Над кукушкиным гнездом (др. перевод) - Кизи Кен Элтон (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
— Боже мой! — запричитал мистер Теркл и схватился руками за лысую голову. — Это дежурная, идет гнать меня из больницы под черный зад.
Мы бросились в уборную, выключили свет и, стоя в темноте, слушали дыхание друг друга. Дежурная ходила по отделению и громким, почти испуганным шепотом звала мистера Теркла. Она не решалась повысить голос, но мы чувствовали, в каком она недоумении.
— Мистер Тер-кл? Мис-тер Теркл?
— Где он делся, черт бы его побрал? — прошептал Макмерфи. — Почему не отзывается?
— Не волнуйся, — говорит Скэнлон. — В унитазы она заглядывать не будет.
— Но почему он не отзывается? Может, слишком надышался травки и ловит кайф?
— О чем ты говоришь? — раздался голос мистера Теркла где-то рядом, из темноты уборной. — Какой кайф от маленькой самокрутки.
— Боже, Теркл, что ты здесь делаешь? — Макмерфи старался говорить строго и в то же время еле удерживался от смеха. — Дуй отсюда и узнай, в чем там дело. Что она подумает, если не найдет тебя?
— Нам конец, — сказал Хардинг и сел. — Аллах, будь милосерден.
Теркл открыл дверь, выскользнул из уборной и встретил дежурную в коридоре. Она пришла узнать, почему везде горит свет. Что за необходимость включать все светильники в отделении? Теркл сказал, что не все светильники включены, например, в спальне и уборной выключены. Она заявила, что это не предлог, не должно быть столько света; зачем вообще горит весь этот свет? Теркл не нашелся, что ответить, и во время этой паузы я услышал, как в темноте из рук в руки передают бутылку. Там, в коридоре, дежурная вновь обратилась к Терклу с вопросом, он сказал, что занимался уборкой, драил, так сказать. Тогда она хочет знать, почему именно в уборной, в том месте, где в соответствии со своими обязанностями он обязан производить уборку, свет как раз выключен? Пока мы ждали его ответа, бутылка еще раз пошла по кругу. Дошла до меня, и я приложился к ней, чувствуя, что мне это необходимо. Даже здесь было слышно, как Теркл в коридоре глотает слюну, мекает и бекает, пытаясь что-то сказать.
— Она его доконает, — прошипел Макмерфи. — Надо идти ему на помощь.
Позади меня кто-то спустил воду, дверь открылась, и яркий свет в коридоре выхватил фигуру Хардинга, выходящего из уборной и одновременно подтягивающего пижамные брюки. Я услышал, как дежурная охнула, а Хардинг начал извиняться, мол, не заметил ее, так было темно.
— Но ведь совсем не темно.
— Я имел в виду в уборной. Я всегда выключаю свет для лучшего испражнения. Это все из-за зеркал. Понимаете, когда свет включен, кажется, что зеркала сидят и решают, какое вынести мне наказание, если у меня получится не так, как надо.
— Но санитар Теркл сказал, что убирал там…
— И очень хорошо справился с этой работой, должен признать, если учесть трудности, вызванные темнотой. Желаете убедиться в этом?
Хардинг чуть-чуть приоткрыл дверь, на кафельный пол уборной упала полоска света. Я лишь заметил, как попятилась дежурная, говоря, что вынуждена отказаться от его предложения, ей необходимо продолжать обход. Слышно было, как она ключом открыла входную дверь и исчезла из отделения. Хардинг крикнул ей вслед, чтобы она поскорее приходила еще раз, и все ринулись из туалета, начали жать ему руку, хлопать по спине за то, что он так здорово все уладил.
Мы стояли в коридоре, вино снова пошло по кругу, и Сефелт заявил, что выпил бы водки, если бы ее можно было чем-то разбавить. Он спросил у Теркла, есть ли что-нибудь подходящее в отделении, тот ответил, что ничего, кроме воды, и Фредриксон вспомнил про микстуру от кашля.
— Мне время от времени немного дают из той бутыли в полгаллона, что в аптечной комнате. На вкус она неплохая. Теркл, у тебя есть ключ от той комнаты?
Теркл сказал, что ночью ключ от аптеки только у дежурной, тогда Макмерфи уговорил его, чтобы мы попытались открыть замок без ключа. Теркл ухмыльнулся и лениво кивнул. Пока Макмерфи колдовал над замком, работая скрепками, девушки и все остальные носились по дежурному посту, открывали папки и читали досье.
