Яма слепых - Редол Антонио Алвес (прочитать книгу TXT) 📗
Домой он вернулся поздно. И ночью один на один обдумывал отмщение, не раз чувствуя, что голова ему отказывает – кажется, вот-вот лопнет, – и гораздо проще взять ружье и пристрелить этого шелудивого пса. И все сразу кончится, кончится трагически, но урок будет дан. Но нет, над ним же посмеются! Его же назовут трусом!
Он пытал себя ненавистью, конечно, в надежде взбодриться и победить горечь утраты. Но победить не удавалось, горечь не проходила, он чувствовал ее и понимал, что она не пройдет. Да, он всегда был человеком разумным. Ему приятно было сознавать и испытывать это. В тот день, когда он поймет, что это не так, он найдет для себя достойный выход.
Диого Релвас пошел в лес, возможно затем, чтобы устать, чувствуя, что сон не приходит. А если придет, то с кошмаром. Однако свежесть раннего утра только взбодрила его, он даже почувствовал, что в лесу прохладно. Вспомнил о дереве, в которое угодила молния, и, пожелав увидеть его еще раз, стал искать к нему дорожку покороче. Плохо было то, что ему пришлось пробираться сквозь чащу, и темнота его угнетала, а может, к нему возвращалось спокойствие?
Как бы это было хорошо! Но возможно ли снова обрести спокойствие?… И как? Каким образом?
Один из его сыновей умер, и только когда это случилось, он понял его и признал за сына. Милан как ушла от него после их разговора, так и не возвращалась. То, что до него доходило, а именно что она собирается вступить в новый брак, радости ему не приносило – это ведь еще одно оскорбление, но он все же предпочел бы новый брак, чем ее беспорядочную жизнь. Если она это сделает, он возьмет Руя Диого к себе: он уже простил его. Да, он стал способен прощать… А теперь еще эта история с Марией до Пилар… А-а! Марию до Пилар он простить не в силах!.. Нет, никогда, до конца ее жизни… А она должна быть короткой. Лучше видеть ее мертвой, чем…
Не дойдя до дуба, он почувствовал усталость. Решил сесть на землю. Сколько лет он не садился на землю?! Верхушки деревьев качал ветер. Диого Релвас попытался вглядеться в густые заросли, но глаза отказывались что-либо видеть в этом мире тьмы, которая его подавляла. К нему слетел голубь и, сев рядом, стал смотреть на него. В этот самый момент проникший сквозь листву луч солнца вернул Диого Релваса к действительности: мерзавец, должно быть, уже на манеже? Начался рабочий день. И тут непрошеные, облегчающие душу слезы потекли по лицу землевладельца. Он встал, вспугнув голубя, который взлетел на дерево, где его ждала подружка.
«Ты стар, мой друг, стар!» – сказал он себе тихо. Но тут же приободрился, надеясь, что еще сможет показать себя и свою силу.
Только перед домом глаза его высохли. Диого Релвас смочил платок в водосточном желобе и провел им по лицу, провел медленно, шумно дыша, потом тряхнул головой и направился к манежу.
Карлик Таранта – сама униженность – приветствовал его, поднявшись со скамьи и держа берет в руке. Доносившийся с манежа голос Зе Педро подстегнул землевладельца, заставив прибавить шагу. В центре круга серая сухопарая кобыла повиновалась окрикам объездчика, который работал с уздечкой. Диого Релвас не стал наблюдать за ними, как это всегда бывало. Он спешил увидеть все, что творится вокруг Зе Педро, который уже шел к нему навстречу с непокрытой головой.
– Вам лучше, хозяин?
– Да. Я готов к новым делам, – ответил Диого Релвас, мельком взглянув на него и делая вид, что его интересует лошадь.
Он провел правой рукой по ее крупу, левая рука была тяжелая и болела.
– Партия быков для Мёриды отправляется в среду. Ты будешь сопровождать ее. Хочу, чтобы несколько дней ты был на Диете, я заинтересован, в корриде. – Потом, понизив голос, внимательно посмотрел на объездчика лошадей. – Можешь переменить одежду… У меня есть для тебя одно дело, но это дело секретное. Ты умеешь хранить секреты?
– Хозяину это ведь известно.
Какое– то время Диого Релвас выждал. Он чувствовал, что покрывается потом. Холодным потом.
