он услышал, что в ту же сторону удаляются и другие. Ага, они решили схитрить и разделились, может, захотели его окружить. Потерянное время дорого им обойдется. Он осторожно выглянул: кругом ни души, но вдалеке слышались крики. По-видимому, они ищут его на утесах.
Подтянувшись, он перевалился через деревянный забор, тяжело приземлился на больную ногу, поморщившись от боли, которая прошила ему лодыжку и колено. Он даже удивился, насколько стал зависеть от палки Грэхема. С тех пор, как он всего полчаса назад выпустил ее из рук, боль в ноге, казалось, утроилась.
Не мешкая более ни секунды, он похромал через открытую заднюю дверь, бесшумно прикрыв ее за собой, и сразу забрался в огромный буфет на подсобной веранде. Оказалось, это не буфет, а отапливаемый ватерклозет с горячей водой, тем не менее в щели вентиляционной решетки в стене почти ничего не было видно. Он приготовился к долгому ожиданию, вспоминая, как расположены в доме комнаты. Где-то внутри лежит его палка, и без нее он не уйдет.
Он мог бы рискнуть пойти за ней сразу, вот только в гостиной все еще сидел Горноласка и разговаривал с миссис Лейми. До Говарда доносились их голоса. Ему совсем не хотелось снова драться, разве что его к этому вынудят. У него ведь и после прошлой битвы еще поджилки трясутся. Необходимо забрать оттуда палку так, чтобы никто не пострадал, а главное – он сам.
Говард смирился с долгим ожиданием. До одиннадцати еще час. Если не останется ничего другого, он может выскользнуть через заднюю дверь и исчезнуть, начисто испортив вечер. Вот и пытайся убедить врага, что у тебя душа наемника.
Первой вернулась Гвендолин Банди. Говард слышал, как она терзает миссис Лейми рассказом о предательстве Говарда. Горноласка громко расхохотался, делая вид, будто недоумевает, как это могло явиться для кого-то неожиданностью. Они с миссис Лейми наблюдали за всей эскападой в окно. Незадачливые шалопаи получили по заслугам. Отрывать крылышки мухам – не его стезя, сказал он. Он предпочитает сразу их давить – быстро. Вот зачем Господь изобрел мухобойки. Тут миссис Банди спросила:
– Так кого мы используем теперь? Миссис Лейми промолчала.
«Мы?» – удивился Говард. Что это, черт побери, значит? Только то, вероятно, что интуиция его не подвела. Они с ним играли, каким-то подлым образом «откармливали, как порося». На кухню вошла Гвендолин Банди. В щель он увидел, как, вынув из ведерка бутылку, она присосалась к шампанскому, хлебая его долгими, с придыханием, глотками.
– Ты ранен! – сказала она кому-то. Этим «кто-то» оказался Касалкин, чье лицо было перепачкано садовым черноземом.