— Гляньте-ка, — воскликнул Скэнлон, помахивая одной из папок. — Собрали почти все. У них здесь даже мой табель успеваемости за первый класс. Да-а, оценки неважные, ну просто неважные.
Билли вместе с Кэнди просматривал свое досье. Она отступила и смерила его удивленным взглядом.
— Это действительно так, Билли? Психическое то и извращенное это? Не похоже, чтобы у тебя такое было.
Сэнди выдвинула ящик с запасным инвентарем и с подозрением спрашивала, зачем медсестрам все эти грелки, целый миллион, а Хардинг сидел на столе Большой Сестры, смотрел на всех и качал головой.
Макмерфи и Теркл открыли дверь аптеки и притащили из холодильника бутыль густой жидкости вишневого цвета. Макмерфи наклонил бутыль так, чтобы свет падал на этикетку, и прочитал:
— Ароматические и красящие вещества, лимонная кислота. Семьдесят процентов нейтральных веществ, — должно быть, вода, двадцать процентов спирта — отлично! Десять процентов кодеина. Осторожно, наркотическое средство может вызвать привыкание.
Он отвинтил пробку и, закрыв глаза, попробовал жидкость на вкус. Провел языком по зубам, сделал еще глоток, снова почитал этикетку.
— Ну что ж, — произнес он и щелкнул зубами, как будто только что наточил их, — если мы этим чуток разбавим водку, мне кажется, будет в самый раз. Теркл, приятель, как у нас обстоят дела с кубиками льда?
Смешанная в бумажных медицинских стаканчиках с водкой и портвейном микстура по вкусу напоминала детский напиток, но имела убойную силу кактусовой настойки, которую раньше можно было достать в Даллзе, — прохладная, горло не дерет, но жгучая и бешеная в желудке. Мы выключили свет в дневной комнате, развалились в креслах и потягивали спиртное. Первые пару стаканчиков пропустили, как будто принимали лекарство: пили вдумчиво, маленькими глотками, поглядывая друг на друга — не умрет ли кто. Макмерфи и Теркл попеременно пили и курили сигареты Теркла, снова начали посмеиваться, теперь уже обсуждая, что было бы, если бы маленькая медсестра не сменилась в полночь, а осталась с нами.
— Я бы все время боялся, — сказал Теркл, — что она отстегает меня этим большим крестом на цепочке. Вот была бы ситуация, а?
— А я бы все время думал, — говорит Макмерфи, — вот получаю удовольствие, а она вдруг протянет руку с термометром мне за спину и измерит температуру!
Все чуть не лопнули от смеха. Хардинг перестал смеяться и продолжил:
— Или того хуже, — говорит он. — Ляжет с тобой с ужасно сосредоточенным видом и вдруг — ой, мамочка, ой, не могу! — сообщит, какой у тебя пульс!
— Ой, не надо… ой, не могу…
— Или еще хуже. Лежа так, начнет вычислять твой пульс и температуру одновременно — без приборов!
— Ой, не могу, пожалуйста, не надо…
От смеха все катались по кушеткам и креслам, задыхались и плакали. Девушки так нахохотались, что сумели подняться на ноги только со второй или третьей попытки.
— Мне нужно… звякнуть, — сообщила та, что побольше, и пошла, хихикая и пошатываясь, к уборной, но попала в спальню; мы зашикали друг на друга, прижимая палец к губам, и ждали. Вскоре она взвизгнула, затем раздался рев старого полковника Маттерсона:
— Подушка — это… лошадь! — И он понесся за ней из спальни прямо в своей коляске.
Сефелт отвез полковника обратно в спальню и лично повел девушку к уборной, сообщив, что вообще-то уборная только для мужчин, но, пока она не выйдет, он будет стоять у двери, охранять ее покой и защищать от незваных гостей, черт возьми. Она торжественно поблагодарила его, пожала руку, и они отдали друг другу честь. Не успела она скрыться за дверью, как из спальни вновь выкатился полковник, и Сефелт теперь был занят тем, что удерживал его подальше от уборной. Когда девушка выходила оттуда, Сефелт ногой отражал атаки коляски, а мы придвинулись к месту боевых действий и криками подбадривали то одного, то другого. Девушка помогла Сефелту снова уложить полковника в постель, а потом они вдвоем в коридоре вальсировали под музыку, которой никто не слышал.