– Мне нужно переправить в Испанию пять лошадей… После того как ты доставишь быков на место, ты перейдешь границу тайно. Поедешь в Монте-Прагал-де-Куба и переговоришь об этом деле t Шико Счастливчиком – он тебе поможет. Он тоже поедет… с лошадьми. Но об этом никому ни слова, ясно? Даже дома…
– А кому я передам лошадей?
– Я дам тебе письмо… Я и не подумал об этом. Покупатель объявится в Мериде.
– А в каком месте переходить границу?
– Боишься?… Если боишься, я найду другого.
– Нет, не боюсь, только я подумал…
– Где перейти, ты решишь сам. Это не трудно, найдешь кого-нибудь, кто подскажет. Какого-нибудь контрабандиста…
– Договорились, хозяин. Я все сделаю. Диого Релвас почувствовал головокружение.
– Я скажу в конторе, чтобы тебе выдали деньги. Счастливого пути! – добавил он уже у ограды. Потом ускорил шаг, точно нуждался в свежем воздухе, передохнул у выхода, прислонившись к стене, и пошел к Таранте только тогда, когда головокружение прекратилось.
И крикнул Таранте:
– Заложи экипаж. Через полчаса я еду в Лиссабон… Хочу поспеть на первый поезд.
В Монте– де-Куба он прибыл только поздно вечером на следующий день. Мигел Жоан хотел его сопровождать. Да, это было бы неплохо, но Диого Релвас отказался под предлогом, что сыну нужно оставаться при жене: Изабел капризничала, похоже, боялась вторых родов, и он, Диого Релвас, не хотел осложнять с ней отношений: хватит с него и холодности Марии Луизы де Андраде – вдовы Антонио Лусио. На самом же деле он решил все сделать сам: месть была только его, и мысль об этом становилась навязчивой, он боялся потерять право на месть, если разрешит сыну учавствовать в этом деле. К тому же он еще не додумал до конца, чем рискует, ведь если, к примеру, Шико Счастливчик возьмет и откажется, тогда зачем Шико Счастливчику знать, что в деле замешаны они оба. Осторожный человек ценится вдвое дороже.
И вот Шико Счастливчик перед ним.
Диого Релвас ему уже сказал, что от него хочет. Тот почесывал свою косматую голову и смотрел на него искоса – так обычно смотрит человек, не очень склонный принять предложение. Шико Счастливчик поморгал одним глазом, покачал головой и, когда Диого Релвас решил, что тот сейчас заговорит, уронил свои огромные ручищи между колен.
– Боишься? – спросил, презрительно глядя на него, Диого Релвас.
– Нет, сеньор, не боюсь, ни его, ни кого другого. Но если скажу, что я не боюсь правосудия, – солгу.
«Набивает цену», – подумал землевладелец. Слуга говорил тихо и размеренно, а глаза его хитро щурились.
– Ты же знаешь, что правосудию соваться сюда незачем… Все будут считать, что Зе Педро в Испании.
– Но хозяин хочет, чтобы я бросил его в навозную кучу, а это может плохо кончиться. Собаки… собаки, что бегают и везде все вынюхивают, найдут и его. И ведь никогда не узнаешь, когда им захочется это сделать. Может, как раз тогда, когда рядом будут люди…
Доводы слуги показались Диого Релвасу обоснованными, хотя были направлены против его идеи «бросить навоз в навозную кучу». Выходит, этот мерзавец недостоин даже навозной кучи: он хуже любого дерьма.
– Ну, так что ты думаешь?… Шико Счастливчик пожал плечами.
– Можно, – сказал он, – связать его и бросить ночью собакам. Не давать псам целый день есть – они разорвут его. Хозяин не хочет, чтобы он мучился?! – спросил он, увидев, что Диого Релвасу не нравится такой вариант.
– Так ведь твоя жена будет в курсе дела… Такого быть не Должно. Не хочу юбки в этом деле… Станут говорить о несчастном случае, а я хочу, чтобы он исчез бесследно.
Диого Релвас размышлял, жуя конец сигары и сплевывая. Кривил рот, чесал грудь. И повторил, точно убеждал сам себя:
– Я хочу, чтобы он исчез бесследно. Достаточно и того следа, что он здесь оставил… – Он подошел вплотную к слуге и спросил, не может ли тот бросить труп около Мериды, так было бы спокойнее. – Дам тебе пятьдесят фунтов золотом! – бросил он, чтобы Шико Счастливчик наконец решился. – Пятьдесят Фунтов!
